– Вот она!
Чарльз разозлился, потому что кричать должны были: «Вот они!» Принц злился потому, что о его умных официальных речах в газетах никто не писал, зато о прелести его супруги рассказывали взахлеб.
Можно было бы радоваться, но я, несмотря на свою «глупость», испугалась. Это правда. Я видела, как недоволен Чарльз, и понимала, что восторг встречавших нас и моя неожиданная популярность могут просто испортить наши отношения.
Как бы Чарльз, да и вся королевская семья хотели, чтобы я стала незаметной, невидимой! Появлялась в их толпе, когда нужно сфотографироваться, и снова исчезала куда-то…
Но все было иначе, с каждым днем, с каждым моим появлением перед людьми происходило нечто похожее – в высшей степени достойный Чарльз отходил на задний план, а вокруг начинали приветствовать его «глупую» супругу. Я знаю, что Чарльз даже возмущался:
– Что, собственно, она сделала? Всего лишь сказала «да» на мое предложение.
Я и сама не понимала причин популярности, а потому страшно нервничала. Даже спрашивала пресс-секретаря Букингемского дворца Рональда Эллисона, не пройдет ли моя популярность. Он ответил:
– Сожалею, но этого не случится никогда!
Мне бы задуматься над этим «сожалею», почему это пресс-секретарь жалеет о моей популярности, но было не до того.
Еще труднее стало через несколько дней, когда мы приехали, как полагалось, на открытие очередной сессии парламента. Я оделась как можно скромнее, просто в белое платье, добавив только тиару Спенсеров и жемчужное ожерелье. Это было действительно скромно по сравнению с большим количеством золота и драгоценностей на остальных, тем более королеве.
При нашем появлении произошло что-то непредвиденное. Когда восторженно кричала толпа, собравшаяся у здания, это воспринималось как наивность народа. Но когда в зале меньше обращали внимания даже на королеву, зато разглядывали меня, это был уже почти скандал! Я сидела, словно на витрине, меня рассматривали даже в театральные бинокли. И это депутаты парламента, королевская свита, приглашенные гости.
К вечеру в тот же день я откровенно опозорилась, попросту задремав во время официальной церемонии открытия выставки «Сокровища Гонзага» в музее Виктории и Альберта. Просто я очень устала, сказывалась и беременность, но никто из сидевших рядом, в том числе Чарльз, не подтолкнул, чтобы разбудить, напротив, позволили сфотографировать в таком виде. Глупая принцесса откровенно дремлет в большом красном кресле. Со стороны Чарльза это было подло, но он не нашел нужным даже посочувствовать.
Правда, многие заметили мою пополневшую талию, и на следующий день пришлось официально объявить о беременности. О, что тут поднялось! Полагаю, мне готовы были простить не только усталость и легкую дремоту, но и откровенный храп! Пресса просто захлебнулась в восторгах, Англию захватило радостное безумие. Главной темой стало рассуждение, какой прекрасной я буду матерью, как правильно стану воспитывать своего малыша, какой он будет живой и здоровый, совсем не такой, как… принц Чарльз!
Были подробно расспрошены все родители, чьи дети ходили в детский сад, где я работала, замучены сами дети, воспитатели и мои подруги. Все сходились на том, что лучшей матери для будущего наследника престола, чем принцесса Диана, не найти. Стоило оказаться рядом с каким-нибудь оркестром, как музыканты прекращали мелодию, которую играли, и принимались играть «Поздравляем!», окружающие не протестовали, напротив, трудно вообразить больший восторг.
Могло ли это понравиться королевской фамилии? Сама королева болезненно воспринимала рассуждения о том, как правильно я буду воспитывать будущего наследника, однажды она, всегда столь сдержанная, хмуро поинтересовалась, зачем я рассказываю о своих принципах воспитания журналистам. Пришлось долго объяснять, что я никому и ничего не рассказываю…
Это было сильнейшее давление, ведь родись у меня дочь, а не сын, нация посчитала бы себя просто оскорбленной. К тому же мальчик должен быть красивым, умным и сразу вежливым.
Уильям, как я счастлива, что ты действительно оказался таким. Ты просто спас свою маму!
Моя бабушка леди Фермой однажды саркастически произнесла:
– Твоя главная ошибка в том, что ты не умеешь быть герцогом Эдинбургским.
Я поняла, что это значит: я не умею не затмевать своего супруга, как принц Филипп умудряется не загораживать королеву. Это редкое достоинство – уметь быть на полшага позади, но ведь и Ее Королевское Величество не задвигает мужа на задний план, прежде всего в семье.
Да, на мероприятиях принц Филипп всегда на шаг позади, но ни для кого не секрет, что в остальном все наоборот. Королева советуется с мужем по любому поводу, особенно если повод серьезный. Что касается семейных проблем, тут принц Филипп вообще хозяин. Воспитание детей, даже семейный быт – все устроено если не по его распоряжению, то с учетом его желаний.
Но как раз этого у меня и не имелось, в семье я была просто никем. Менять свои привычки, свои предпочтения, распорядок дня или еще что-то ради меня Чарльз не стал, в основном они вообще остались холостяцкими. Муж не собирался отказываться ни от охоты, ни от классической музыки и долгих посиделок в библиотеке по вечерам, ни от своего Юнга или Поста, ни от огорода. Я была обязана вписаться в его жизнь, причем как можно незаметней.
Кем я была для Чарльза? Выполненным обязательством, не больше. Принцу положено жениться, то есть взять в дом ту, которая подарит королевству наследника (лучше не одного) и будет рядом на приемах. Вернее, не рядом, а на полшага сзади и с непременной улыбкой.
Все, что у меня было, – только улыбка. Потом я подарила наследников. Но вот быть на полшага сзади и ни о чем не спрашивать не смогла. Я хотела семью, настоящего мужа, хотела, чтобы меня любили.
Конечно, Чарльз был заботлив, он понимал ответственность за юную глупышку, которую сделал принцессой, но заботливость эта своеобразная. Подозреваю, что ему просто не приходило в голову, что молодой глупышке скучны рассуждения об интровертах и экстравертах, что меня мало волнуют способы борьбы с огородными вредителями без применения химикатов, что мне хочется ласки и простых развлечений.
А еще мне очень трудно в той жизни, о которой я, несмотря на знакомство с королевской семьей, знала очень мало. Бегать в детстве по дорожкам парка в Сандрингэме или даже побывать в Балморале не значит познакомиться с жизнью королевской семьи. Я чувствовала себя чужаком…
Я очень неуверенный в себе человек, это еще с детства. Тем более, попав в королевскую семью, я внутренне сжималась и думала только о том, чтобы не сказать чего-то неподобающего, не сделать что-то не соответствующее этикету. И мне так была нужна помощь, поддержка. Наверное, члены королевской семьи были ко мне терпимы, правда, не все, Анна меня почему-то ненавидела с первой минуты. Но королева была снисходительна, да и остальные смотрели сквозь пальцы на мои откровенные промахи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
