Мистер Фокс предложил свой табак. Лед в глазах мистера Питта чуть-чуть оттаял.
– Спасибо, – сказал он, тронутый этим жестом, и деликатно понюхал табак. – В наши дни мало кто остался верен старым ценностям. Молодое поколение не любит портвейн, нюхательный табак и тому подобное.
– Жаль, – сказал Шеридан и тоже исполнил изящный ритуал: согнул руку в запястье, затем, после того, как понюхал щепотку табака, потер большой палец об указательный.
Молчание нарушил мистер Питт, страдальчески вздохнув.
– Два военных корабля британского флота, – произнес он, – и никакой возможности отчитаться за их использование.
Фокс и Шеридан обменялись быстрыми взглядами. За две недели, прошедшие с тех пор как они вернулись из Франции и дали вместо Кэма полный отчет о плавании, мистер Питт не переставал сокрушаться об этих военных кораблях. Казалось, что когда бы они ни встречались с лидером тори, он не мог не поднять эту тему.
Мистер Фокс начал сожалеть, что они с Шериданом взяли на себя роль эмиссаров Дайсона. Тогда казалось, что это самое малое, что они могут сделать. Дайсон хотел сразу же забрать Габриель в Корнуолл. Ни при каких обстоятельствах он не оставил бы жену в Лондоне, на растерзание светским сплетницам. И Фокс поддержал герцога в этом решении. Он забыл, насколько раздражающе монотонным иногда бывал Питт.
– Два военных корабля британского флота, – произнес мистер Питт, повторяя свою предыдущую жалобную реплику, – и никакой возможности отчитаться за их использование.
– Ну-ну, мистер Питт, – вежливо сказал Шеридан. – Вы ведь не потеряли эти корабли. Они возвратились в целости и сохранности. Дайсон вернул домой свою герцогиню. И мы здесь. Это ведь тоже что-то значит, ведь правда?
– Но мне пообещали Маскарона! – воскликнул Питт.
– Посмотрите на это вот с какой стороны, – сказал мистер Фокс, вкрадчиво улыбаясь. – С помощью этого жеста вы заполучили для Англии друзей, находящихся на самой вершине французских дипломатических кругов.
– Вы называете два военных корабля маленьким жестом? – сухо спросил мистер Питт.
– По большому счету, да. И разве мы пришли сюда сегодня не для того, чтобы передать вам отчет, который вы должны найти в высшей степени позитивным? С риском повториться я, с вашего позволения, напомню, что Маскарон получил пост в министерстве иностранных дел под началом Талейрана. Подумайте, что это может означать для Англии, мистер Питт. Когда война окончится, у нас во Франции будут высокопоставленные друзья. Не забывайте, что герцогиня Дайсон – внучка Маскарона.
– Вряд ли я когда-нибудь это забуду, – возразил Питт, вспыхнув. То, что Дайсон прислал этих джентльменов в качестве своих представителей и продолжал ими прикрываться, когда ему пора было явиться лично, было очень больной темой.
Проницательно догадавшись о причине раздражения Питта, мистер Фокс сказал:
– Герцог не мог не отвезти Габриель в Корнуолл. Бедняжка перенесла немыслимые страдания. Он явится к вам, мистер Питт. Всему свое время.
В ответ мистер Питт только крякнул от досады. После секундного размышления он произнес:
– Просто немыслимо, что она вот так сбежала, ни слова не сказав Дайсону.
Питт считал, что в истории, которую ему рассказали, были пробелы.
– Она знала, что герцог не позволил бы ей этого, – напомнил Шеридан. – И не зря. Как мы уже говорили, этим делом занялся Фуше.
– Я по-прежнему не могу понять, на что она надеялась, – запальчиво сказал Питт.
Мистер Фокс учтиво ответил:
– Вполне естественно, что девочка запуталась. Она думала, что, вернувшись во Францию, снимет с деда все подозрения, что в этом случае никто не сможет обвинить его в предательстве.
Питт молча обдумывал сказанное. Наконец он произнес:
– Звучит, как мне кажется, правдоподобно, но… – политик покачал головой. – Внучка Маскарона и Дайсон. Все еще не могу в это поверить.
– Честно говоря, я тоже, – промолвил Шеридан. – Не думал, что Дайсон относится к тому типу мужчин, которые могут без памяти влюбиться в девушку и украсть ее.
– Не знаю, почему тебе так сложно в это поверить, – сказал Фокс. – Вспомни себя.
Фокс имел в виду случай, происшедший много лет назад, когда Ричард Шеридан сбежал с молодой красавицей и тайно женился на ней.
– Это совсем другое дело, – возразил Шеридан.
– Да? Почему же?
– Потому что я это я, а Дайсон это… Дайсон.
– Действительно, – сказал мистер Фокс, стараясь скрыть улыбку.
Шеридан пытливо взглянул на друга, но мистер Фокс ничего больше не сказал. Из трех присутствующих джентльменов только Фокс знал историю Габриель полностью.
Мистер Питт очнулся от своих мыслей и промолвил:
– Похоже, я не понимаю это молодое поколение. Они явно не те, кем кажутся.
Небрежно брошенные слова сильно подействовали на его собеседников. Они долго в изумлении смотрели друг на друга. Мистер Шеридан фыркнул. Его примеру последовал Фокс. Прошло какое-то время, прежде чем их хохот затих. Мистер Питт смотрел на них, как на сумасшедших.
Фокс вытер глаза безупречно чистым платком.
– Прошу прощения, мистер Питт. Вы не могли знать, что случайно произнесли наш самый любимый тост.
– Неужели? – сказал Питт.
В глазах Шеридана заиграли огоньки. Он поднял свой бокал.
– Джентльмены, я произнесу тост. – Драматург подождал, пока его собеседники услужливо поднимут свои бокалы. – За молодое поколение, – сказал он и посмотрел на Фокса, ожидая традиционного продолжения.
Мистер Фокс широко улыбнулся и поднял выше свой бокал.
– За молодое поколение, – повторил он. – Они стоят гораздо большего, чем мы думали.
И с удовольствием выпил.
Послесловие автора
Описание бойни в тюрьме, использованное в прологе, основано на рассказе очевидца. Некто действительно стоял у окна башни и наблюдал за ужасной сценой. Однако, насколько мне известно, в тюрьме Аббей не убивали женщин-заключенных. Но судьба женщин-аристократок, находившихся в некоторых других тюрьмах, была страшной. Я воспользовалась авторским правом, перенеся некоторых из них в тюрьму Аббей, в вечер 2 сентября 1792 года.
Я использовала много существовавших в действительности персонажей и происшедших на самом деле событий в качестве фона для истории Кэма и Габриель. Некоторые факты имеют документальное подтверждение. Парламентские дебаты между Питтом и Фоксом, например, происходили именно так, как я описала. Однако объяснение причин, по которым Фокс занял такую позицию, и обстоятельства, повлиявшие на его решение, – плод моего воображения.
Что касается двух покушений на жизнь Наполеона Бонапарта, большинство приписывали их Фуше. Считали, что именно он разработал план, кульминацией которого стала казнь молодого герцога Энгьенского в феврале 1804 года. Известно, что Талейран и Фокс вели переписку. В 1806 году Фокс действительно написал Талейрану и предупредил его о готовящемся покушении на жизнь Наполеона, и это в то время, когда Франция и Великобритания вели войну. В интересах моего повествования я придумала два предыдущих покушения, раскрытых Талейраном и Фуше.
