тебе оставил. Видишь, как я тебя люблю? Так люблю, что себя обделяю и не докармливаю. И не твоей кашей, а Женькиной стряпней. Так матушке и передай, когда в следующий раз говорить с ней будешь.
— Если я так матушке передам, считай, ты точно просватан.
— Женька любым сватам от ворот поворот даст. Она мне тут рассказала, что замуж вообще не собирается.
— Совсем? — удивился Яша. Он, конечно, уже понял, что в этом мире для девушек выйти замуж вовсе не являлось первостепенной целью, но Женя, по словам Клима, который с ней сдружился, пришла с отцом из Тридевятого.
— Совсем. У нее мечта есть: стать… как это… а, вот, этнографом. Хочет ездить по глухим местам, искать там коренные народы, живущие как в старь, и записывать, как у них все устроено. Честно говоря, если ей волю дать, она только об этом и говорит. Еще немного, и я сам об этих народах закукарекаю. Она исторический закончила, а сюда приехала, чтобы договориться с каким-то профессором о поступлении к нему в аспирантуру. Говорит, если попадет к нему, то все дороги будут открыты. Его аспиранты и гранты получают, и еще чего-то там. Правда, он вроде как только парней берет, но она в себе уверена. В общем, считает, что ей по жизни не до мужа будет, так что не стоит и пытаться. Так что, как видишь, моя холостяцкая честь в полной безопасности, никто на меня не посягает, а что сыт при этом… Ну так что мне, отказываться что ли? Она ж сама несет.
— Ну не знаю, — недоверчиво протянул Яша.
— Это ты просто завидуешь. Тебе Злата не готовит, она ж царевна, ей не пристало руки марать, да небось и не умеет.
— Эй!
— Молчу-молчу… Никто не посягает на твою царевну. Она ж у нас почти что божество!
— Клим!
— Хочешь сырников — приходи! — воскликнул Клим и ускакал с кухни.
Яша тяжело вздохнул и снова заглянул в кастрюльку. Хотел было еще раз попробовать ее содержимое, а то вдруг ему только показалось, что все так плохо вышло, но потом передумал, вывалил кашу в мусорное ведро, а кастрюльку сунул в раковину под воду и принялся отскребать. Зачитался, блин. А есть-то хотелось, и выбор был небольшой: обидеться на Клима, проявить гордость и остаться голодным, или наплевать на его подначки, спуститься вниз и наесться вкусных сырников. Готовила Женя и правда сказочно. А вот что Злата готовить не умеет, Яша не верил. Девушка же. Не бывает же так, чтобы девушка и не умеет… Раз уж даже Женька умеет, которая, как это ни сложно признать, и правда меньше всего таковую напоминает. Немудрено, что Клим ее совсем как таковую не рассматривает, хотя вообще он любитель на девок посмотреть…
Яша решил, что надо спросить. Но в голову уже закралась крамольная мысль: а ведь и правда, Злата могла бы хоть раз его покормить. Разве ей не хочется хоть чуть-чуть о нём позаботиться? Ну, то есть, конечно, вкусным всяким она его угощает, и в библиотеке, когда они там сидят, и просто так, и это все замечательно, но все равно не то. Пирога бы с ягодами и орехами из ее рук…
Яков закончил с кастрюлькой, забрал книгу, занес все это к себе в комнату и направился к Климу. Была суббота, и Злата должна была скоро прийти. Вот увидит, как он ест сырники, чужой женской рукой приготовленные, и одумается. Но это ж надо прям растягивать…
Яша остановился на лестнице, проследил взглядом предстоящий путь из выщербленных ступеней. Что на него нашло? Аж от самого себя противно стало. Некрасиво это. А если бы это Злата стала демонстрировать, как ей другой мужчина помогает? Понравилось бы ему? Внутри шевельнулась ревность, но Яков задавил ее. До того, как они со Златой стали встречаться нормально, он и не знал, что ревнив. Впрочем, он уже разобрался, чем это вызвано. Он-то думал, что теперь Злата позволит ему все, чего не позволяла раньше, а на деле вышло что-то странное. От той девушки, что так уверено требовала и получала желаемое, не осталось и следа. Злата едва ли не стороной держалась. Лишний раз к нему не прикасалась. Сама не целовала, разве что в щеку. В Университете даже за руку его не брала. Яков, конечно, понимал, что это скорее связано с этим ее первым хмырем, но все же… Это было неприятно. Пару раз, правда, она сама принималась обнимать и ластиться, а потом словно рычажок в ней кто какой дергал, и она отстранялась и отводила глаза, становилась тихая. Но она радовалась их встречам, и подолгу стояла с ним на остановке, пропуская один за другим автобусы, что должны были увезти ее домой. И еще так смотрела на него порой, что Яша чувствовал себя самым любимым и желанным. Но последнее случалось редко.
Так что теперь у него было все, о чем он только смел мечтать летом: разговоры, свидания и взгляды. Но оказалось, что разговоры — это замечательно, а взгляды — вообще чудесно, но молодой организм требует большего. Злату хотелось. И по ночам Яков долго ворочался в постели, мучаясь воспоминаниями о том, как был с ней, и представляя, как это могло бы быть теперь. Не то чтобы он ждал, что она так просто ему отдастся. Не то чтобы он совсем этого не ждал. Раз уж в этом мире все с этим проще… Раз уж они все равно уже были вместе…
Он прекрасно знал, что не имеет права просить у нее об этом. Отлично понимал, что таким предложением лишь оскорбит. И не мог перестать ожидать, когда же она уже предложит сама. Или хотя бы просто позволит прижать поближе и поцеловать куда-то, помимо губ. Иногда начинало казаться, что ему это жизненно необходимо.
Когда-то давно в Тридевятом он думал, что влюбился и познал страсть. Сейчас ему было смешно от самого себя. Эх, каким романтиком он был. И куда все подевалось?
У Клима в комнате обнаружилась Женя. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Спустя месяц ее пребывания в общежитии Яков уже точно знал, что если Клима вечером нет у себя в комнате, то скорее всего он в соседней, а вот если под соседней дверью темно, то велика вероятность, что у брата гостья. Ну, если она не готовит, конечно.
Сейчас Женя сидела на подоконнике
