их не любить. Но они уничтожают много ядовитых змей, за это люди прощают им мелкое воровство, разводят в парках и даже переселили на запад Австралии, где прежде коокабурры не водились.
Не раз плодились коокабурры в зоопарках Европы и США. Два — четыре белых яйца насиживали самец и самка 25 дней. Через месяц птенцы покинули гнезда, но еще дней сорок родители их кормили, в основном самец, так как самка занята была уже новой кладкой. Когда потомкам смеющихся птиц исполнилось сорок дней, они «засмеялись» в первый раз.
Удоды и птицы-носороги
На пустошах, поскотинах, на лугах, вблизи лесных опушек, но там, где леса негустые, на юге страны ходит по земле, в такт шагам по-голубиному покачивая вперед головой, пестрая хохлатая птица. Хохол то веером распустит, то соберет. Длинный, изогнутый вниз клюв сует в сухие куртинки трав, под камни, в коровьи «лепешки». Всякую насекомую мелочь собирает. А попадется крупная шестиногая добыча, разобьет ее о землю так, что крылья, ноги, голова отлетят. Мягкое брюшко съест.
Глотает так: бросает вверх и ловит открытым ртом. Клюв у птицы длинный, тонкий, а язык короткий, добычу, схваченную концом клюва, в рот втянуть она не может. Вот и приходится птице жонглировать всякий раз, когда ест.
Хохлатая птица в общем-то не пуглива. Но если подойдете, полетит. Летит красиво, вверх-вниз взмывая и снижаясь, и правда похожа тогда, как про нее пишут, на «большую пеструю бабочку». Полет небыстрый, даже как будто вялый, но верткий и маневренный, так что даже ловким в атаках пернатым хищникам не всегда удается поймать удода. (Эта хохлатая птица зовется по-русски удодом.)
«Ловкими поворотами в воздухе удод избегал ударов сапсана сверху и нападений луня снизу. Бой продолжался две или три минуты, пока оба хищника не устали и не оставили удода в покое» (Р. Чизмен).
Около десятка сероватых яиц самка насиживает 16–17 дней где-нибудь в дупле, между камнями, в нишах построек. Самец кормит ее, а затем и молодых удодов. Недели три-четыре, пока они сидят в гнезде, и еще дней десять после вылета.
Удод — одна из красивейших наших птиц.
Рождаются удоды, покрытые тонкими пушинками. Корм выпрашивают, раскрывая ярко-красные, окаймленные белым рты. Обороняются от врагов на манер скунса. Повернувшись задом, брызгают жидким пометом, который пахнет так неприятно, что редкий человек устоит под таким обстрелом, кошки и собаки явно избегают приближаться к гнездам удодов. Кроме того, копчиковая железа у птенцов и насиживающей самки выделяет в эту пору сильно и дурно пахнущую маслянистую жидкость, которая создает дополнительную поддержку при «химической» обороне.
Наш удод обитает также в Африке, на Мадагаскаре, в Южной Азии. В тех же странах у него еще шесть родичей — древесных удодов. Многие из них темно-синие и без хохлов. Они ловко лазают по стволам и веткам деревьев, обороняются такой же вонючей жидкостью. Наши удоды пугают неприятелей, прижимаясь к земле с раскинутыми крыльями и поднятым вверх клювом. Древесные, как вертишейки, медленными движениями головы имитируют в глубине дупла ядовитую змею.
Прячась от змей, от обезьян и хищных птиц, родичи удодов — птицы-носороги, когда насиживают, вместе с яйцами… замуровывают в дуплах себя!
Собственно, замуровывается только самка. Самец кормит ее и позднее птенцов через отверстие, которое специально для этого оставлено. Прежде считалось, что самец своими трудовыми усилиями обеспечивает ей это заточение и что она без его помощи снова выйти на свободу не сможет. Новые наблюдения доказали, что, найдя подходящее по размерам дупло, самка садится в него и изнутри замазывает вход сырой землей, пометом, мякотью плодов, часто смешивая все это со слюной. Самец лишь приносит ей необходимый материал или немного подмазывает снаружи.
До пяти яиц у некоторых птиц-носорогов либо только два насиживают самки недели три-четыре. Те, что питаются фруктами, — обычно это крупные птицы-носороги — три-четыре месяца не выходят из добровольного заточения, кормятся приношениями своего супруга. Когда сидят в дупле, линяют. Самцы кормят их обильно: приносят в глотке, так как зоба нет, сразу несколько десятков инжирных, например, плодов. Самки к концу «заключения» очень полнеют, самцы, напротив, худеют, истощая себя заботами о пропитании замурованной семьи.
Токо — самые мелкие из птиц-носорогов. Кормятся насекомыми.
Самые мелкие из птиц-носорогов (токо, 13 видов в Африке) кормятся насекомыми. Когда дети токо немного подрастут, отец не поспевает и наловить добычи вдоволь, и принести ее. Словом, долго свою семью содержать один не может. Поэтому его самка вынуждена недели через две-три после рождения птенцов покинуть уютное уединение и помогать отцу кормить их. После того как она взломает глиняную стенку, закрывавшую вход в гнездо, первым делом родители приносят детям (или одному птенцу у некоторых видов токо) необходимый материал, и птенцы сами себя замуровывают, чтобы в безопасности досидеть две недели, оставшиеся до вылета из гнезда.
Большая индийская птица-носорог.
Только у шлемоносной птицы-носорога наросты на клюве не пористые, а массивные, сплошь заполненные роговыми веществами. У прочих ее родичей клюв со странными «структурными» излишествами, однако довольно легкий. У шлемоносного носорога изрядно тяжел: весит вместе с черепом до 320 граммов, лишь вдесятеро меньше, чем сама птица.
Прежде шлемоносных птиц-носорогов много было в Малакке, на Суматре, Калимантане. Привезенные отсюда в Европу массивные клювы продавали в средневековье как «слоновую кость». Разные поделки из них стоили недешево.
Северный рогатый ворон — внушительная птица. Весит четыре килограмма, а от клюва до конца хвоста у него — 1,3 метра. Он не прыгает по земле, а шагает или бегает весьма резво: 30 километров в час! Летает немного быстрее. Живут рогатые вороны в единобрачии по 10–12 и более лет. Вход в дупло баобаба, в котором гнездится самка, не замазывают.
В
