В последнее время научно-фантастическая литература стала привлекать все большее внимание советской общественности. Издаваемые массовыми тиражами, книги этого жанра приобрели широкий круг читателей, и в первую очередь среди подростков и молодежи. Это обстоятельство налагает особую ответственность на наших издателей.
Я не критик и не специалист в области художественной литературы. Но я, можно сказать, и не просто читатель — я преподаватель вуза, и мне по роду своей профессии приходится вести беседы со студентами, отвечать на многие и разнообразные вопросы. В этих беседах немалое место занимают проблемы, связанные с сегодняшним днем научной фантастики.
Надо сказать, что студенты прекрасно отличают хорошие вещи от плохих. Но все же не следует молодежь вводить в ненужное искушение и рекомендовать ей произведения, написанные, может быть, с самыми лучшими намерениями, но неудачные, с нечеткими, запутанными мыслями. Желание сказать об этом и заставляет меня выступить на страницах «Литературной газеты».
Во многом мое выступление опередила опубликованная на страницах «Литературной газеты» (№ 14 от 1 февраля 1966 г.) статья Е. Брандиса и В. Дмитревского. Они правильно утверждают — и я с ними полностью согласен, — что научной фантастикой сегодня на первый план выдвигаются социально-психологические, этические и философские проблемы, и поэтому писатели-фантасты в одинаковой степени со всеми советскими писателями обязаны в полной мере обладать знанием закономерностей общественного развития, философии научного коммунизма. Немало и других правильных соображений высказали авторы в своей статье.
Но я не могу согласиться с положительной в целом оценкой повести А. и Б. Стругацких «Хищные вещи века». Кстати сказать, я не согласен с толкованием этой повести и писателем Вл. Немцовым («Для кого пишут фантасты?», «Известия» от 18 января 1966 г.), который говорит: «Вещи оказываются не столько хищными, сколько привлекательными». На мой взгляд, «вещи», показанные в повести, не обладают какой-либо привлекательностью. Но, к сожалению, не привлекла меня и сама повесть.
Я не собираюсь давать здесь подробный критический анализ этой повести. Я хочу рассмотреть здесь ее экономическо-социологическую сторону и показать, в чем заключаются авторские просчеты.
Действие повести разворачивается в «Стране Дураков». Но что это за «Страна Дураков» и какое в ней социальное устройство? На этот вопрос мы в повести находим примерно следующий ответ: «Страна Дураков» — это страна, достигшая полного материального изобилия. Люди в ней работают всего четыре часа в день, получают все необходимое по потребности. В свободное время они предаются чувственным удовольствиям, зачастую весьма низменного характера. В результате отсутствия всяких забот и духовных интересов жители «Страны Дураков» впали в нравственную апатию и стали все поголовно или алкоголиками, или наркоманами, или теми и другими одновременно.
Но какой же все-таки существует социальный строй в «Стране Дураков»? На этот вопрос авторы повести дают только словесный ответ — неокапитализм. Но капитализм, хотя и «нео», остается капитализмом. А этого-то как раз Стругацкие в повести не показывают. Создается впечатление, что «Страна Дураков» — это некое бесклассовое общество. И здесь-то заключен главный, принципиальный просчет авторского замысла.
Они сами чувствуют, как нам кажется, этот недостаток и пытаются как-то оговорить его в предисловии. «Мы не ставим перед собой задачи показать капиталистическое государство с его полюсами богатства и нищеты, с его неизбежной классовой борьбой, — пишут они. — Да и в одной небольшой повести нам никогда не удалось бы осветить все стороны, все социальные противоречия капиталистического государства. Поэтому мы ограничиваемся одним, но, на наш взгляд, очень важным аспектом: духовная смерть, которую несет человеку буржуазная идеология».
Что же получается: буржуазная идеология при неокапитализме сохраняется, а капиталистические отношения, основа этой идеологии, исчезают? Очевидно, нет. Но в повести они зримо не показаны. И получается странная, однобокая картина — «вещи века» сами по себе разлагают общество.
А что такое вообще неокапитализм? Он очень смахивает на «народный капитализм», который рекламируют ученые апологеты капитализма. Выходит, что Стругацкие невольно поверили в возможность создания «народного капитализма», который якобы обеспечит народу полную занятость, короткий рабочий день и изобилие. Вероятно, они хотели сказать, что даже такой капитализм остается капитализмом и приводит к моральной деградации. Намерение ясное, этически, может быть, и благородное, однако без анализа очень много теряющее в своей убедительности!
…Теперь о некоторых персонажах повести.
