Следующим в прицеле у него оказался совсем молодой паренек с автоматом. Первым неудачным выстрелом Роман отбил цемент слева от окна, в котором засел «юный пулеметчик». И тому нет бы скрыться сразу в глубине, так он, дурея от пляшущего в руках автомата, лихо за раз выпустил весь рожок непонятно в кого. Роман приготовился и выстрелил второй раз. Тоже мимо. Выругавшись, он в третий раз прицелился, но паренек, видно, все осознал и слинял из проема окна.
– Вот ведь урод… – только и сказал Роман и всухую раздраженно плюнул.
Бой под стенами девятиэтажки был в самом разгаре. Уже слышались разрывы гранат далеко внизу. Уже колебалось все здание от попаданий из гранатометов. Как бы Рома ни горел желанием выглянуть наружу, уроки своего наставника он помнил твердо. «Чем ты глубже в помещении, тем сложнее тебя засечь, тем больше шансов у тебя смыться из комнаты в случае чего. А вот выглянул из окна полюбопытствовать… и все, мажь зеленкой лоб».
Не найдя за пару минут себе новой цели, Роман вышел на лестницу и спустился к своему бойцу, что увлеченно палил по кому-то.
– Ты в кого там садишь? Чего патроны не бережешь? – проорал Роман.
– Так они колонной, как на параде, бегут! – непонятно о ком сказал боец, не отвлекаясь от стрельбы.
– Да где?! – спросил Роман и, только не доходя нескольких шагов, смог в окно рассмотреть, что за цель себе нашел его боец. К ним действительно скученно, словно специально для пулеметчика, продвигался довольно крупный отряд местного ополчения.
– Вашу мать… – только и сказал Роман и, сняв рацию, заорал в нее: – Это Роман! Срочно нужен минометный огонь по координатам…
Ему пришлось помучиться с планшетом и картой, чтобы указать координаты обстрела с упреждением по ходу движения этих дуриков.
Ему не ответили по рации, но минометные разрывы прямо посреди бегущей к девятиэтажке толпе его порадовали.
– Дурдом, – только и сказал Роман и, выбежав на лестницу, поднялся на свою позицию. Не особо рассуждая, он открыл огонь по проскочившим через разрывы городским ополченцам. Видя, как они стремительно приближаются к девятиэтажке, он холодел при мысли, что сейчас те ворвутся в подъезд. Понимая бесполезность такого отстрела, он, оставив винтовку на «рубеже» и вытащив один из автоматических пистолетов, выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице. Он уже был на уровне шестого этажа, когда мимо него пролетели, чуть не сбив, командир взвода с его несколькими автоматчиками.
– Там!.. – только и сказал комвзвода Роману, который чуть не рассмеялся от его непомерно увеличенных от страха глаз.
– Ага! – крикнул Роман и продолжил прыгать через пролеты. На высоте четвертого этажа он остановился, снял с пояса гранату и, выдернув чеку, аккуратно кинул вниз между лестницами. Неудачно. Он-то думал, граната долетит до входа и покажет «кузькину мать» тем, кто уже так бодро и с криками ненависти вливался в подъезд. А она, ударившись о перила этажом ниже, отскочила на лестницу и не торопясь покатилась по ней, глуховато дзенькая при каждом ударе о ступени.
– Ну, вашу мать… что за день сегодня… – сказал Роман и побежал через ступеньки обратно наверх. Он успел подняться еще на один этаж, прежде чем граната взорвалась. Казалось, весь подъезд перетряхнула. Хорошо, что еще лестницы да разбитые окна защитили Романа от взрывной волны и компрессионного удара. Сняв вторую гранату, он уже аккуратнее вынул чеку и совсем не торопясь отправил гранату в полет вниз. Ждать результатов он не стал, побежав снова вслед за комвзвода автоматчиков.
Когда снизу опять громыхнуло, Роман, даже не рассуждая, отправил еще одну гранату в подарок городским «друзьям».
На восьмом этаже ему навстречу напуганно спускались комвзвода с его бойцами.
– Там нет выхода на чердак! – заорал он в лицо Роману.
– Знаю! – рявкнул в ответ Роман и, отстранив растерянного бойца, поднялся на свою позицию. Забрал винтовку и вернулся в подъезд. Пробегая мимо автоматчиков, он сказал им, чтобы шли ниже и отстреливали все, что сунется, а лучше бы гранатами закидали. На восьмом из его снайперов было двое. Оба при деле, отстреливая всех, кто не подходил под определение «свой» в соседних домах и на улице. На седьмом он нашел еще одного своего бойца. На шестом, где засели автоматчики, ожидая нападения по лестнице, бойцов Романа не было. Как он понял, их позиции были на нижних этажах.
