Аркадий потянулся и размял руки. Он был очень доволен тем, как развивались события. А Басов всё что-то записывал, записывал, записывал…
– Думаю, мне придется проболтаться с вашим Джеймсом Бондом еще тройку дней в Москве, пока мы не получим более полной картины о развитии сюжета в фирме «МиГ». Я свяжусь с вами через Летисье, как только получу дополнительную информацию от сегодняшних клоунов.
– И, послушайте, Анатоль, – напоследок высказался Аркадий, – чем меньше мы будем играть в Москве в казаки-разбойники, тем будет лучше для дела. У вас есть какие-либо замечания или вопросы? Нет? Тогда, с вашего позволения, я оставлю вас и займусь своими личными делами. Вот, кажется, и все. Итак, до связи.
Басов вывел Аркадия из помещения резидентуры и проводил его до дверей посольства. Упреждая предложение Басова, Аркадий быстро сказал:
– Нет-нет, не надо машины, я с удовольствием пройдусь пешком.
Басов вернулся в помещение резидентуры и быстро составил текст шифровки, которая немедленно была отправлена в Париж.
На третьем этаже главного административного здания НПО «МиГ» в кабинете генерального директора собрались, кроме хозяина кабинета и его заместителя по кадрам, все нам уже знакомые персонажи. На предприятии ни для кого не было секретом, что Александр Константинович Углов, выполняя функции главного кадровика, являлся также кадровым чекистом и посему имеет два рабочих кабинета, один из которых находился на Лубянке. Александра Константиновича уважали, побаивались, но в целом любили.
Открыл совещание генеральный. Он полностью владел информацией о вчерашней встрече в Доме кино. Затем с ходу взял слово генерал Картузов.
– Вы, господа, надеюсь, хорошо знаете меня как представителя компании «РОСАРМКО». Хочу представить вам нашего будущего партнера – известного бизнесмена Аркадия Кобзаря. Господин Кобзарь неоднократно доказывал свою компетентность, занимаясь продажей российского оружия африканским странам. Теперь – о покупке крупной партии МиГ-29 французскими военно-воздушными силами.
Думаю, именно профессиональные качества господина Кобзаря позволили французскому правительству выбрать его посредником этой сделки. Вопросы есть?
Вопросы возникли немедленно.
– А почему, собственно, французы решили действовать через посредника? Что мешает им действовать напрямую? – вполне резонно поинтересовался генеральный директор.
– Очень просто. – Картузов ожидал подобного замечания и подготовился. – Политическая ситуация во Франции – как внешняя, так и внутри страны – сложная. Поэтому республика выбрала именно такой ход.
И Картузов добросовестно пересказал аудитории сагу о выборах в стране и прочем, – словом, повторил всю песню, которую ему напел Кобзарь на даче. К тому же он слышал блестящее выступление Кобзаря в ресторане Дома кино и многое намотал на ус.
– Поэтому я просил бы всех учитывать это обстоятельство и хранить полное молчание до подписания контракта. Это непременное условие французской стороны, которое они неоднократно подчеркивали. У них, знаете ли, беспокойная пресса, – закончил свою речь довольный генерал.
Присутствующие дружно закивали в знак полного понимания и одобрения услышанного.
Потом на сцене появился начальник коммерческого отдела Михаил Гульденберг.
– Хочу заверить уважаемую аудиторию, – Михаил Яковлевич умел ублажать клиента, – наша фирма готова выполнить заказ в указанном объеме и в предлагаемые сроки. Мы располагаем достаточным парком невостребованных машин.
– Но они могут понадобиться России, – вставил генеральный.
– Александр Игнатьевич, у нашего Министерства обороны в кармане ветер свистит! – Коммерческий директор искренне подивился наивности руководителя. – Голову на отсечение даю, – Михаил Яковлевич выразительно потряс роскошной курчавой шевелюрой, – в ближайшие годы отечественные ВВС не получат, благодаря родному министерству, ни колеса от шасси, не то что целую машину
На помощь Гульденбергу кинулся заместитель генерального:
– Мы должны ясно представлять себе, что для нашего НПО означает этот договор. Ведь полученные от сделки средства помогут фирме не только выжить в это трудное время, но и закончить разработку испытательного образца перехватчика пятого поколения, равного которому в мире не будет еще, по крайней мере, десятилетие.
Победа!
Все единодушно решили приступить к переговорам о поставках МиГ-29 во Францию, как только получат официальное приглашение от французской стороны. Александру Углову было поручено провести соответствующие согласования в ФСБ и МИДе.
После совещания Углов подошел к Картузову и отвел его в сторонку.
– Захар, дай-ка мне имеющиеся у тебя данные на Кобзаря и расскажи-ка мне о нем поподробнее. Я проверю его по нашим учетам. Это, конечно, ничего не изменит. Так, всё больше для порядка. Ты же знаешь, с какими типами приходится иметь дело сегодня, да еще улыбаться… Что касается этого Басова, то он нам хорошо известен как кадровый сотрудник французской секретной службы. С ним держи ухо востро…
А через некоторое время на улице Димитрова приняли шифротелеграмму.
