— Вполне, — ответил Тинкертон. — Я расспросил о ее здоровье мистера Бейтса, который утверждает, что с мисс Мэри все в порядке. Поэтому я попросил ее сестру передать ей, что мы пригласим ее на беседу, а пока, думаю, мы можем поговорить с хозяйкой дома.
За леди Кэтрин было послано, и она не замедлила вскоре появиться в библиотеке.
— Джентльмены! Вижу, вы, наконец, нашли время приступить к расследованию возмутительных ночных событий! — воскликнула она, пребывая в самом дурном расположении духа. Дарси пренебрег ее настояниями и все же уехал в Лондон, а Энн всячески отрицала факт своей помолвки с кузеном. Леди Кэтрин, придерживаясь собственных взглядов на происшедшее, сочла свою дочь чересчур невинной и добронравной, которая просто-напросто не поняла, что Дарси сделал ей предложение.
«Иначе ему незачем было мчаться в Лондон, да еще сразу после свидания с Энн в розарии, — решила леди Кэтрин. — Понятно, что он спешит приобрести специальное разрешение, но я не позволю им обвенчаться без оглашения и приличествующей свадьбы… Или лучше поскорее их поженить, пока Дарси не передумал?..» Сомнения мучили ее — ведь она уже несколько лет ждала, когда племянник надумает сделать предложение Энн, — потому прибыла в библиотеку в состоянии крайнего раздражения и недовольства. Бросив взгляд на судью, она тут же вспомнила о возмутительном и незаконном аресте Дарси и дала выход своему негодованию, накинувшись на сэра Юстаса:
— Меня — хозяйку Розингс Парка — чуть не сожгли в собственной постели, но, как я вижу, некоторых это совершенно не волнует!
— Гррр-м, — генерал приложил свои руки к сердцу с заверениями, что весьма и весьма обеспокоен этим вопиющим происшествием, но леди Кэтрин тут же заявила:
— К вам, генерал, это не относится — ведь своим спасением я обязана именно вам. Если бы не вы, — тут она бросила на него крайне выразительный взгляд, от которого Бридл сразу расцвел, — моя дочь осталась бы сиротой, а поместье — без должного присмотра… Я обращаюсь к вам, сэр, — исключительно к вам… — глазами василиска она уставилась на моментально поникшего сэра Юстаса, боявшегося хоть словом, хоть жестом навлечь на себя гнев ее сиятельства.
— Да, сэр, вы, — как местный представитель власти Британской империи, — должны были бы уже не только провести расследование, но и поймать злоумышленника, и отдать его под суд, чтобы другим было неповадно… О, я давно подозревала, что все эти происшествия направлены против меня, против моего поместья и моей собственной жизни! — леди Кэтрин так понравилась эта внезапно осенившая ее мысль, что она стала припоминать все случаи, из которых явственно следовало: именно она является объектом охоты убийцы.
— Похищением миссис Дженкинсон мне дали понять, что охота началась! — с воодушевлением восклицала она. — Затем этот яд, которым был отравлен мистер Херст. Яд определенно подсыпали в мой графин с бренди, и если бы мистер Херст — в своем прискорбном пристрастии к винному погребку Розингса — не выпил мое бренди, то яд достался бы мне. Ударом по голове мистера Коллинза было совершено покушение на мой приход в лице его пастора. А когда ночью злоумышленник забрался в дом?! Я уверена, что он подбирался ко мне, и если бы не мужество моей собаки, сорвавшей все планы убийцы… — она сокрушенно покачала головой, решив напомнить Дугласу, чтобы МакФлаю выдали дополнительную сахарную косточку.
— Мисс Мэри Беннет явно приняли за меня, — далее продолжала она, взмахом руки пресекая попытки судьи вставить хоть слово в ее монолог. — Да, да, цвет ее платья чем-то походил на мой, а я в тот день была в лиловом наряде, к которому, как заметил генерал Бридл, прекрасно бы подошла зеленая мантия с полосатой тигровой опушкой…
Судья прекрасно помнил, что мисс Мэри Беннет была в кремовом платье с узором из зеленых веточек — ведь он лично помогал сыщику вытаскивать ее из пруда и нести до дома. Но едва он хотел об этом сказать, как леди Кэтрин уже приступила к воспоминаниям о пожаре, который должен был уничтожить ее саму и ее дом, включая ее родную дочь, племянницу и племянников, а также гостей и следственную комиссию, чтобы не осталось ни улик, ни свидетелей, и если бы не отвага и истинное благородство спасшего ее генерала…
Бридл расправил плечи и гордо подкрутил усы, а Тинкертон уточнил:
— А как быть со случаем с мисс Кэтрин Беннет, которая залезла на дерево? Злоумышленник также перепутал ее с вами, миледи?
— Я никогда — слышите! — никогда не пятнала свою честь лазаньем по деревьям! Вот выдумали! Как вам только могла прийти в голову подобная мысль?!
— Прошу прощения, миледи, — Тинкертон хмыкнул. — Но все же мы хотели бы побеседовать с вами о пожаре…
— Ведь ваш рассказ о случившемся будет неоценим, учитывая вашу природную наблюдательность и острый ум, — с жаром подхватил генерал.
Леди Кэтрин, польщенная его словами, чуть порозовела и в знак одобрения слегка склонила голову:
— Что ж, это звучит, по крайней мере, разумно. Итак, что вам удалось выяснить? Что сказали мои племянники? От девиц толку мало, я полагаю. Современная молодежь… — миледи, похоже, намеревалась разразиться очередной филиппикой.
Джентльмены обреченно переглянулись. Тинкертон загремел пробкой графина, наливая себе херес. Судья вжался в кресло. Генерал, на которого, по безмолвному согласию, было возложено бремя беседы с хозяйкой дома, гулко откашлялся:
— Гррр-м… абсолютно согласен… гррр-м… Но ваш рассказ о случившемся позволит…
— Вы совершенно правы, генерал, — умиротворенная леди Кэтрин задумалась.
— Пожалуй, нужно составить полную картину случившегося. Так… Перед сном я решила немного почитать… Кажется, я упоминала об этом после обеда… Книгу «Полезные советы для юных девиц»… — тут миледи на мгновение запнулась. — Должна отметить, что автор не годится в наставники молодым девушкам. Можете себе представить, он заявляет, что девицам необходимо, прежде чем одеть обувь, налить в туфли холодной воды — якобы это укрепляет организм?! Более вздорного утверждения я не встречала!
— И действительно! — поразился судья. — Автор абсолютно невежествен…
— Это мнение философа 17 века Джона Локка, — заметил Тинкертон, — изложенное им в труде «Мысли о воспитании».
Судья смутился.
— Эти философы вечно чего-нибудь нагородят, — пробормотал он.
Леди Кэтрин впервые с одобрением посмотрела на сэра Юстаса.
— Итак, вы читали книгу, — напомнил ей Тинкертон. — А потом?
— Что потом? — удивилась леди Кэтрин. — Потом я заснула.
— Исключительно замечательно… — вздохнул Тинкертон.