Вот — «интели». Они совершают террористические акты. Во имя чего?
По-видимому, они таким путем борются с неокапитализмом. Но чего они хотят, каковы их общественные идеалы, как к ним относятся авторы повести, оправдывают ли они совершаемые «интелями» террористические акты? На это повесть не дает ясного ответа.
Совсем непонятен мальчик Лэн, сын хозяйки, в доме которой остановился Иван Жилин. Этот мальчик, несомненно, болен психически, он ведет себя явно нелепо и произносит какие-то средневековые заклятия: «Вы стойте, где стоите, — повторил мальчик. — И не двигайтесь. — Он попятился и вдруг забормотал скороговоркой: — Уйди от волос моих, уйди от костей моих, уйди от мяса моего…» Зачем всё это понадобилось авторам? Возможно, чтобы показать душевную опустошенность жителей «Страны Дураков» с ранних лет. Но мистическая окраска этих сцен ни в чем не убеждает и вызывает только чувство раздражения. Авторы пугают, но читателю скучно, а не страшно.
Ну и, наконец, ради чего и по чьему поручению прибыли в «Страну Дураков» Римайер, Пек Зенай, Оскар, Иван Жилин, Мария? Они прибыли сюда как разведчики какого-то Совета Безопасности. Но какие цели ставит этот Совет Безопасности, тоже остается непонятным…
Итак, всемерно желая фантастическому жанру дальнейшего развития, приветствуя появление новых книг писателей-фантастов, нельзя не помнить при этом о требованиях социальной четкости авторских позиций. Нужно всегда помнить, что каждая советская книга, в том числе и фантастическая, это не только занимательное чтение, но в первую очередь средство воспитания человека.
Авторы же в это время находятся в Ленинграде. Они пишут сценарий. Из дневника приездов: «8.02.66. Сделан сценарий ТББ».
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 16 ФЕВРАЛЯ 1966, М. — Л.
Дорогой Боб!
Пока ничего интересного узнать не удалось, но пишу, чтобы ты не беспокоился.
Сегодня у меня будут вечером Ревич и Биленкин, может быть, удастся получить информацию, хотя на Севку я надеюсь мало. Я у него был, и он вел себя как-то странновато. Не хочу сказать, что он переметнулся в стан врагов, но у меня такое ощущение, что держать нас за друзей он теперь не то опасается, не то находит слишком хлопотным делом. А возможно, конечно, это мне только показалось, знаешь ведь его манеру уходить от прямых ответов на вопросы. Я так и не смог добиться у него истории появления статьи этого экономиста в «Литературке»: кто конкретно дал указания и пр.
Самая приятная новость — договор на наш том действительно заключен, копия мною получена и подшита в дело. Копия только одна, так что ты не получишь. Впрочем, если тебе хочется, я тебе ее вышлю.
А завтра я в 4 часа обедаю в ЦДЛ с Гуревичем, он вызвал меня для какой-то беседы. После же обеда я еду к Нине Берковой и встречаюсь там со всеми нашими: Римкой, Ариадной и др. А в воскресенье я еду к Кагарлицкому, будем беседовать с ним. Там тоже я ожидаю информацию и кроме того, если я правильно понял мямлянье Севки во время нашей встречи, Кагарлицкий должен писать ответ экономисту. Причем на мой вопрос: «Будет ли „Литературка“ помещать ответ», он пробормотал: «Скорее всего, нет». Гм…
Что еще? О Синявском и прочих ничего не узнал. Никто буквально никаких подробностей не знает.
Бела требует почитать «ЗПвГ», Рим тоже. Я дам. Надо послушать мнения. А вдруг, а вдруг!
Вот пока все новости. Да. В детгизовской «Биб-ке приключений» мы идем в одном томе с Днепровым. Идет там «Возвращение». Пусть идет. Когда — пока не известно.
Поцелуй маму. Привет Адке. Твой Арк. Жму.
ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 19 ФЕВРАЛЯ 1966, Л. — М.
Дорогой Арк!
Получил твое письмо. Черт возьми, как-то очень печально все, что ты пишешь насчет Севки. Будем надеяться, что это временное. Только я, помимо всего прочего, не понимаю, кто же будет печатать ответ Кагарлицкого, если не ЛитГаз? Может быть, существуют еще какие-то возможности?
У нас тут пока тихо. В прошлый понедельник я отвез сценарий на Ленфильм. Сегодня звонил туда — пока ничего не ясно. Они там заняты другими делами. Рохлин обещал позвонить, когда прочтет. Они явно не привыкли к нашим темпам и равняться на нас в этом смысле не могут или не хотят.
