Тетя Фортиц, уловив нюанс, подмигнула. Хью, многоопытный отец троих детей, тоже все понял. Катриона только что дала Никки разрешение устроить полный цирк по его усмотрению. Холостяк Бэзил ничего не уловил.
– Бэзил, вы действительно считаете, что это мудро… – слабо начала тетя Фортиц.
Бэзил жестом остановил ее и уже более жестко приказал:
– Никки, пошевеливайся. Мы должны успеть на одиннадцатичасовой поезд, отходящий с Северного вокзала!
Заложив руки за спину Никки храбро отрезал:
– Нет!
– Если мне придется тебя тащить на руках, я так и сделаю, – тоном последнего предупреждения проговорил Бэзил.
– А я заору! – заявил Никки. – И буду всем кричать, что вы меня украли! Скажу, что вы мне не отец! И все это будет правдой!
Беспокойство Хью явно возросло.
– Ради бога, Бэзил, не доводи его до истерики! Они могут орать часами! И при этом все смотрят на тебя, будто ты живое воплощение Пьера Кровавого, а пожилые леди подходят и угрожают…
– Как вот эта, – вмешалась тетя Фортиц. – Господа, позвольте мне разубедить вас…
Взъерошенный и побагровевший Бэзил попытался снова схватить Никки, но тот спрятался – на сей раз за бабушку.
– Я скажу им, что вы меня украли для «моральных целей», – заявил он из-за объемистого щита.
– Откуда он знает о таких вещах? – шокированно спросил Бэзил у Хью.
– Да просто услышал где-нибудь фразу, – отмахнулся Хью. – Знаешь, дети часто повторяют всякую всячину.
Бэзил совершенно очевидно этого не знал. Плохая память, возможно?
– Никки, послушай, – убедительным тоном начал Хью, чуть подавшись вперед, чтобы видеть укрывшегося за спиной бабушки Никки. – Если ты не хочешь ехать с Бэзилом, то, быть может, согласишься немного погостить у меня и тети Розали, пообщаться с мальчиками?
Никки заколебался. Катриона тоже. Возможно, еще чуть-чуть, и задумка бы удалась, но тут Бэзил, воспользовавшись моментом, схватил Никки за руку.
– Ха! Поймал!
– А-а-а! – истошно заверещал Никки.
Может быть, это случилось потому, что Бэзил не обладал тренированным родительским слухом, способным запросто отличить крик боли от шумового эффекта, но, когда Катриона мрачно шагнула вперед, он отшатнулся и машинально ослабил хватку. Никки рванулся и помчался к лестнице.
– Не поеду! – вопил он, взлетая по ступенькам. – Не хочу и не поеду! Мама не хочет, чтобы я уезжал! – Добравшись до верха, он круто развернулся и, пятясь, крикнул Бэзилу, ринувшемуся за ним вдогонку: – Вы еще пожалеете, что расстроили маму!
Хью, на десять лет старше и куда более опытный, с досадой покачал головой и последовал за Бэзилом, но куда медленней. Тетя Фортиц, очень расстроенная и чуть посеревшая, пошла следом. Наверху хлопнула дверь.
Катриона с колотящимся сердцем подоспела наверх, когда Бэзил, стоя у двери кабинета дяди Фортица, дергал за ручку.
– Никки! Открой дверь! Немедленно отопри, слышишь! – Бэзил требовательно поглядел на Катриону. – Да сделайте же что-нибудь!
Катриона улыбнулась:
– Я знаю только одного человека, способного выманить Никки из-за запертой двери. И его здесь нет.
– Прикажите ему выйти!
– Раз уж вы твердо вознамерились взять его под свою опеку, то это ваши проблемы, Бэзил, – холодно сообщила ему Катриона. И не стала вмешиваться в первую из многих выходок сына.
Добравшийся наконец до верха запыхавшийся Хью сказал:
– Обычно они постепенно успокаиваются и в конечном итоге выходят. Что происходит довольно быстро, если там нет еды.
– Никки знает, где профессор прячет лакомства, – ни к кому не обращаясь, произнесла тетя Фортиц.
Бэзил выпрямился и оценивающе посмотрел на толстую дверь и крепкий металлический косяк.
– Полагаю, ее можно высадить, – не очень уверенно проговорил он.
– Не в моем доме, Бэзил Форсуассон! – отрезала тетя Фортиц.
– Ну, тогда принесите мне отвертку! – Бэзил повернулся к Катрионе.
