— Как ты посмел?! — Вспылил герцог, костлявой рукой схватив Квинта за горло. — Ты представляешь, что я могу с тобой сделать?! Твоя душа будет страдать вечность за подобную наглость…
— Как и твоя, — внезапно раздался суровой голос архимага.
Немало удивившись, в его сторону обернулись все. Как адепты с гвардейцем, так и Лич, в глазах которого несмотря на то, что они были лишь искусно сделанной иллюзией, можно было без труда увидеть страх.
— Колдун из трущоб, — медленно произнес Августин, смотря только на Лича. — Мы терпели твою наглость и были готовы терпеть еще долгие годы… если бы ты не перешел черту.
Хозяин старого города не ответил. Он отпустил гвардейца, который, словно мешок просто упал на пол, отступил назад и оглянулся, рассматривая варианты побега. Однако выход из цитадели был один, по крайне мере известный, и раз Августин здесь, его наверняка уже перекрыли гвардейцы Вортигерна и выжившие маги.
— Отступать некуда, — произнес Августин, догадавшись, о чем думает нечисть. — Это конец, тварь. А вместе с тобой будет покончено и с трущобами.
Лич засунул руку в карман и крепко сжал спрятанный камень.
— Покончено с трущобами? — Совершенно без эмоций проскрипел колдун. Его голос был настолько жутким, что у стоявших рядом адептов по спинам пробежали мурашки. Он сделал несколько шагов вперед и посмотрел в глаза Августина. — Не я их создал, архимаг. Не я сделал так, что целый квартал города превратился в бедные развалины. Не я всячески старался забыть о своих людях… Не присваивай мне свои неудачи.
— Довольно, — архимаг поднял руки и приготовился расправиться с давней проблемой, как внезапная усмешка на лице старика заставила его остановиться.
Лич понял, что Августин ждет от него объяснений своей уверенности, и вытащил из кармана красный камень. Артефакт, который для трущобного герцога и был целью сегодняшних интриг.
— Узнаешь, архимаг? — Спросил колдун, поднимая камень над головой. — У тебя есть выбор: отпусти меня и дай убраться подальше от цитадели или убей, но даже краткого мгновения перед смертью мне будет достаточно, чтобы выпустить всю энергию, что сокрыта в камне. Ты сам прекрасно знаешь, что останется от тебя, Валерии и от цитадели в этом случае.
Августин размышлял всего секунду прежде, чем опустить руки и выругаться. Адепты, которые до этого момента старались вести себя как можно тише, поняли, что сейчас им крайне повезет, если архимаг каким-то чудом не вспомнит об их присутствии. Видеть самого могущественного человека в известном мире в момент слабости это верный способ подписать себе смертный приговор.
— Ты же понимаешь, что мы перероем весь Моравол? — прошипел он, и в его черных глазах заполыхали молнии. — Достанем тебя буквально из-под земли.
— Пусть так, архимаг. Но ты можешь быть уверен, что твои люди не найдут ничего, что вывело бы их на меня. Поверь, за сотни лет я научился прятаться достаточно хорошо, чтобы ни ты, ни люди твоей ненаглядной не нашли меня. Вам не достать меня, а когда я вернусь… — Лич растянул губы в зловещей усмешке. — Ты поймешь, что цитадель и жизнь твоих близких были не такой уж и большой платой за мою смерть.
Августин решил проигнорировать слова нечисти. Он отошел к стене и указал в сторону выхода из коридора. В тот конец, через который лежал путь наружу.
— Убирайся. Полагаю, мне не нужно вести тебя под руку, чтобы ты выбрался наружу.
— Справлюсь.
Трущобный герцог накинул капюшон и направился по направлению, куда указывала рука архимага. Ладонь с зажатым артефактом он спрятал в карман, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Костяной посох буквально на глазах превратился в обычную трость, а рваный балахон — в среднего вида мантию. Меньше, чем через минуту собравшиеся в коридоре чародеи наблюдали уход уже не древней нечисти, а вполне обычного, ничем не примечательного мага.
— А ведь даже я не могу понять, что это иллюзия, — высказала мысли вслух Лианна и, издав испуганное «ой», закрыла рот руками.
