Любовь обостряет восприятие и глубокое понимание души ближнего.
Об этом так говорит И. Н. Фиолетов:
«Для любящего взгляда всегда открыты такие глубины, которые недоступны простому холодному восприятию. Любовь дает возможность понимать и чувствовать движения другой души. По-настоящему познать что-то можно, только полюбив его, воспринимая его не чуждым себя.
Любящий переживает жизнь любимого, радуется и сострадает с ним, делает его жизнь своей, воспринимает внутреннее содержание чужой души. Вместе с тем любовь есть путь к познанию религиозных истин, недоступных внешним приемам. Бог открывается только любящему сердцу. "Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него" (1 Кор. 8, 2–3)».
Любовь есть вместе с тем и проводник, связующий души невидимыми нитями. Хотите ли вы оказать влияние на других, или чтобы они слушали вас? Для этого один путь — любите их так горячо, чтобы зажглась в них ответная любовь к вам, и тогда они будут и слушаться вас, и повиноваться вам.
Господь сказал, что на заповедях о любви «утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 40). Действительно, тому, кто имеет любовь ко Христу и к ближним, уже излишне помнить все остальные заповеди.
Св. Амвросий Медиоланский говорил: «Люби — и делай, что хочешь». Поэтому тот, кто любит, не может уже грешить — так как в душе его живет Сам Бог, который есть любовь (1 Ин. 4, 8).
Св. отцы утверждают, что хотя бы одно внешнее подражание делам любви может уже повести ко спасению. Так, один монах пришел спросить авву Иосифа, ученика прп. Антония Великого, как ему спасаться, потому что он не мог ничего выносить, не мог работать, не имел чем подавать милостыню.
Авва Иосиф ответил ему:
«Если же не можешь исполнять ничего такого, старайся, по крайней мере, не делать ничего, нарушающего любовь к ближнему, и я верую, что Господь смилуется над тобой».
Прп. Варсонофий Великий устанавливает такой закон в любви:
«Если человек искренно любит ближнего, то он может рассчитывать и на любовь ближнего к себе. И наоборот. Поэтому любовь ближнего к нам в наших руках: она зависит всецело от силы и глубины нашей любви к ближнему».
Поэтому наличие в душе любви Христовой дарует человеку духовное могущество в отношении к окружающим. У человека две стороны души, из которых одна тянется к добру, другая ко злу. Если подходить к человеку с Христовой любовью, то он обращается тогда всей своей доброй стороной, отвечает сам любовью и готов проявить со своей стороны все хорошее. Поэтому вокруг любящего все делается хорошим. Он является как бы просветителем душ, пробуждающим в них все доброе и утверждающим их в добродетели.
У одного поселянина спросили: «Почему все жители вашего поселка отличаются от других таким примерным благочестием и поведением?»
Поселянин ответил: «У нас в церкви поистине святой настоятель. Нам просто стыдно было бы перед ним, если бы мы вели себя иначе».
Про те радость и счастье, которые дает христианину любовь, так пишет о. Иоанн С:
«Боже мой, как Христова любовь и искреннее сочувствие к нам ближнего услаждают наше сердце. Кто опишет это блаженство сердца, проникнутого чувством любви ко мне других и моей любви к другим? Это неописуемо.
Если здесь, на земле, взаимная любовь так услаждает нас, то какою сладостью любви будем мы преисполнены на небесах, в сожительстве с Богом, с Богоматерью, с небесными силами, со святыми Божиими человеками? Кто может вообразить и описать это блаженство и чем временным, земным мы должны пожертвовать для получения такого неизреченного блаженства небесной любви?
Боже, имя Тебе — Любовь, научи Ты меня истинной любви, как смерть крепкой. Вот я преизобильно вкушал сладости ее от общения в духе веры в Тебя с верными рабами и рабынями Твоими, и преизобильно умиротворен и оживотворен ею.
Утверди, Боже, это, что соделал во мне. О, если бы это так было во все дни. Даруй мне чаще иметь общение с верными рабами Твоими, с храмами Твоими, с Церковью Твоею, с членами Твоими».