Она не стронулась с места.
– Ищите сами. – Произносить вслух «тупой солдафон» она не стала, но ее, похоже, поняли.
Бэзил сердито фыркнул, но тут же снова склонился к двери.
– Чем он там занят? Я слышу голоса.
Хью тоже приблизился.
– Кажется, говорит по комму.
Тетя Фортиц быстро глянула в направлении своей спальни. Оттуда имелась дверь в ванную, из которой другая дверь вела в кабинет профессора. Что ж, если тетя Фортиц не соизволила сообщить о существовании обходного пути, то с какой стати это делать Катрионе?
– Я слышу два голоса. Кому он, к черту, может звонить по комму? – вопросил Бэзил явно риторически.
Внезапно Катриона подумала, что знает кому. И у нее перехватило дыхание.
– О боже! – едва слышно выдохнула она. Тетя Фортиц внимательно посмотрела на нее.
Какой-то истеричный момент Катриона раздумывала, не рвануться ли в обход и выключить комм, пока не поздно. Но тут припомнила смеющийся голос… И поглядим, что будет.
Да. Поглядим.
Один из союзных Борису Формонкрифу графов разглагольствовал в Круге Ораторов. Майлз размышлял, сколько еще может продлиться эта тактика проволочек. Грегор явно начал крепко скучать.
Из маленького конференц-зала появился личный оруженосец императора, поднялся на возвышение и что-то прошептал на ухо своему повелителю. Грегор явно чему-то удивился, что-то сказал и велел оруженосцу идти. Едва заметным жестом он подозвал лорда-хранителя Круга Ораторов, и тот рысцой приблизился к нему. Майлз напрягся, полагая, что озверевший Грегор сейчас прикажет завязывать эту богадельню и приступать к голосованию. Но вместо этого лорд-хранитель лишь кивнул и вернулся на свое место. Грегор встал и исчез в двери за возвышением. Выступающий граф покосился на это передвижение, чуть помедлил, затем продолжил. Должно быть, какая-нибудь ерунда, успокоил себя Майлз. Даже императорам приходится посещать сортир.
Майлз воспользовался моментом, чтобы снова связаться со своим оруженосцем.
– Пим? Что там с Доно?
– Только что получил подтверждение из особняка Форратьеров, – отрапортовал Пим. – Доно выехал. Его сопровождает капитан Форпатрил.
– Только сейчас?!
– Похоже, он появился у себя дома меньше часа назад.
– Чем он занимался всю ночь? – Не шлялся же, в самом деле, по бабам на пару с Айвеном в ночь перед голосованием? Хотя, с другой стороны, возможно, он захотел кое-что доказать… – Ладно, не важно. Просто позаботься, чтобы он добрался сюда в целости и сохранности.
– Мы этим занимаемся, м’лорд.
Грегор и правда вернулся примерно через такой промежуток времени, какой нужно, чтобы отлить. Он взгромоздился обратно на свой табурет, не обращая внимания на Круг Ораторов, но кинул на Майлза странный досадливый и несколько смешливый взгляд. Майлз выпрямился и уставился на него. Но Грегор больше никаких подсказок не дал. Он снова стал невозмутим, а это могло означать что угодно: от зубодробительной скуки до тотального бешенства.
Майлз не собирался доставлять удовольствие противникам видеть, как он глодает ногти. Скоро у консерваторов иссякнут ораторы, если только не прибудет кто-нибудь еще из их команды. Майлз еще раз пересчитал головы, точнее, пустые места. Для столь важного голосования количество отсутствующих было велико. Отсутствовали Фортугаров со своим депутатом, как и обещала леди Элис. Также отсутствовали, что слабо поддавалось объяснению, Форхалас, Форпатрил, Форвользе и Формюир. Поскольку трое из них, а возможно, и все четверо – убежденные консерваторы и намеревались соответственно голосовать, то потеря невелика. Майлз снова принялся рисовать на полях ножи, сабли, гранаты и все такое и ждал.
– …сто восемьдесят девять, сто девяносто, сто девяносто один, – с огромным удовольствием считал Энрике.
Карин оторвалась от работы за лабораторным коммом и развернулась, чтобы посмотреть на эскобарского ученого. Тот с помощью Марсии заканчивал инвентаризацию отловленных форкосигановских жучков-маслячков, одновременно пересаживая их в свежевычищенный поддон из нержавеющей стали.