Августин строго посмотрел на чародейку, изучил не только ее, но и стоявших рядом адептов, и, так и не взглянув на лежащую рядом Валерию, перевел взгляд на уже поднявшегося гвардейца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что здесь произошло?
— Простите, господин Тенебрис, — Квинт поклонился, опираясь на изрядно поврежденный меч. — Я старался как мог, но противник оказался…
Августин нервно выдохнул.
— Я спрашиваю не о том, как сильно ты старался. — Так и не отрывая взгляда от гвардейца, он направился к Валерии. — Мне нужны факты! Что здесь произошло и почему в цитадели посторонние? Этот уровень закрыт для посещений.
— Прошу прощения…
— Господин Тенебрис, не нужно ругать человека, который прекрасно выполнял все свои обязанности! Он не виноват, что мы оказались здесь! — Внезапно для себя вмешался Андриан и вышел вперед.
Адепт ожидал чего угодно. Что архимаг немедленно превратит его в пепел, накажет ударом более мелкого заклятия или хотя бы попытается «задавить авторитетом», напомнив, как нужно общаться с людьми, которые выше тебя по статусу, однако, чего он точно не ожидал, так это того, что Августин просто проигнорирует его.
Что и произошло.
Архимаг склонился над Валерией и стал пристально осматривать свою жену, которая, судя по спокойной реакции хозяина Моравола, еще была жива.
Не услышав никаких возражений, Андриан решил продолжить.
— Мы сражались вместе со всеми и начали отступать по вашего приказу, когда я увидел старика, который только что появился на площади, не участвовал в битве и направился ко входу в цитадель. Я понял, что здесь что-то неладно и уговорил своих друзей проследовать за ним. Собственно, именно так мы и оказались здесь. Я предупредил Квинта и вместе мы попытались помешать этому колдуну. — Андриан тяжело вздохнул, с трудом давя в себе гордость. — Прошу, не стоит из-за глупых детей наказывать гвардейца, который честно охранял башню и спас жизнь герцогини.
Августин приложил ладонь ко лбу Валерии и, вливая в нее энергию, повернулся к адепту.
— Никто не говорил, что я собираюсь его наказывать.
Он перевел взгляд куда-то за спину Андриана, и через мгновение юноша услышал еще один знакомый голос.
— Знаешь, Андр, не стоит использовать свое умение говорить только часть правды в разговоре с настолько важными людьми!
Адепт расплылся в улыбке.
— Госпожа Комнина! — Он повернулся к чародейке. — Рад, что вы живы!
Элайна лишь кивнула и подошла к Августину.
— Перестаньте играть в целителя, господин Тенебрис. Нужные специалисты уже на подходе.
— Не указывай мне, что делать, — озлобленно фыркнул архимаг, словно и забыл, кто спас его несколько минут назад. — Она моя жена!
— Я думаю, вы прекрасно знаете, кем Валерия приходится мне, — с нажимом произнесла Элайна. — Поэтому прошу, оставьте её и просто дождитесь лекарей. У вас есть более важные дела. К примеру, решить судьбу бунтовщиков.
Августин отстранился от Валерии, поднялся на ноги и строго взглянул в глаза Комниной.
— В темницу их. Всех. — Его голос был полон праведного гнева. — Сначала я хочу разобраться с Тавискароном, а уже потом…
— Тавискарон пропал. Скорее всего умер, но достать тело не представляется возможным. Твой племянник смертельно раненным упал в воды Андаль, а ты сам в курсе, какое там течение в это время года.
— Откуда ты знаешь? — С сомнением спросил Августин.
Элайна невинно улыбнулась.
— Семейная чуйка. Талиана видела последние моменты жизни Тависа. Ну об этом нам лучше поговорить без свидетелей. — Она повернулась к адептам и спросила. — Что будем с ними делать? Находиться в этой части цитадели запрещено, но они сражались на твоей стороне и…
— Делай, что хочешь, — устало бросил Августин. — Я сейчас похож на человека, которому есть дело до очередных молодых выскочек? Пусть благодарят судьбу, что их сегодня не убьют за вторжение в запретную часть.
Элайна настойчиво кашлянула и, увидев, что архимагу действительно плевать на чародеев, воскликнула:
