— Вот поэтому тебя все и учат. — постучала Томка себя по лбу, — зачем тебе этот педик сдался? Опять будешь страдать? Тебе Марка не хватило? Люди искусства все стукнутые, а тут еще и…
— Знаю-знаю, — скривилась Алина. — наша любимая шипс лайф.
— А что Кевон уезжает, ну тоже не новость. Он мне тут все в любви признается, зовет к себе на каникулы.
— А ты? — жадно спросила Алина. Ее никогда не покидала надежда на хеппиэнд. Если не для себя самой, то кто-то же должен был на него рассчитывать.
— А я слушаю и снимаю лапшу с ушей.
Девчонок никак не смущало, что тот, о ком идет речь, сидит с ними за одним столиком. Он все равно ничего не понимал. Кевон лениво теребил лямку Тамариной светло-зеленой майки и пил белое вино. Разговор его ни в малейшей степени не интересовал. Итальянцы тут были на высоте: в среднего сорта забегаловке, которую они выбрали поближе к порту, были и высокие бокалы, и цветы на столе, и самый разнообразный хлеб: с томатами, чесноком и просто запеченные хрустящие палочки. Тратория, как гордо прозвали себя владельцы, хоть и имела вид из окон на помойку в маленьком дворике и жестяные жалюзи соседнего дома, но судя по меню, существовала аж с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года.
Сюда ребята пришли, вдоволь набродившись по Ливорно, именно там они стояли, а не во Флоренции, указанной в списке портов. Видимо составитель решил, что американским клиентам такой город неизвестен, а Флоренция звучит более внушительно. Экскурсионные автобусы действительно отвозили пассажиров сразу по месту назначения, без обмана, но все равно, так по-дурацки менять названия казалось девчонкам несолидно.
Народу им встретилось мало, зато это компенсировалось огромным количеством голубей. Кевон пугал стаи пернатых, а девчонки разбегались с визгами, пугаясь, естественно не маленьких серых птичек, а содержимого их желудков, которым они так и норовили одарить туристов. Узкий канал с зеленой водой был забит малюсенькими белыми катерочками, и они постояли недолго, любуясь колоритным бельем, развешенным на просушку, протянутым с одного берега на другой. Морская набережная напротив, была просто неимоверно длинной украшенная аккуратно подстриженными газонами, ухоженными клумбами и высокими каменными беседками. Постройки в городе особого впечатления не производили, будучи в основном новоделом, но сам городок был приятный и чистенький. И как всегда в Италии, и Ливорно не стало исключением, на улице можно было встретить прямо антикварные экземпляры автомобилей. Когда размером с рюкзак туриста, а когда занимающий почти обе полосы движения.
Принесли еду, и все погрузились в сосредоточенное поглощение итальянских макарон, которые были невообразимо вкусные. А может, девчонкам, ничего не евшим со вчерашнего вечера, показался бы верхом гастрономического искусства даже кусок хлеба.
— Ужас. — удовлетворенно сказала Наташа, отставив от себя пустую тарелку. — Теперь неделю сижу на фруктах и сыре. Это же надо так объесться?!
— Пойдем покурим?
— Отличная идея.
Алина, оставшись наедине с Кевоном, тут же вцепилась в него, как клещ:
— Ты ведь у них будешь на записи?
— На какой записи? У кого?
— Не придуривайся! У акапеллы. У Бена. Значит, ты их всех хорошо знаешь? Признавайся, он гей?
— Да я-то откуда знаю? Я вообще исключительно девочками интересуюсь. Филипп точно имеет приятеля, а остальные, понятия не имею. Тебе-то это зачем?
Алина не знала, стоит ли признаваться ему во вчерашнем, или он, как и девчонки повертит пальцем у виска. Кажется, ее энтузиазма на корабле вообще никто не разделял. Так и не придя ни к какому выводу, девушка все же решилась:
— Он вчера пытался меня поцеловать.
Кевону этого оказалось мало:
— Что значит пытался? Поцеловал или нет? Он что, на полпути раздумал?
— Нет, это я отвернулась. А теперь сижу и думаю, стоило ли?
— Теоретически голубые девушек не целуют, ибо незачем. А на практике, у меня таких друзей нет, так что не могу сказать точнее. Возьми, да проверь. Что-то тебя в последнее время на музыкантов потянуло.
— И тебе уже доложили?
— На корабле сплетни бегут раньше волны. Только по-моему ты не там ищешь. Ты настроена на серьезные отношения, а люди искусства гммм… Как бы это сказать, они все в искусстве. А уж музыканты и подавно. — Кевон развел черно-розовыми ладонями. — у них сначала идет творчество, а потом уже все остальное. Обычно женщин это мало устраивает.
Алина хотела возразить, но промолчала. В конце концов, все равно Бен уезжал в этом круизе, так что особой разницы не было. Как и любая особа женского пола, она предпочитала быть на первом месте, но и человек, который от творчества далек для нее тоже не представлял интереса. Девушке хватило жизни с первым мужем, который прочитав за двадцать семь лет одну книгу, как собеседник был равносилен деревянному полену. Алина до сих пор не могла с этим смириться, хотя она все еще продолжала по нему скучать.
— Пойдем посмотрим, как там девочки.
Алина молча кивнула. Выйдя во дворик, они застали странную картину. Невысокий прилично одетый седеющий мужчина тыкал в Наташу пальцем, а Тамара, изнемогая от хохота, не могла выговорить ни слова. Кевон двумя прыжками оказался рядом с ними:
— Я могу вам чем-то помочь?
На лице джентльмена при виде чернокожего юноши отразилась облегчение, и он повторил свой вопрос:
— Комо?
Услышав это, Алина тоже согнулась в три погибели. Наташа непонимающе вертела в руках пачку сигарет и хмурила брови. Глядя на Томку, которая тоже отлично поняла, в чем было дело, Алина хохотала до слез. Кевон обескуражено глядя на подруг, все же попытался прояснить обстановку:
— Я вас не понимаю. Вы говорите по-английски?
Отсмеявшись в волю, девушка потянула его за рукав футболки:
— Кончай, пошли отсюда. Он спрашивает, сколько ты за нее хочешь.
Когда до Кевона наконец дошло, что Наташу по каким-то неясным причинам приняли за девушку легкого поведения, а его за сутенера, то выражение лица у молодого человека стало таким, что старик припустил из маленького дворика в буквальном смысле сверкая пятками.
— Я же говорю. Пора ее учить морали. А одета вроде прилично, так и не скажешь. — сказала Алина, вытирая слезы. — Да, докатились мы.
— Добро пожаловать в Италию. — хрюкнула Тома, а Наташа просто покачала головой.
Вечером, а точнее ночью, а уж если совсем точно, в половину второго утра, Алина в пашминой в руке и колотящимся сердцем направилась не куда-нибудь, а прямиком к Бену в каюту. Несмотря на всеобщее легкомысленное отношение к отношениям, такой уж каламбур, сама девушка не за что бы на такой шаг не отважилась, если бы не нашла на автоответчике сообщение Бена. Радостным и легким тоном он напоминал ей про обещанное и просил занести ему в каюту под номером восемь три восемь пять, если это ее не слишком затруднит. Ко всеобщему веселью, так как вся компания, как обычно засела после рабочего дня и дыма крю-бара с дринками в кабинах напротив друг друга, расположившись на полу в составе гифт-шопа, фотографов и одного звукорежиссера, Алина согласилась пойти на разведку.