Очевидно, что главным критерием истинного спасения души (а отсюда и счастья, мира и удовлетворенности жизнью) является направление внимания не на себя, а через любовь на счастье ближних. Этот критерий относится одинаково к мирянам и инокам. Эгоист — не любящий — всегда несчастен и неудовлетворен жизнью, а истинный христианин, хотя бы и «трудящийся и обремененный» (Мф. 11, 28) будет всегда в мире и духовной радости.
Там, где имеется любовь к Богу, там исполнение заповедей совершается как бы само собой — совершенно легко и непринужденно. Разве можно оскорбить любимого невыполнением его просьб и повелений? И не сладко ли все делать так, чтобы любимый был доволен? Поэтому Господь говорит: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14, 15).
Стяжание христианином любви Христовой является и залогом сопребывания с ним Божией благодати. Об этом так пишет прп. Макарий Великий:
«Кто достигает совершенной любви, тот делается уже узником и пленником благодати. А кто приближается постепенно к совершенной мере любви, но не дошел еще до того, чтобы стать узником любви, тот находится еще под страхом, ему угрожают брань и падения».
Как и у всякой добродетели, у Христовой любви есть свои степени развития. Как пишет старец схимонах Силуан:
«Кто боится Бога, чтобы Его чем-нибудь не оскорбить, — это первая любовь. Кто имеет ум чистый от помыслов — это вторая любовь, больше первой. Кто ощутимо имеет благодать в душе своей — это третья любовь, еще большая.
Четвертая, совершенная любовь к Богу — это когда кто имеет благодать Святого Духа и в душе, и в теле. У того освящается тело и будут мощи. Так бывает у великих святых, мучеников, у преподобных. Кто в этой мере, тот неприкосновенен для плотской любви.
Любовь Божия сильнее, чем любовь девицы, к которой влечется весь мир, кроме тех, кто имеет благодать Божию в полноте, ибо сладость Духа Святого перерождает всего человека…
При полноте любви Божией душа не прикасается миру… Хотя и живет человек на земле среди других, но от любви Божией забывает все в мире. И горе наше в том, что по гордости ума своего мы не стоим в этой благодати».
Кто любит — тот становится близким, родным, своим Богу. Он свободен от всех заповедей и законов, кроме одного — закона любви, которая есть «исполнение закона» (Рим. 13, 10) и «совокупность совершенства» (Кол. 3, 14). Он счастлив истинным счастьем, так как любовь несет награду в себе самой. Его Отец — Бог, его близкие друзья — святые торжествующей Церкви. Он никого не судит и не осуждает, но на всех изливает свою любовь, ибо Отец его «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5, 45).
Кто любит, тот просвещен совершенной мудростью, ибо, как говорит ап. Павел: «Кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор. 8, 3).
Кто в Боге — те в огне любви, и живут не собою и не ради себя, а ради Бога и ближних, ими наполняют жизнь и через это вместе с любовью наполняют сердца свои миром и совершенной радостью.
Приложения к главе 35-й
О природе любви
(Из книги П. В. Никольского «Вопросы жизни при свете вечности»)
Любовь вообще возможна только между существами, чем-либо похожими друг на друга.
Невозможно любить то, что не имеет для человека какого-нибудь значения. Мы любим и можем любить только то, что отвечает на наши запросы, составляет, так сказать, часть нашего существа. Такова супружеская любовь, такова любовь музыканта к музыке, такова же любовь сребролюбца к деньгам и т. д.
Если христианин любит Бога, то потому, что в себе самом он находит искру Божию. И если он любит Бога больше всего, то потому, что искра Божия, таящаяся в нем, для него дороже всего на свете.
Христианин заботится только о приобретении Бога, т. е. о том, чтобы путем нравственного усовершенствования, путем возгревания в себе искры Божией приобщиться к живому, личному и вечному Богу.
Таким образом, в христианском нравоучении любовь к Богу идет рука об руку с любовью христианина к самому себе. Чем больше и возвышеннее христианин любит Бога, тем больше и лучше он любит самого себя. Но эта любовь простирается только на ту искру Божию, на то вечное существо, которое призвано к вечному соцарствованию со Христом.
Вместе с тем христианин должен освободиться, как от тормоза, стесняющего совершенствование, от своего личного стремления ко всему, что отвлекает человека от его вечного совершенствования…
Христианин должен любить ближнего не за его поступки, а прежде всего за его идеальную природу, не за то, что есть человек в своей жизни, а за то, что он должен быть, за вечное достоинство его природы…
