– Вот видите, почтеннейший Пьеро, ваш друг жив и здоров. Служит камергером при дворе Базилея IV.
– Неужели Пино действительно стал графом и камергером? – Брови трагика изогнулись, точно два арочных моста над темными озерами глаз. – Какая радость! Какая честь! – произнес он, похоже, сам не веря в искренность своих слов. – Стало быть, вот каков был тот золотой ключик, о котором он все время бредил!
– Да, – усмехнулся я. – С ключами у него сейчас проблемы нет, целая связка. На ночь он закрывает ими все дворцовые ворота.
– Вероятно, это очень высокая честь. Но почему-то мне кажется, что без нас он несчастлив так же, как и мы без него. Впрочем, простите, не знаю, способны ли вы понять это…
* * *
Ночь во весь голос требовала принять ее права. Немножечко, самую чуточку! Хоть под утро! Городская знать, утомленная скромным ужином, спешила откланяться, чтобы преклонить головы на своих ближних дачках. Актеры повелением городского головы были отправлены в единственную в Жутиморе пристойную гостиницу. Мы же, оставленные под чуткой опекой будущего секретаря господина подурядника левой руки, разошлись по опочивальням, искренне намереваясь утром, то есть после пробуждения, отправиться дальше, на поиски пропавшего принца и его наглой похитительницы.
Как бы не так! Чуть свет ко мне в спальню ворвался могутный витязь Злой Бодун в одном сапоге и с «мосбергом» наперевес.
– Клин, вставай! Вокруг дома гоблины!
– Вадик, остынь, это белая горячка.
– Это не белая горячка! Это Юшка-каан! – выпалил мой друг. – Нас в натуре окружили!
Глава 24. Сказ об улочках, переулочках и прочих рукомашествах
Позадь забора, окружавшего скромные гектары дачного огородика, куда ни глянь, высились копья конной рати. Над заоградным полком плескало на ветру знамя с голубым хряком на золоченом полотнище – родовой знак Юшки-каана. На востоке любопытное светило высунулось из-за горизонта, норовя поглазеть на идиотов, собравшихся отшибать друг другу головы в этакую рань.
– Делли я уже разбудил, – скороговоркой выпалил Ратников. – Ща она в натуре будет. И это, ну ты типа не видел моего второго сапога? А то тут война, а я по жизни разутый.
– Не видел, – сознался я, натягивая штаны. – Кто, кроме нас, еще есть в доме?
– Ну, кто? Слуги там, племянник этот долбанный. Больше вроде никого.
– Вот, – хмыкнул я, – самое время поинтересоваться у мэрского родича, по-прежнему ли он желает работать под твоим чутким руководством.
– Да ну его к бениной бабушке! – оглядывая комнату, вероятно, в поисках пропавшей обуви, отмахнулся Вадим. – Прикинь лучше, что с этими упурками конными в натуре делать будем?
В комнату, едва постучав, собранным деловым шагом вошла Делли, неся на плече знакомую суму с орудиями оборонительной магии и волоча за собой явно не проснувшуюся принцессу. Настроена фея была по-боевому. Электрическое сияние вокруг ее рук, видимое даже невооруженным глазом, наводило на грустные мысли об использовании нашей подругой «гуманного» оружия массового поражения.
– Ну, други верные, – крутя хитрые комбинации из пальцев, проговорила Делли, – кто там Юшку-каана искал?
– Не до того сейчас, – сердито ответил я. – Искал не искал, какая разница! Судя по тому, что он нас нашел, наши нежные чувства взаимны.
Из чиста поля по ту сторону забора послышался звук, похожий на гудок маленького паровозика.
– Ну, блин, все! Ща атаковать будут! – сквозь зубы процедил Ратников, готовясь к отчаянной схватке.
– Нет, – покачала головой фея, – это не сигнал атаки. Противник требует впустить парламентера.
– Парламентё-op, – протянул я. – Пожалуй, это меняет дело. Раз Юшка-каан желает с нами договариваться, значит, силой взять боится.
– Ну, так я типа схожу? – вызвался наш единственный, по сути, воин. – Заодно и прикину, сколько там народу набежало. Опять же сапог поищу. Куда я его вчера дел, ума не приложу!
Наш друг, прихрамывая, скрылся за дверью, давая нам время оценить создавшуюся обстановку. Казалось очевидным, что могущественный Юшка-каан привел к Жутимору свой именной полк отнюдь не из досужего интереса и, уж конечно, не для того, чтобы учинить потраву грядкам провинциального градоначальника. Он искал нас.
Вероятно, толмач, обрадованный быстрым пробегом по служебной лестнице, не замедлил довести до сведения очередного благодетеля о встрече у границы со всеми деталями и подробностями. Но хорошо бы знать, что именно заставило думного радника впасть в такое неистовство и пригнать уйму ни в чем не повинного народа за семь верст киселя хлебать? Судьба перехваченных богатырской заставой возов с контрабандой? Или же попросту у мстительного вельможи со времени прошлого свидания в Елдин-граде остались невысказанные слова, которые, как известно, из песни не выкинешь? Сегодня нам это предстояло узнать. И что более важно, найти собственные веские доводы, причем чем весомее, тем лучше.
Ждать пришлось недолго. На пороге вновь появился Вадим, сияющий белозубой улыбкой.
– Во, блин, нашел! На столе стоял. А мы че, вчера в натуре круто чудили?
– С чего ты взял? – спросил я.
– А че на сапог, ну, типа синий парик напялили? – озадаченно поинтересовался Злой Бодун, демонстрируя свою обувку с длинной, правда, чисто декоративной шпорой.
– Да бог с ним, с сапогом, – в досаде дернул плечом я. – Где парламентер?
– А, это-то! Да все путем! В коридоре ждет. Позвать, что ли?
– Конечно, зови! Что за вопрос?!
– Эй! – выглянул за дверь Вадюня. – Мужик! Вали сюда, по понятиям говорить будем.
Парламентер в шишаке с козырьком, из-под которого выглядывали злобные испуганные глазенки, появился в дверном проеме, для острастки шевеля усами и раздувая щеки.
– Я, извольте заметить, Угорь Шхуль! Поправоручник воеводский засецких лучников.
– Ну и че? – смеривая поправоручника недоумевающим взором, полюбопытствовал могучий витязь.
– А то извольте понять, что имею я наказ сообщить вам, что ежели вы немедля все скопом не сдадитесь и не выдадите нам подобру-поздорову драгоценную дщерь короля Базилея, то мы в великой силе рьяно атакуем вас и принудим к тому, ни на что невзирая.
– Че, в натуре с закрытыми глазами, что ли? – дослушав до конца грозную речь усача, уточнил Злой Бодун. – Ну-ну, вперед на мины, ордена потом.
– Благословенный Юшка-каан, – не обращая внимания, продолжил засецкий лучник, – да удлинятся безмерно дни его и усладятся ночи, велел захватить бесчинщиков, даже если, – парламентер затаил дыхание и, собравшись с духом, выпалил: – Предстоит потоптать огороды и разрушить дом.
– Круто! – с восхищением прокомментировал Вадюня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