– Ну, чего?! – спросил Роман у комвзвода. – Мне что ли ниже спускаться проверять, что там и как?!
Автоматчики, осторожно прижимаясь к стенам и не отводя стволов от спускающихся лестниц, двинулись вниз. Роман, держа в одной руке автоматический пистолет, а в другой винтовку за цевье, ступал за ними. Но много им спускаться не пришлось. Лестницы второго, третьего и четвертого этажей были просто обвалены вниз. Внимательно рассмотрев завал, Роман зло порадовался, увидев под бетоном и арматурой торчащие изуродованные тела.
– Ага, – сказал он. – Нам тут делать нечего… абсолютно. Останьтесь тут кто-нибудь один. Остальные, за мной пошли.
На четвертом этаже он нашел одного из своих бойцов, буквально разорванного выстрелом из гранатомета. Роман только кивнул сам себе и вышел на лестницу. Горящий диван и мебель предрекали большой пожар, но тушить его никто не собирался.
5
Антон с автоматом в руках бежал по подвалу пятиэтажки в квартале от штаба обороны, перебравшегося уже на бумажную фабрику. Ему только что сильно повезло. Пробегая мимо одного из ребятишек с гранатометом, он почти не обратил на него внимания. Зато, уже проскочив пару отсеков подвала и услышав взрыв, подумал позже, что у того просто не получилось нормально выстрелить. И будь Антон в тот момент там, то наверняка бы погиб вместе с молодым. Волной Антона бросило в песок, и пыль, поднятая взрывом, заслонила вообще хоть какой-нибудь обзор и в так почти темном подвале. Минут пять пришлось Антону отлеживаться на песке подвала, прежде чем он поднялся и побежал дальше. Добравшись до конца подвала, он спросил громко, не подозревая, что почти кричит:
– Ну что?! – не понимая, что там бормочет наблюдатель, он крикнул: – Громче!
Но как ни старался боец, его слова все равно были для Антона, пораженного взрывом, слабым шепотом:
– В первый ворвались… мины… растяжки… несколько взрывов… обратно… все…
– Не понимаю! – сказал Антон, и наблюдатель уступил ему свое место.
Антон сквозь амбразуру видел, как из первого подъезда девятиэтажки напротив выскакивают оглушенные ополченцы. Стараясь не выбегать на открытое место, они прижимаются к стене дома и замирают, словно уже убитые, но не упавшие. Прямо на глазах Антона в подъезде полыхнуло еще пару раз и затихло все. Только темный дымок с четвертого этажа, куда он лично недавно пустил «муху», поднимался, нарушая безжизненную картину. Но вот наконец бойцы, перепуганные взрывами, поднялись и, пригибаясь к земле, попытались войти в другие подъезды. Где-то были видны вспышки, но оглушенный Антон практически не слышал выстрелов и взрывов.
Антон рассматривал в амбразуру наглого снайпера с восьмого этажа, что, почти не скрываясь, палил по всему, что движется на улице. Да и по пятиэтажкам, ставшими западней пусть для небольшого, но отряда противника, он прохаживался как мог. Пожалев, что больше не осталось ни одного гранатомета одноразового, Антон тщетно попытался снять снайпера из автомата. Когда отбитый ответным выстрелом бетон оцарапал ему щеку, Антон только зло выругался и отошел от амбразуры.
– Свяжись с Ханиным! – заорал он бойцу. – Или со штабом! Пусть выкурят этого урода оттуда! Или пусть нашим гранатометы подтащат.
Не услышав ответа, но увидев кивок, Антон заторопился на выход из подвала. Он выбрался в подъезд дома и поднялся по лестнице мимо дежуривших бойцов на самый верхний этаж. Зашел в одну из квартир и, опасаясь наглеца с восьмиэтажки, решил не подходить к окнам на той стороне. Зато с другой стороны он, не мешкая, достал ракетницу и выстрелил вверх. Ярко-красная на фоне ставших почти черными туч ракета взмыла над кварталом, и не прошло нескольких минут, как такие же ракеты стали взлетать над всем городом. Все, теперь скрываться нет смысла. Теперь надо стрелять по противнику где и как можно. Убивать его, пока он не поймет, какую дурость сделал, когда влез в город. А за это время колонна уйдет. Еще до контузии Антон, разговаривая со штабом, понял, что эти сволочи ввели пусть не все, но большую часть своих бойцов в западню. Теперь у них не должно возникнуть желания преследовать вооруженную колонну. Вот только где их неуловимый вертолет, что так доставал последнее время. Его бы подбить, и можно спать спокойно вообще. Выйдя на лестницу, Антон взял у одного из бойцов пластиковую бутылку с водой и спросил:
– Ну, как настроение? – пока он пил воду, не понимая, о чем шепчут ополченцы, те успели честно ему признаться, что вообще-то страшно.
