Ярость… боль… возмущение… ярость…
Бушующие порывы свирепой злобы носились в воздухе, как буря, но это происходило за пределами магического круга и разбивалось о стену, воздвигнутую Фирдуном. Маг встал рядом с ним плечом к плечу, продолжая посылать шквал за шквалом живого огня в чёрную тьму, в ответ из потревоженного пространства налетали ураганные порывы ненависти, обдавая стоящих за щитом холодным ознобом, но никто не поддался страху и не разнял сомкнутых рук.
— Заклинаю тебя Звёздами и Могуществом Великих, нездешней Священной Волей и Силою Света, — раздался голос Фирдуна. — Именем Ландсила, Теорна, Гайлариана и Трия, когтями Грифона и клыками оборотней, волею Властительницы — сгинь! Ибо мы — не твоя добыча!
Показалось ли это Кетану, или Фирдун действительно с каждым словом становился выше ростом, так что Ивик совсем исчез в его тени? И вдруг Фирдун протянул руку к магическому посоху, и Ивик не воспротивился такому посягновению.
— Убирайся во Тьму, из которой ты выполз! — закончил Фирдун так властно, как прежде мог сказать только Ивик. — Волею Неназываемого! Да будет так!
Имя, которое он произнёс, обрушилось, как ураган, и Кетан понял, что услышал сейчас одно из Великих Имён, которые нельзя произнести никому, кроме тех, кого избирает своим орудием Сила.
Огненная стрела, вырывавшаяся из наконечника магического посоха, свернулась в пламенный шар. Шар сорвался и полетел. Кетан только догадывался, какая мощь заключена в посохе Ивика, если он способен управлять такой могучей Силой, какая сейчас бушевала вокруг. Когда во внешней тьме вспыхнул взрыв, он увидел не столько глазами, сколько внутренним зрением, как зашатался, судорожно дёргая длинными щупальцами, чёрный сгусток. Кетан и сам еле устоял на ногах под напором хлынувших оттуда волн отчаяния и ярости, которыми это существо, уползая, все ещё пыталось их уничтожить.
Ивик выпустил из рук посох, и уже теперь Фирдун опирался на него всей тяжестью, видно было, что он с трудом держится на ногах. Эйлин выпустила руку Элайши, которой та держала лунный жезл, и Элайша сразу выронила его себе на колени, словно он был непомерно тяжёл. Кетан не чувствовал больше исходившего от Юты тепла и понял, что кошка уже не держится за него.
Все обессилели после борьбы, но зато чувствовали, что свободны. Вдруг Фирдун обернулся к Ивику и, глядя ему в глаза, спросил зазвеневшим по-мальчишески голосом:
— Что ты сделал со мной?
— Ничего, — ответил маг, не спеша принять от него назад свой посох, который Фирдун совал ему в руку. — Каждый сам делает свой выбор, сын Грифона!
Фирдун высоко взмахнул посохом, точно хотел запустить им подальше. Сверкнув глазами, он кинул посох Ивику, и тот поймал его на лету.
— Мой выбор — это моё дело! — сказал юноша. — Я — это я, и никто не переделает меня по своей воле!
Ивик ответил с усталой улыбкой:
— Так мы все когда-то говорили. Да, твой выбор — твоё дело. Но в эту минуту мы все связаны одним делом, и только неудачное завершение его может разорвать эти узы.
Фирдун опустил голову. Он стиснул руки, снова разжал их и снова стиснул. Затем, подняв раскрытую ладонь, пробормотал несколько слов, и Кетан понял, что он снял защитный барьер.
Эйлин прислонилась к плечу приёмного брата:
— Плохи дела, — промолвила она так тихо, что тот едва разобрал сказанное.
— А что такое?
— Ты ведь знаешь, Кетан, что иногда, когда угодно Госпоже, она наделяет меня даром предвидения. Нехорошо для Элайши и для него, — ответила Эйлин, кивая на Ивика. — Возможно, это всего лишь мои страхи, но, кажется, мы все выйдем из этого похода не такими, какими были. Мы подняли оружие Великих Учителей, а оно нам не впору.
Как всегда после оттока Силы, все чувствовали неодолимую слабость. Поэтому, присоединившись к кайогам, они с жадностью набросились на еду. Насытившись зажаренными на костре куропатками и утолив жажду, все отправились спать. Фирдун ни с кем не сказал ни слова после того, как они покинули место, которое он ограждал защитным барьером. На лице его застыло какое-то странное отрешённое выражение, и в нём трудно было узнать прежнего доброго малого, с которым так давно приятельствовал Кетан. Время от времени Фирдун хмуро поглядывал на Ивика, словно сердясь, что тот задал ему задачу, к которой у него не лежала душа.
Между тем, подобно тому, как Фирдун исподтишка посматривал на Ивика, за ним, как заметил Кетан, в свой черёд незаметно наблюдала Эйлин. Она смотрела на него внимательно и задумчиво. Когда луна поднялась и очутилась у них над головой, она отошла от костров, чтобы уединиться для тайной беседы со своей Госпожой; как догадывался Кетан, сестру терзали сомнения.
Кетан бережно хранил камень, подаренный крылатыми людьми. Ложась спать, он положил его, не вынимая из тряпицы, в которую он был завёрнут, себе под голову, надеясь, что камень навеет хорошие сны. Сейчас ему хотелось забыть обо всём и вновь побывать в долине, которую стерегут каменные кошки и где живёт пушистая чёрная красавица, чьи чары приманили его туда в первый раз.
Однако в сегодняшнем сне он очутился там не в зверином обличье. Он узнал каменные столбы и сидящих на них кошек, но сам оставался человеком и, как ни старался, так и не смог превратиться в парда.
А потом появилась она, выступив из-за колонны, на этот раз уже не кошкой, как тогда. У неё были короткие чёрные волосы, её макушка как раз доставала ему до подбородка; под узким облегающим платьем вырисовывался стройный женский стан, но в каждом движении по-прежнему сквозила кошачья грация.
— Госпожа, — начал он и умолк, не зная, как назвать девушку.
Она улыбнулась, но не сказала ни слова. Неслышно ступая, она приблизилась к нему и, обхватив руками за шею, пригнула к себе его голову. Её губы нежно коснулись его щеки.
— Великий воин! — шепнула она. — Как долго пришлось тебя ждать!
Кетан был точно в беспамятстве. Его руки сами обняли её и прижали к груди.
— Красавица моя! Кто ты? Откуда пришла ко мне? В ответ послышался тихий смешок:
— Найди ответ, великий воин! Тогда я приду и останусь с тобой, если пожелаешь. Как долго пришлось ждать! — закончила она со вздохом.
И едва он услышал этот вздох, как она растаяла в воздухе. Крик отчаяния вырвался у него из груди, когда Кетан увидел, что каменные столбы с кошками тоже растаяли и исчезли.
Других снов он в эту ночь уже не видел или не запомнил. Проснувшись, оборотень от тоски не находил себе места и отправился на разведку, не дожидаясь, когда его товарищи снимутся с места.
Он отправился прежним путём, только теперь уже не старался учуять след людей Джакаты. Крылатые обещали помочь и показать дорогу в так называемую Страну Мёртвых. Ивик считал, что туда-то и направился Джаката, если только выжил в схватке со Злом, которое сам и вызвал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
