Формальное принятие идеи идеологической обработки – на самом деле само ее предложение – довольно ново. Тем не менее мы видим впечатляющие примеры того, как она воплощается на практике под влиянием Нельсона в сражениях при Трафальгаре и у Нила в заливе Абу-Кир. Нельсон называл себя и своих офицеров «отрядом братьев». Так оно и было; по этой причине и по причине того, что Нельсон постоянно поддерживал с ними тесную связь, растущий интерес, который, естественно, появился к великим событиям, в которых они участвовали, и точная информация о планах и целях Нельсона показывают, что «отряд братьев» действительно подвергался идеологической обработке, хотя никто из его членов никогда не слышал о ней.
Тщательно подготовленные флот или армия начинают войну по определенным генеральным планам, разработанным заранее Генеральным штабом. Но генеральный план – не нечто неизменное, сделанное из стали, как железнодорожный путь, а нечто гибкое, способное адаптироваться к чрезвычайным ситуациям по мере их возникновения. Обычно он существует наряду с множеством альтернативных планов, разработанных заблаговременно для решения различных нештатных ситуаций, которые можно было предвидеть. Тем не менее число неожиданностей, которые могут случиться в ходе войны, говоря человеческим языком, бесконечно, так что новые ситуации возникают постоянно, и с ними нужно справляться средствами, которые должны быть теоретически разработаны и не могут быть автоматически произведены. Иными словами, возникают ситуации, к которым, с точки зрения стратегии, следует подходить как к новым, и поэтому встающие проблемы следует решать как новые. Как их решают?
Методом оценки ситуации, как я уже объяснял. В каждой новой ситуации, серьезной или нет, сначала следует добиться четкого теоретического понимания цели, затем ясного представления о трудностях на пути достижения этой цели и имеющихся средствах для их преодоления. После того как эти три этапа пройдены, делается четвертый шаг – принимается решение.
Позиционная война. Часто бывало, особенно в длительные периоды мирной жизни, что представления о войне облекаются в определенную форму, а к стратегии начинают относиться как к игре в шахматы, в которой численная мощь и расположение сил считаются решающими факторами при достижении результата. В своей книге «Принципы войны» маршал Фош (1851–1929, с апреля 1918 г. главнокомандующий союзными войсками, под его руководством они нанесли решающее поражение германским армиям летом 1918 г. на Западном фронте. – Ред.) цитирует высказывание маршала Морица Саксонского о войне: «Я уверен, что умный генерал может вести ее так долго, пока он жив, и не оказаться вынужденным сражаться». Большую часть одной главы Фош посвящает доказательству ошибочности этого утверждения и ему подобных, равно как и ошибочности военных действий, проводимых в соответствии с ним.
Разумеется, в такой теории, как и в большинстве теорий, есть значительный элемент правды. Действительно, у большого вооруженного отряда есть преимущество по сравнению с небольшим отрядом, у отряда на вершине холма – преимущество перед отрядом, находящимся у его подножия; преимущество есть у вооруженного отряда, находящегося на фланге сил противника, у хорошо вооруженного и оснащенного отряда есть преимущество перед плохо вооруженным и экипированным отрядом и т. д. В конце XVIII века в промежутке между войнами Фридриха II Великого и Наполеоновскими войнами теория позиционной войны приобрела огромную популярность, и это одна из причин первых успехов Наполеона, потому что он, как и Тутмос III, Александр и другие полководцы до него, продемонстрировал, что стратегия отличается от игры в шахматы тем, что фигуры на шахматной доске неодушевленные, а участники войны – живые люди. На шахматной доске один король ничем не отличается от другого, что справедливо и в отношении любой другой фигуры, за исключением положения, когда она стоит в выгодном или невыгодном положении. Наполеон показал, что на «доске войны» человеческие «фигуры» отличаются друг от друга и что наряду с ценностью позиции также важна способность правильно мыслить и энергично действовать.
Верно то, что многие вооруженные силы вынуждали своих противников отступать и иногда сдаваться, просто заняв такую позицию в отношении его, что позиции противника становились непригодными для обороны. Верно также и то, что командир, оказавшись в положении, непригодном для обороны, может в должном порядке отступить без боя, зная, что бой принесет его отряду больше потерь, чем врагу. Еще верно то, что осуществление маневра для занятия хорошей позиции – очень важная особенность стратегических и тактических боевых действий, а умение занять такую позицию быстро после здравых размышлений – отличное качество в командире. Тем не менее занятие такой позиции (если только затем с этой позиции не начнутся боевые действия) – всего лишь угроза, причем пустая, если нет вооруженных сил, способных ее подкрепить. Это немного похоже на вынесение в суде приговора человеку. В обычной жизни мы склонны считать решение суда реальным актом, который заставляет человека делать то, что назначает суд, например заплатить по счету. Но на самом деле решение суда не заставляет его платить по счету или делать что-то еще: в исполнительные функции государства входит помещать человека насильно в тюрьму или применять к нему другое насилие, которое заставляет его платить по счету.
Таким образом, введение в войну человеческого фактора, как это иллюстрируют военные действия Наполеона и других полководцев, помешало стратегии превратиться в подобие шахматной игры. В такой же немалой степени, а возможно, и большей помешало этому постоянное изменение видов оружия, особенно рост их числа и повышение их эффективности, так как некоторые из самых катастрофических поражений были вызваны пассивностью в разработке новых методов противодействия новым видам вооружений.
До недавних лет самым важным изменением в условиях и методах ведения войны в истории человечества стало изобретение огнестрельного оружия. Но в настоящее время мы видим, что еще большие изменения, безусловно, вызовет изобретение аэроплана, ведь огнестрельное оружие было просто усовершенствованием арбалета с целью приведения в движение метательного снаряда с большей скоростью и поэтому на большее расстояние и с большей проникающей способностью. Главным результатом стало увеличение расстояния, на котором могли воевать вооруженные силы. Но аэроплан вводит в войну третье измерение и вынуждает вооруженные силы двигаться не только вперед-назад и направо-налево, но и вверх-вниз. Он производит коренной переворот в разведке, предоставляя средство наблюдения и скорость движения несоизмеримо большие, чем у кавалерии, и являясь средством корректировки огня артиллерии, особенно дальнобойной, гораздо лучше ранее известных средств, и средством для пересылки приказов и информации, которое несоизмеримо превосходит коня или даже автомобиль. Но все эти изменения меркнут по сравнению с тем фактом, что вооруженный аэроплан сам по себе является превосходным наступательным оружием первоклассной мощности, хотя еще немногие это признают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});