моря – я бы и год ждал.
Посидели, поболтали, разошлись.
После отъезда Колесникова Гущин не появлялся на ТЭЦ. За эти дни привезли много угля, насыпали высоченную пирамиду. Солнце подсушило его, и теперь даже легкий ветерок поднимал на территории черную пыль.
Гущин не стал спрашивать Лемыцкого про магазин. Сначала он поинтересовался схемой. Новый начальник, а точнее, временный начальник, был уверен, что схема давно готова, потому что на ней работали перед самым отъездом Колесникова. Они прошли в котельный зал. «Обратку», которую при Колесникове не успели пробросить к приезду Гущина, сделали наполовину, но и в том, что успели, Гущину сразу бросились в глаза грубейшие огрехи.
– Не пойдет, – показал он Лемыцкому.
– Почему?
– Диаметр колен слишком узкий.
– А где я другой найду?
– Это уж не мое дело. – И здесь он решил застать Лемыцкого врасплох. – Слушай, а куда ты в магазине испарился?
Он старался не пропустить ни одного жеста Лемыцкого, ни одного изменения на его лице, но ничего не заметил: ни растерянности, ни неловкости.
– Да своячка встретил, мы продавщице магнитофон чинили, она и поставила нам.
Гущин растерялся сам.
– Я же заходил в магазин и не видел тебя.
– А мы там, в закутке, не в дом же с продавщицей идти. Ты извини, что не пригласил, – сам был приглашенным.
Все получилось так складно, что Гущин согласился – и действительно, с какой стати Стас должен от него прятаться?
И здесь его тронули за рукав.
– Можно на минуточку? Дело есть.
– Какое дело? – Он почему-то решил, что невзрачный мужичок, подошедший к ним, будет просить на бутылку.
– Да так.
«Ну конечно, хочет выпить, а спросить при начальнике стесняется».
– Собственно, и дела-то никакого.
«Сказать ему прямо, что денег нет».
– Тут мне Матвеич записку оставил, очень просил, чтобы помог вам.
– Интересно, каким образом?
– Да я и сам не знаю. Может, сделать что нужно, может, дежурство организовать.
Гущин вспомнил его – человек с пятью детьми. Только в первую встречу на нем была чистая спецовка, наверное, парадная, а сейчас – линялая.
– Дежурить пока негде.
– А чего тянете?
– Во-первых, схема не готова, но это полдела, а главное, реагентов не хватает.
– А разве тот, что с города везли, не подошел? Фтор, или как его там?
– Откуда вы взяли?
– Я же из города через нашего снабженца на машину садился, сам же и сгружал эти бочки. Три штуки. Приехали поздно, грузчиков на складе не было. А мне что, лень? Все-таки довезли, на билете сэкономил.
– А где они сейчас?
– На складе, должно быть, если здесь нет. Неделя как привезли.
Гущин еще не был уверен, что реагент неделю лежит на складе, но возможность такого варианта его веселила. Веселила до бешенства. Получалось, что если бы Ухов не поленился сходить в соседний кабинет и поинтересоваться – котел бы к сегодняшнему дню стоял чистым, а он, Гущин, сидел бы в своем управлении в ожидании отпускных.
Порешили теперь же ехать на склад и проверить. Лемыцкий потрусил искать шофера. Гущин остался вдвоем с рабочим, обрадованный вестью, он не знал, куда девать энергию. А к человеку, который принес эту весть, проникся доверием и любовью, только имени его вспомнить не мог.
– Вы бы хоть сказали, как вас зовут, а то теперь целую неделю работать вместе, неудобно как-то, – заговорил он, немного заискивая.
– Афонин Федор Иванович, почти Шаляпин, только росточком пониже да голоском пожиже.
– Это у вас пятеро детей? – спросил он, надеясь сделать Афонину приятное.
– Шесть.
– Еще один родился?
– Давненько уже, просто напутали вы немного.
– Извините, пожалуйста, конечно, напутал. – Гущин приобнял его за плечи. – Пока нет дежурки, пойдем к схеме, я покажу, что нужно переделать. Вы же, кажется, бугром у них. – Он специально сказал «бугром», а не «бригадиром», подыскивая нужный тон.
– У кого это «у них»?
– Я имел в виду – здесь, но дело не в словах. Сейчас мы посмотрим, и я объясню, что дальше делать.
Гущин начал было растолковывать, почему нельзя зажимать сечение сбросной трубы даже в одном месте, потому как проход моющего раствора будет определяться именно этим узким местом, как бы дальше труба ни расширялась. Он старался говорить как можно проще, но, случайно взглянув на Афонина, увидел, что «бугор» ухмыляется.
– Да чего я вам объясняю. Вы сами больше меня знаете.
– Может, и не больше, только здесь-то чего мудрить?
– Ну тогда сегодня же и приступим, наверно. Сейчас только на склад съездим.
Лемыцкий с ними не поехал. Бочки были там, где их неделю назад сбросили с грузовика, рядышком три штуки, две на боку и одна стоймя.
Гущин пробовал дозвониться до энергетика со склада. Телефон был занят.
– Заскочи в управление, – попросил он Николая.
– Не могу, смену нужно везти.
– Тогда останови на перекрестке, я пешком дойду.
Он пытался представить лицо Ухова после такой новости. Он даже приготовил первую фразу: «Хотите, я вас обрадую» – и повторил ее несколько раз, не из боязни позабыть, а смакуя.
Дверь в кабинет была открыта, и сам энергетик стоял возле нее в коридоре.
– Проветриваю, накурили, – пояснил он и подбадривающе подмигнул: – Видишь, дела идут, контора пишет. Вот уж бы на кого не подумал, так это на Федьку Афонина, представляешь, целую неделю молчал, как партизан. Ну теперь ладно, не наказывать же его. Понимаешь, как дело вышло: Задорожный, снабженец нашенский, – чтобы поскорее, значит, – отправил этот несчастный химикалий, так сказать, машиной, а сам остался в городе вагон грузить. Вагон до сих пор где-то на разъездах болтается. Задорожный тоже до сих пор не вернулся, его дальше перекомандировали. А шоферу, конечно, до этих бочек никакого дела нет. Он и не знал, что везет. Привез, свалил, а дальше хоть трава не расти. Хорошо, Задорожный догадался в машину их бросить, а если бы – в вагон? Жди, пока он придет, да еще от станции пятьдесят верст.
– Складно у вас получается. До чего здесь у всех все складно получается.
– Народ у нас, видно, такой, – не понял или не захотел понять насмешки Ухов.
Получилось, что энергетик сам обрадовал его. Ругаться не было смысла: реагент на складе, завтра закончат схему, а послезавтра можно начинать чистку. Послезавтра выпадало на субботу.
– На субботу можете организовать людей?
Он никогда не начинал чистки даже по пятницам, последний день – работать лень, а в рабочее время, как правило, не успеваешь даже слить кислоту в бак, приходится просить людей, а кому охота возиться перед выходными? Но сегодня он решил рискнуть.
– А что ты у меня об этом спрашиваешь, это положено в цеху решать.
Возвращаться