«Центр – Роберу (оперативный псевдоним Басова)
В отношении операции „Альпийский мираж“.
Результаты встреч оцениваем положительно. Если события опережают запланированный график, нет нужды их сдерживать. При возникновении большого разрыва по времени до начала заключительной стадии операции, можно будет затянуть переговорный процесс. Срочно сообщите состав и дату приезда делегации в Париж для подготовки мероприятий по ее оперативному обслуживанию. Продолжайте изучать и собирать информацию о членах делегации. Сообщите Пижону (под этой кличкой проходил в оперативной переписке Кобзарь), что гонорар Ястреба (так в ДПСД пока окрестили Картузова) бюджетом не предусмотрен. Пусть подумают о гонораре из их общих комиссионных с Мидас. Что касается Вашего предложения о разработке Ястреба, то оно вполне разумно. Продолжайте заниматься его дальнейшим изучением. Желаю Вам успехов.
Паскаль (оперативный псевдоним Бидо)».
Через два дня из французской торговой миссии курьером было доставлено письмо, адресованное генеральному директору НПО «МиГ». Текст был отпечатан на бланке одного из известных международных банков.
«Уважаемый г-н Чернов,
В развитие установленных в Москве контактов, руководство банка имеет честь пригласить Вас и сопровождающих Вас лиц для проведения переговоров в Париже по теме, представляющей взаимный интерес. Французская сторона, как организатор переговоров, берет на себя все расходы по пребыванию делегации во Франции. Что касается состава делегации и точных сроков визита, то они могут быть согласованы с г-ном Кобзарем до его отъезда из Москвы.
С искренним уважением,
Омар Галеб,
президент – генеральный директор».
В тот же день вечером в уже знакомом нам помещении НПО и в прежнем составе состоялась встреча с Аркадием Кобзарем. Координатором встречи, как всегда, выступил Картузов, проявив при этом завидную оперативность и кавалерийскую напористость. Впрочем, справедливости ради, следует сказать, что все действующие лица в равной мере были заинтересованы в скорейшем начале переговорного процесса. На этот раз в Париже.
После обмена подобающими в таких случаях любезностями генеральный заявил, что фирма приглашение принимает и готова обсудить с французской стороной сроки визита. Через полторы минуты сроки были определены. Еще через две минуты был уточнен состав делегации. В нее вошли все присутствующие, за исключением генерального и чекиста Углова. Генеральный посчитал свою поездку нецелесообразной ввиду большой занятости. Углов тоже отказался от поездки, так как считал свой выезд преждевременным. К тому же решение о его зарубежных вояжах должно было приниматься совсем в другом месте…
Итак, делегация НПО «МиГ», которую возглавил Василий Червяков, вылетела в Париж. Уютно расположившись в салоне первого класса, москвичи наслаждались комфортом – как бытовым, так и по части «снабжения горючим». И старательно пользовались этой привилегией. Таков уж феномен, хорошо известный русскому – и не только! – человеку как «халява, сэр!». Против него в России может устоять только лишь покойник, и то со связанными руками. Пили за успех предстоящей миссии, за «изделие» – прозрачный эвфемизм, обозначающий МиГ-29, за красавец Париж, Эйфелеву башню и, по старой памяти, за мир и дружбу во всем мире! Закончили, как всегда, – почти искренне – тостом за «дорогого и любимого генерального». Молоденькая стюардесса, походя услышав последний тост, с любопытством оглядела теплую компанию и, принимая использованные стопочки, про себя усмехнулась: «Горбачева поминают? Вряд ли…»
В аэропорт имени Шарля де Голля делегация прибыла в самом веселом и добродушном расположении духа. Аркадий с неизменным Летисье (который волей-неволей продолжал разыгрывать верного оруженосца) встретили компаньонов, и все вместе отправились к ленте конвейера, ожидая, когда «подадут» вещи пассажиров. Москвичи с чувством обняли Кобзаря и радостно пожимали руку Жаку, который, кроме Картузова, никого из этой четверки и в глаза не видывал. «Раз встречает нас с Аркадием – значит, наш человек!» Возможно, Жак и удивился, но виду не подал. Но тут своего «стойкого французского солдатика» сграбастал в объятия расчувствовавшийся генерал – всетаки парень тогда за столом подавал надежды! – и от души расцеловал в обе щеки. Французские нервы не выдержали. Жак, сжимая в руке носовой платок, сконфуженно озирался и кидал взгляды на пассажиров у соседнего конвейера, как бы ища у них сочувствия и защиты. Кобзарь, сохраняя индейскую неподвижность лица, ехидно посверкивал глазами: «Какая сцена – прямо как в правительственном аэропорту Внуково-1 в добрые застойные времена!» Он мысленно потирал руки и счел это добрым вступлением к той смеси мыльной оперы и шоковой терапии, которую собирался разыгрывать все последующие дни. «Они у меня быстро перестанут отличать хвост от фюзеляжа. А ты, мон пти Жак, хорошо побегаешь. Еще как побегаешь – во имя госбезопасности прекрасной Франции».
