Кунз резко выпрямил ноги.
Тогда, — сказал он взволнованно, вынув трубку изо рта, — не племянник ли ты Клита Райана?
— Да, — ответил тот.
Пег Фултон посмотрела на Кунза и хотела что-то сказать, но помешала робость. Кунз встал и пошел к пещере. Пег должна была знать. Она сама была из семьи Гиллисов, а те всегда жили в соседстве с Райанами. Старик Гиллис время от времени работал у Клита, да и у Дейва тоже, до того как Мери вышла замуж, а Дейв подался на восток.
Раунди он не помнил, но слышал эту историю. Отец мальчонки, армейский офицер, увез его в Форт-Браун, что в Техасе, и с тех пор от них не было вестей.
Человек со «спенсером» принес новую охапку дров и, сев у огня, чуть-чуть отклонился, оставляя место другим. У дома были крепкие стены, и, несмотря на лютую стужу за окном, становилось теплее.
Пег придвинулась к очагу и, сменив Эвери, занялась приготовлением кофе. Кунз наблюдал за ней, мысленно сетуя на людскую несправедливость. Хорошая ведь девушка! Но нужно же ей было как-то прокормиться, когда ее бросил карточный игрок? Люди поговаривали… да мало ли что они болтают!
— Тут уже совсем тепло, Пег, — сказал он неожиданно. — Дай-ка мне свое пальто.
Она вздрогнула, но испуг мгновенно сменился благодарностью.
— Спасибо, Алекс. Мне и правда жарко.
Кунз принял пальто, отворачивая лицо от света. Он с изумлением почувствовал, как зарделся. Такого с ним не случалось уже несколько лет. Когда он снова подошел к огню, Ганьон понимающе ухмыльнулся. Кунз ощутил, как в нем всколыхнулась смертельная ярость. «Попробуй скажи что-нибудь, — подумал он, — и я тебе все кости переломаю!»
Кофе был готов. Армодель сидела рядом с Раунди. Кунз нагнулся к Пег Фултон и взял чашку из ее рук. Он слышал, как в пещере фыркают мулы. Животные поедали бобы из торб и были вполне довольны жизнью: как мало нужно мулу для счастья — да и человеку, если на то пошло.
Час спустя уже дремали все, кроме Кунза и Пег. Он подкладывал поленья в огонь, чувствуя, что вот-вот и ее сморит сон. Кунз робко улыбнулся ей, с трудом подбирая первые слова, потом кашлянул и, опустив глаза, произнес:
— Пег, я хотел спросить еще четыре года назад, но решил, что слишком для тебя стар. Теперь я, конечно, еще старше, но… ведь и ты тоже. Одним словом… — Наступила долгая пауза, и он выдавил: — Пойдешь за меня замуж?
Наконец Кунз поднял на нее взгляд. Она нашла его руку и крепко ее сжала.
— Конечно, Алекс. Я давно этого хотела, но мне казалось, ты считаешь, что я тебе не пара. Я буду гордиться, если ты возьмешь меня в жены.
Не прошло и получаса, как она заснула в его объятиях.
Дилижанс громыхал по улице, опоздав в Уиллоу-Спрингс на двенадцать часов. Ветер стих, из-за облаков выглядывало солнце, на площади кружился мелкий снежок… падая на толпу встречающих.
Кунз направил мулов к зданию станции и стал натягивать поводья. Тод Бойси стоял в стороне от зевак, высокий и подтянутый, в своем поношенном черном пальто.
Кунз начал было слезать — хотел подойти к Тоду, — но что-то заставило его взглянуть наверх. Человек со «спенсером», словно застыв, сидел наверху, наполовину скрытый дорожным сундуком Армодели, сжимая обеими руками ружье. Он улыбался.
Скотт Раунди сошел на землю и помог Армодели спуститься с подножки. Он почувствовал, как за его спиной толпа подалась назад, и, повернувшись, прямо напротив увидел Тода Бойси.
— Раунди! — Тон Бойси был резок. — Ты приехал по мою Душу?
Скотт шагнул навстречу, поднимая руку.
— Нет, я…
Рука Бойси дернулась к кобуре. Скотт отчетливо услышал, как, повинуясь инстинкту, его ладонь шлепнулась на деревянную рукоятку.
Стены домов отозвались гулким эхом, и Тод Бойси понял, что это конец. Он отшатнулся. Но револьвер Скотта Раунди по-прежнему оставался в кобуре. Бойси ощутил жар в животе. Что-то сильно толкнуло его в грудь, и в ушах загудело. Он увидел, как Раунди стреляет — но не в него. Лежа на спине, Бойси поднял оружие. Его глаза с трудом сфокусировались на мишени.
Из-за сундуков на крыше выглядывал ствол «спенсера», а за ним, чуть правее, виднелось бледное пятно чьего-то лица, бровь, глаз… Тод Бойси спустил курок: над бровью возникла темная точка, через мгновение пятно заалело. Раунди выстрелил еще раз; незнакомец перевалился через поручень и упал, распластавшись в пыли мостовой.
Тод Бойси знал, что умирает. К чему было себя дурачить? Слишком многих он застрелил сам, слишком многие скончались на его глазах от пуль.
— Кто… кто это?
— Джонни Коул, — сказал кто-то из толпы. — Видать, приехал поквитаться за Лью.
— Бойси, — Раунди сунул руку ему под плечи, — я тут и впрямь по твою душу. Ты ведь мне дядя. Моя мать была сестрой Мери Райан.
Бойси вдруг почувствовал, что умирать ему не так паршиво, как он ожидал. Он-то думал, что встретит смерть в одиночестве. Но с племянником было как-то легче. И эта девушка рядом с ним… Чем-то она смахивала на Мери. Действительно очень похожа.
Бойси перевел на нее взгляд и схватил ее за запястье.
— Ты любишь этого парня?
Сознание плыло, он будто пятился в большой мрачный коридор со стенами, от которых веяло холодом.
— Ты его держись, что бы ни случилось. Ты — все, что у него есть в этой жизни.
Скотт Раунди поднялся и встал рядом с Армоделью. Тода Бойси унесли прочь. На булыжниках темнела кровь.
— Куда вы ехали? — спросил Раунди, глядя ей в лицо.
— На запад… куда глаза глядят.
— Хотите отправиться дальше?
— Теперь уже это ни к чему… Он оставил мне здесь поручение.
— Вот я и решил спросить. Только…
— Знаю, — тихо произнесла девушка, и она действительно знала — прочла это в глазах одинокого умирающего старика, да и собственное сердце подсказало прошлой ночью, в домике с очагом. Сколько лет пролетит, сколько еще будет изведано страха, тревоги и горя… но, что бы ни случилось, они больше никогда не будут одиноки.
ЦЕНА ЖИЗНИ
Этот пятидесятилетний полковник был на вид приятный малый, а верхом на гнедом жеребце смотрелся просто великолепно. И вот, картинно повернувшись в седле к сопровождавшим его людям, он по-генеральски скомандовал:
— Спешиться, джентльмены! Устроим здесь бивуак. Наш дружок не мог далеко уйти, так что нечего зря лошадей изматывать.
Полковника Эндрю Меткафа я видел не впервые и клянусь вам, ни о ком в Уиллоу-Спрингс не говорили столько, сколько о нем. Надо сказать, о своем коне он мог не беспокоиться: один из его помощников вел на поводу теннессийского красавца, и полковник дважды в день менял коней, чтобы те, понимаешь, не уставали. Ух, эти его кони — жилось им, скажу я вам, получше, чем кой-кому из нашего брата: хозяин даже во время погони давал им отдыхать.
