Пока самонадеянный Судислав отсиживался в Володимире, мазовшане, не снимая осады со столицы княжества, продолжали развивать свой успех. Произведя разведку и взвесив все «за» и «против», часть войска завернула обратно, чтобы взять наконец непокорный Холм, а самые отборные отряды двинулись дальше на восток. Вопреки первоначальным планам, на Галич решено было не идти. С дня на день в войну должна была вступить Польша, и мазовшане не хотели ссориться со своими южными соседями, отнимая у них из-под носа лакомый кусок. Земли много, её на всех хватит.
…И вот уже двое суток около четырёх с половиной тысяч пехотинцев и одиннадцать сотен рыцарей продвигались вглубь территории княжества. В первый же день они разграбили и сожгли несколько селений. «Развели костры, чтобы согреться», — шутили бравые рубаки. Кроме того, весь найденный в погребах мёд был выпит, что только подняло настроение.
На второй день поводов для радости стало меньше. Если бы дело было только в том, чтобы пройти вставший на пути войска лес!.. Нет, мазовшане не боялись забрести в непролазную чащу. Подлесок здесь был низкорослый и довольно редкий, завалов на пути пока что не попадалось. Им даже не довелось прорубаться сквозь кусты, как опасались некоторые. Но когда между стволами толстых дубов поползли слоистые белёсые волны, люди забеспокоились и помимо воли стали принюхиваться: уж не пожар ли? Вдруг густые клубы, отдалённо напоминающие растрёпанные кудели шерсти, являются предвестниками страшного бедствия! Но гарью совершенно не пахло. То был обыкновенный туман.
Мазовшане продолжали идти, а туман сгустился, из лёгкой белёсой дымки превратился в плотную молочно-белую стену с сероватым отливом около земли. Промозглая сырость стала непереносимой.
— Вот бы ещё согреться! — шутили пехотинцы.
Благородные всадники хранили высокомерное молчание.
Между тем вокруг стали происходить странные вещи. Туман приобрел отчётливый голубой оттенок и весь светился, мерцал мириадами блёсток. В таком тумане недолго и заблудиться! Даже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. У людей возникло ощущение, что с каждым шагом они переносятся чуть ли не на край света. В голубоватой мерцающей дымке совершенно невозможно было определить, в какой стороне находится солнце. Некоторым казалось, что светило сошло с ума и носится над головой кругами, и если бы не стоявшая на месте земля…
Да и земля менялась прямо на глазах! Местность стала холмистой, всё чаще под ногами скрипели каменные осыпи, а вместо плавных речушек, озёр и болот путь преграждали мелкие, но быстрые потоки с невероятно холодной водой. Лиственные деревья исчезли, сменившись какими-то стройными хвойными. Их верхушки нельзя было рассмотреть опять же из-за треклятого тумана.
Наконец пришлось остановиться, потому что идти дальше стало немыслимо. Вряд ли стоило опасаться засады или встречи со значительными силами русичей. Да и если попадутся враги, как можно драться в таком тумане! Теперь голубые блёстки погасли, и он опять превратился в обычную молочно-белую пелену, абсолютно непроницаемую для зрения. Обмениваясь нелестными замечаниями насчёт странностей погоды, все принялись собирать отсыревшие смолистые ветви, сучья и порыжелую прошлогоднюю хвою, чтобы развести костры.
И надо же! Не успели самые сноровистые добыть огонь, как туман начал редеть. Мазовшане решили немедленно сниматься с места, пока можно продвинуться хоть немного вперёд. Когда погасли загадочные блёстки, стало видно, что день близится к вечеру. А вдруг до наступления темноты повезёт наскочить на какое-нибудь селение, которое можно ограбить! Всадники вновь оседлали коней, пешие торопливо сбились в колонну, больше напоминавшую беспорядочную толпу. Тронулись.
Кругом темнело. Хорошо ещё, что появилась дорога. Правда, пролегала она уже не по лесу, а меж двух холмов с довольно крутыми склонами. К тому же, камней стало побольше. Да каких крупных…
Дорога кончилась совершенно внезапно. Холмы слились друг с другом наподобие полумесяца, в который и упёрлась каменистая тропа. Дальше был тупик. Более всего это напоминало дно огромного оврага.
Передние всадники остановились, поскольку взбираться по круче с лошадьми было немыслимо. Ехавшие и шедшие позади постепенно подтягивались к ним, ещё больше увеличивая беспорядок. Стали совещаться, как поступить дальше, хотя в общем было ясно, что нужно повернуть назад, и чем скорее, тем лучше.
— Интересно, в какую это глушь нас занесло? — довольно громко спросил кто-то.
И тут случилось нечто уж вовсе невероятное. В лицо сбившимся в кучу мазовшанам дунул сильный ветер, который вмиг прогнал не только туман, но даже часть низких облаков. И тогда все увидели, что войско стоит не в овраге, а на дне урочища, зажатого со всех сторон самыми настоящими горами! В этаком «каменном мешке». Но что хуже всего — сверху, на неприступных скалах было полным-полно каких-то воинов! И не успели мазовшане сообразить, что к чему, как испуская воинственные гортанные крики, эти воины обрушили на них ливень стрел и лавины камней.
Вмиг на дне урочища воцарился ад кромешный. Кони топтали людей, люди с помощью мечей пытались проложить себе дорогу в вопящей в тысячи глоток толпе, все скользили на покрытых кровью валунах, всех сшибали летящие сверху камни и косили стрелы. И никого не выпускали из «каменного мешка» свирепые воины, стоявшие на скалах.
* * *
Продвигавшиеся по северо-восточным склонам Карпат угорцы, которых король Бэла послал на помощь своему зятю Льву, были чрезвычайно удивлены в высшей степени странным происшествием: час назад к ним прискакал на взмыленной вороной кобыле какой-то русич и сообщил, что сюда движутся мазовшане.
Привезший это известие человек не был похож на обычного гонца. Одет он был довольно богато, хотя вся его одежда посерела от въевшейся пыли и грязи — значит, провёл в седле немало времени. А из его правой рукавицы выбивалось странное голубоватое свечение, словно там была не рука, а куча болотных огоньков.
И всадник необыкновенный, и сообщение странное. Нечистый занёс сюда мазовшан! С чего это они нацелились на Угорщину?! Мало им Волыни с Галичиной? И что с Володимиром? Или город уже взят?
— Володимир по-прежнему осаждён и по-прежнему не сдался, — отвечал гонец, похлопывая по шее кобылу, которая всё ещё тяжело дышала и фыркала после бешеной скачки. — Это не всё мазовецкое войско, а только его часть. Около пяти тысяч человек. Движутся они по дну во-он того урочища (гонец махнул рукой) и очень скоро зайдут в тупик. Они действительно хотели сразиться с галичанами, но заблудились в тумане и проскочили мимо города.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
