бараны ли?! Просил же следить за ней!
Решительно направившись к ним, он откинул в сторону последние капли равнодушия, мысленно пообещав себе, что больше никогда не будет стоять в стороне, когда дело касается персоны по имени – Вероника!
Остров снова удивленно уставился на него, даже с неким отвращением. Во взгляде Светки читалось беспокойство, а Песнеренко смотрел так, словно ему под нос подставили огромную кучу навоза.
–Чего тебе ещё? – устало спросила его их подруга, но взгляд Семёна как-то сразу прилип к физиономии Острова.
–Где Вероника?
Удивительно, он снова своим вопросом смог поразить сразу всех троих. Была бы сейчас чуть другая ситуация, он мог бы посмеяться над этим.
–Забудь! Наверное, отдыхает от твоего общества! – выпалил Рома.
–Набери её! – это прозвучало почти как приказ. Он все ещё смотрел на Сашу, тот был теперь уже в шоке. И да, Семён впервые в жизни пожалел, что у него не было номера телефона Лавровой.
–Прости, что?!
–Ты дурак, или прикидываешься?!
Семён повторил свою просьбу, если можно было это назвать просьбой, и возможно, именно выражение его лица заставило все-таки Сашу позвонить ей.
Казалось, гудки шли целую вечность, после чего Остров пожал плечами и мрачно произнес:
–Не берёт!
А вот теперь привет паника!
Он медленно закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, потому что где-то глубоко внутри себя понимал, времени осталось критически мало. Следовательно, тратить бесценные минуты на разборки с одноклассниками, было нельзя.
Чёрт! Чёрт! Твою, мать, Лаврова! Какого лешего ты уже натворила?! Куда опять влезла?!
–Так, звони срочно в полицию! – резко отчеканил он.
–Что?!
Как раз в этот момент очень вовремя подошла Катя. Однако не успела она ещё и рта открыть, как Семён обратился к ней надрывистым, почти дребезжащим от страха голосом.
–Иди в комнату и проверь там ли твоя соседка!
При этом его лицо настолько было перекошено от ужаса, что к счастью ей не пришлось повторять дважды.
–Я что-то не понял,– отозвался вдруг Рома, и Семён тут же фыркнул ему в ответ.
–Ну, ты бы и не понял, Песнеренко! Умственные подвиги тебе не по плечу…
–Хватит пререкаться! – возмутилась вдруг Светка и так посмотрела на Семёна, что тот сразу понял, она догадалась. Он всегда знал, что у этой девушки в отличие от её друзей действительно были мозги.
–Давно она пропала? – тихо спросила она, и её лицо побледнело от ужаса.
–Не знаю! – подавляя раздражение, ответил он,– Когда я вернулся, её уже нигде не было! Так что бегом звони в полицию!
Последнюю фразу он почти проорал, и когда добился понимания, резко двинулся прочь из зала. Потому, как совершенно точно знал – её здесь не было, а время сейчас играло против него.
–Стой! – рука Острова неожиданно остановила его, коснувшись предплечья. Семён раздраженно обернулся, встречая его взгляд. Саша явно нервничал.
–Давай, ты – по правому крылу, а я – по левому,– кивнув головой в сторону коридора, быстро произнес тот. И Семён кротко кивнул ему в ответ, соглашаясь. Блин, да он не мог припомнить такого момента, чтобы так быстро соглашался в чем-нибудь с Островым. А соглашался ли хоть раз?!
На ходу краем глаза заметил, что Дима тоже забегался, по всей видимости, решив опросить присутствующих учителей в холле. Отлично!
Семён спешил. Он не помнил, чтобы когда-нибудь в своей жизни так нервничал, как сейчас. Да что там нервничал, он боялся. По-настоящему боялся, что его опасения могли быть правдой. Что в этот поистине прекрасный день он мог потерять её.
В голове противным образом всплывали его же фразы:
«Посмотрим, куда подевается твоя смелость, когда ты поймёшь, что вскоре ты станешь следующей…»
«Ты будешь следующая, кто исчезнет безвозвратно в этой школе!»
«Если ты думаешь, что мне есть дело до твоей ничтожной жизни, ты ошибаешься! Я буду только рад, если ты сдохнешь, как и те две девки, исчезнувшие безвозвратно в стенах нашей школы»
Нет! Нет! Нет! Лаврова, ты не исчезнешь! Ты не посмеешь!
Коридор был пустым. Как назло везде было темно и тихо, так что Семён отчетливо слышал, как колотилось от страха его собственное сердце.
Он заглядывал в каждый открытый класс, прислушивался над каждой закрытой дверью и снова шел дальше. Быстро, почти бежал. Сейчас словно вся жизнь пронеслась у него перед глазами с момента их первой встречи с Вероникой.
Он помнил, как эта девочка впервые вошла в их класс. Он тогда подумал: «Ничего особенного! Совершенно ничего! Очередная пустышка…». Она не показалась ему симпатичной девчонкой, на которую можно было бы положить глаз. Она была среднего роста с пухлыми щеками, маленьким носом и с запуганными зелеными глазами. Ещё она немного неуклюжая, чуть не полетела через порог. Её волосы пушистые и взлохмаченные, небрежно собранные в хвост, выглядели так, словно она забыла с утра расчесаться. Он посмотрел на неё безразлично, а она даже не подняла на него глаз. Смотрела перепугано, но при этом, так гордо вскинув подбородок вверх, что он сразу понял, возможно, первое впечатление как обычно обманчиво.
Она не заставила себя долго ждать, чтобы опровергнуть его теорию. На первой же перемене он столкнулся лицом к лицу с этой замухрышкой, и та ещё осмелилась выказать ему свое недовольство по поводу его поведения. Как будто бы ему было важно её мнение! Вздор! Так хотелось высокомерно плюнуть ей в лицо, а затем проследить за последующей реакцией. Захотелось довести эту выскочку до слёз, да что там, до истерики, чтобы показать лишь одно – свое превосходство перед ней в этой школе.
Собственно он так поступал со всеми, кто стоял у него на пути, и они действительно и боялись, и плакали. Стоило только запугать. Все, но не она. Потом он ещё несколько раз видел, как почти довел её до слез, заставил трястись от страха, и когда, казалось бы, ещё вот-вот и она сломается, что-то стало меняться. В ней словно что-то переключалось, и она начинала злиться, злиться не меньше, чем он сам.
И поначалу, это была для него своеобразная игра, кто первый сломается он или она, пока он не понял, что уже сам стал зависимым от этой девочки – заучки. Тогда он по-настоящему возненавидел её, люто. Потому что понял, что не может жить без постоянных ссор и пререканий с ней.
Отец ему с детства твердил как заведенный, что никогда никого нельзя жалеть! Жалость – это для слабаков. Что не следует заводить дружбу с теми, кто не выгоден тебе. Не стоит испытывать сожаление, или самое главное позволять кому-нибудь, и уж тем более женщинам помыкать собой! Эти правила, он слышал лет с пяти. И поначалу четко следовал им, пока в его жизни не появилась она.
Она оказалась ещё и достаточно умной. Самой умной в классе. Её
