Солдаты 36-й (Ольстерской) дивизии шли в атаку с большим воодушевлением и с тем, что французы называют elan — стремлением во что бы то ни стало добиться победы. Дело в том, что 1 июля — это уточненная дата состоявшейся в 1690 году битвы при Бойне, когда протестант Вильгельм Оранский (Вильгельм III) разгромил войска католика Якова II, и эта дата широко отмечается протестантской общиной Северной Ирландии. За исключением участка у берега Анкра, атака оказалась успешной на всей полосе наступления дивизии. Когда наступил час «Ч», солдаты пошли в атаку в боевых порядках, утвержденных Ставкой Главнокомандующего: побатальонно, расчлененным строем в четыре шеренги, с расстоянием между шеренгами в 45 м и интервалом между солдатами в шеренге не менее нескольких шагов. С примкнутыми штыками, с винтовками наперевес пехотинцы выстроились на нейтральной полосе и уверенно пошли на врага. Благодаря какому-то чуду им удалось пройти 270–450 м пространства, отделяющего их от противника, раньше, чем последний сумел приготовиться к отражению атаки, и не в последнюю очередь потому, что хотя бы этом участке проволочные заграждения оказались разрушенными достаточно основательно.
Но вскоре сопротивление немцев стало более серьезным. В возрастающем количестве ожили и заговорили их пулеметы, тем не менее к 8 часам 30 минутам утра подразделения дивизии смогли продвинуться на 1,5 км в глубину обороны противника, выйдя на рубежи за Типвальским лесом и захватив при этом около четырехсот пленных. Однако на правом берегу Анкра дела развивались не столь успешно. Там перед двумя батальонами полка Королевских ирландских фузилеров и батальоном Королевских ирландских стрелков была поставлена задача наступать в направлении станции Букур. Командование этих батальонов приняло решение подняться из своих траншей до наступления часа «Ч», но солдаты попали под огонь немецких пулеметов, еще когда они находились в проходах, проделанных в собственных проволочных заграждениях. Когда батальоны, не дрогнув, двинулись через 550 м, что отделяли их от немецкой передовой, их снова накрыл пулеметный огонь. Заключительный этап драмы наблюдал один английский офицер-артиллерист. Взяв бинокль, он оглядел нейтральную полосу, а затем спросил своего коллегу, почему нет никакого движения среди солдат, находящихся там. «Да потому что они все мертвы!» — таков был короткий ответ.
Этой пляске смерти нужно было положить конец. Все силы 36-й дивизии были брошены на атаку в направлении на Типваль, но она не смогла преодолеть прочную оборону противника и высокую плотность огня немецких пулеметов. Двум дивизиям X корпуса удалось к середине утра вклиниться в немецкую оборону на различных участках фронта и наиболее глубоко — в районе редута Швабен, который был захвачен 36-й дивизией. В силу этого перед командованием корпуса встала проблема, то ли направить резервную дивизию на помощь 32-й дивизии, то ли же послать ее на усиление 36-й в расчете на успешный прорыв немецкой обороны.
В подобных случаях золотым правилом является поддержка подразделений, добившихся наибольшего успеха, а поскольку 36-я дивизия вклинилась в немецкие позиции между деревнями Типваль и Сен-Пьер-Дивион и в результате этого вышла на плоскогорье Типваль, то здесь и надо было вводить в бой резервы, если, конечно, они смогут туда подняться. Однако к этому времени укрепления у деревень Типваль и Сен-Пьер-Дивион открыли настолько сильный перекрестный огонь с флангов, что всякое продвижение вверх по склону высоты Типваль сделалось невозможным. Точно так же было невозможно овладеть одним из этих двух прикрывающих друг друга укреплений, не подавив другое. К этому нужно добавить, что солдаты 36-й дивизии не имели возможности «зачистить» траншеи и укрытия, оставшиеся у них в тылу. В результате этого «ожили» немецкие снайперы и пулеметчики, затаившиеся за их спиной, и теперь они вели огонь, препятствуя любому передвижению через нейтральную полосу. Кроме того, было необходимо войти в контакт и снова направить огонь артиллерии на основные узлы в системе немецкой обороны. Все это было совершенно невыполнимо. Атака, проводимая в отрыве от всего комплекса боевых действий, страдает очень большим недостатком, имя которому — отсутствие гибкой тактики ведения боя; не существовало никакой возможности изменить направление основного удара корпуса и сосредоточить все силы в полосе наступления Ольстерской дивизии.
Не было возможности оказать помощь передовым частям 36-й дивизии, и к началу второй половины дня их положение на плоскогорье Типваль становилось ненадежным; число потерь росло, подходили к концу запасы патронов и гранат, а несгибаемые в обороне немецкие солдаты стали возвращаться к своим огневым точкам в траншеях. К 14 часам немцы были готовы нанести по дивизии сильный артиллерийский удар и начать контратаку. Ирландцам пришлось отойти; оставляя немецкие позиции, они несли огромные потери. К этому времени дивизия уже потеряла астрономически большое количество своих солдат и офицеров — в ротах, которые удерживали захваченный у противника редут Швабен, самым старшим по званию из оставшихся в живых офицером был майор. Когда наступили сумерки, был отдан приказ оставить занятые позиции, и примерно в 22 часа солдаты в должном порядке вернулись на исходные рубежи. В 23 часа 30 минут поступили приказы, которые предписывали двум бригадам повторно выбить немцев из редута Швабен. Однако в данном случае оба бригадных генерала, которые командовали этими бригадами, единодушно заявили, что задача невыполнима, и атака была отменена. Вот так получилось, что атака 36-й (Ольстерской) дивизии, столь доблестно проведенная и столь успешная вначале, в конце концов захлебнулась, при этом потери дивизии составили 5104 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести, что составляет более чем половину потерь всего X корпуса. Чтобы вынести всех раненых со склонов по берегам Анкра, потребовалось целых два дня, вплоть до 3 июля.
Подразделения тех корпусов, что вели боевые действия, оседлав дорогу Альбер — Бапум или же в полосе наступления к северу от нее, действуя с незначительным успехом, а то и вовсе безуспешно, несли каждый свои, но тем не менее ужасные потери. Но ни одно из них не пострадало так тяжело и ради столь малозначительных результатов, как бригады и батальоны VIII корпуса, которым командовал генерал-лейтенант сэр Элмер Хантер-Вестон и позиции которого находились на крайнем левом фланге участка фронта 4-й армии. Перед этим достаточно сильным корпусом, в состав которого входили 4-я, 29-я, 31-я и 48-я дивизии, была поставлена задача прорвать немецкую линию обороны к северу от Анкра и захватить деревни Бомон-Амель и Серр.
Здесь, как на других участках фронта на Сомме, линия обороны противника проходила по возвышенностям, и чтобы еще более эффективно использовать это тактическое преимущество, немцы отрыли глубокие укрытия, установили проволочные заграждения, а также организовали систему перекрестного пулеметного огня и обеспечили оборону большим количеством минометов и артиллерии. Нейтральная полоса на этом участке имела 450 м в ширину, и на ней не было никаких естественных укрытий, за исключением неглубокой впадины с тропой, что уходила к северу от дороги Ошонвиллер — Бомон-Амель. «Официальная история» представляет немецкую оборону на этом участке фронта как «своеобразный амфитеатр, спускающийся к позициям VIII корпуса ярусами огневых точек… и позволяющий вести наблюдение за всеми действиями противника».
План боевых действий корпуса предписывал 4-й и 29-й дивизиям наступать в восточном направлении и, прорвав первую линию немецкой обороны, пересечь долину, в которой расположена деревня Бомон-Амель, и двигаться далее к отрогу хребта Букур и ко второй линии немецкой обороны, всего на 3500 м в глубину фронта. На все это дивизиям отводилось три с половиной часа. Тем временем действующая слева от них 31-я дивизия должна будет обеспечить оборону фланга и захватить деревню Серр, а 48-й дивизии предписывалось, чтобы она находилась в тесном соприкосновении с ударными частями, но оставалась при этом корпусным резервом.
Атакующая пехота должна была оставить свои траншеи до наступления часа «Ч» и занять позиции на нейтральной полосе на расстоянии не более 90 м от немецкой передовой. За десять минут до наступления часа «Ч» под редутом «Боярышник», немецким укреплением перед деревней Бомон-Амель, была взорвана подземная мина большой мощности. Командование рассчитывало, что поднятые взрывом дым, пыль и град обломков укроют какую-то часть наступающих пехотинцев от прицельного огня с немецкой стороны. На деле вышло так, что этот взрыв только предупредил противника о грозящем штурме. Не обращая внимания на артиллерийский обстрел, немецкие солдаты вышли из укрытий и заняли свои позиции, а когда показались цепи атакующей британской пехоты, то встретили их огнем.