— То есть если бы кто-то из моих был в Лондоне, и я бы просил тебя о том же, ты бы по доброте душевной согласился? Вот просто так?
Вот и вся суть мира нелюдей. Никто никогда и ни за что не поверит в доброту душевную и безвозмездную помощь.
— В случае угрозы жизни, я бы сделал все чтобы помочь. А от тебя даже ни хрена не требуется.
— Кроме как пустить твою армию на свою территорию. Я слышал о твоей политике.
— Не тех слушал. — Я снова зарычал, потому что бесила паранойя окружающих. За свои и шкуры трясутся, как не знаю за что. А ещё хотелось убить последнюю носительницу фамилии Бойлов, ведь наверняка все слухи обо мне её рук дело. — Нас будет четверо: я, Уилл, демон и одна вшивая ведьма. Как видишь, это с трудом тянет даже на группу захвата, но я тебе клянусь, если мой нелюдь пострадает, я и армию притащу.
— Нет, Винтер, так не пойдёт. Мне нужны гарантии.
— Какие, блядь, ещё тебе гарантии нужны?! Я дал свое слово.
— Пакт о ненападении на нас. — Прозвучало на том конце телефона.
Я простонал и закатил глаза. Не то чтобы я прям очень хотел завладеть Нью-Йорком, но такой пункт все же мог появиться в планах в будущем.
— Двусторонний. Пока ты Альфа. — Сдался я. — Документ составишь с Уиллом.
— И когда ты будешь?
Но отвечать уже не пришлось, Амэнтиус по моему сигналу перенёс нас четверых прямо в кабинет Альфы не первой свежести.
— Вопию…
— Заткнись! — рявкнул я в ответ на все возмущения. — Вот тебе Уильям Патриксон, с ним и разговаривай. Ведьма остаётся с вами, и, если она сбежит, обоих прибью. Мэни, доставь меня к Кэрри.
Не знаю почему, но никто не возражал, даже демон молча снова перекинул меня на какую-то почти завершенную стройку, но только Кэрри на ней не наблюдалось.
— Точнее не могу, — пояснил Амэнтиус на моё злобное рычание. — Она где-то здесь.
И рвался у меня из груди вопрос, где именно здесь, при взгляде на высотное здание, но я все понимал. Что Кэрри в таком месте не стала бы прятаться по доброй воле, а значит уже успела влипнуть. Что Амэнтиус сделал все от него зависящее, но не будет рисковать, открыто заходя прямо в логово других демонов, ведь ему до абсолютного бессмертия осталось меньше века. И что это все политика и ничего более. И что он хитрил по своей натуре и наверняка не желал принимать открытого участия в моей судьбе, даже то, что демон не таксист, чтобы постоянно на нем перемещаться по щелчку пальцев… Я все понимал, но это не отменяло моего бешенства. Потому что моя женщина где-то тут, а я могу не успеть её спасти. Единственное, что я мог — молиться, чтобы ещё ничего не случилось, сорваться на бег и искать свою ванильную заразу по запаху.
С каждым шагом, с каждой неудачной попыткой, с каждым лестничным пролётом, что я преодолел, мной все сильнее завладевало отчаяние. Я обязан успеть, увидеть своего ёжика целым и невредимым, извиниться за все, что наговорил вчера, и уже неважно, что будет с нами потом. Важна лишь сама Кэрри. Но в конечном итоге мне повезло — буквально на последних этажах я уловил знакомый сладкий запах моей джиннии и мерзкую вонь демонов низшего порядка, и после этого пропало понимание происходящего. Я ринулся к цели, не думая о последствиях, но едва ворвался в нужную «квартиру», замер.
Моя любимая зараза с разбитой губой и отметиной на левой скуле, лежала на голом полу в разорванной одежде, удерживаемая этими тварями. И при одном только взгляде на эту картину в голове промелькнула мысль: «Убью!» — а едва ванилька со слезами на глазах выдохнула мое имя, крышу снесло окончательно. В тот же миг ярость и зверь одержали верх над рациональным мышлением и человеческой сущностью. Одежда затрещала по швам от разрастающегося в размерах тела, перед глазами встала алая пелена, я сам стал зверем. Я хотел им быть. Впервые в жизни принял эту свою сущность и слился с ней, не желая щадить уродов, что посмели прикоснуться к моей женщине.
Доли секунды и зверь с ревом ринулся в атаку, отдирая демонов от девушки, а ту лишь отпихнув в сторону. Надеюсь, что всего лишь отпихнув, а не отбросив в стену со всей силы, ведь обернуться и посмотреть возможности не было никакой. Демоны не дураки и нападали одновременно, а мне только и оставалось, что парировать их выпады, постепенно зарабатывая преимущество. К несчастью, зверем я не управлял, только наблюдал с какой яростью он действовал, защищая нашу джиннию. Он рычал, ломал кости, рвал демонов когтями и зубами на кусочки, что брызги крови разлетались по стенам, полу и потолку. И он не останавливался, даже когда все закончилось, а от мразей не осталось лишь кровавое месиво, и единственными звуками в помещении остался лишь звериный рык и биение сердца Кэрри. Его бешеный ритм заставил зверя оглянуться и увидеть испуганную, съёжившуюся в углу девушку. Зверь ринулся к ней, а я, запертый лишь в нашей общем сознании, едва успел его остановить. Это чудовище не должно приближаться к Кэрри, не должно ее касаться. Тем более я не представлял, что он сделает если подойдет. И начался ещё один бой уже внутри меня самого с противником, с которым я и в лучшие времена не справлялся. Зверь рычал и стремился вперёд, но я держал его на месте. Нет, нельзя, лучше сейчас уйти, чтобы ванилька нас не видела. Не в таком виде, не со стекающей по зубам, рукам и шерсти кровью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Уолтер, — все-таки слабо позвала джинния, наблюдая это странное зрелище, и я замер, через глаза зверя глядя в ее. — Уолтер! — сорвалась Кэрри на полноценный плач.
И на один краткий миг я дал слабину, чем воспользовался зверь, в момент настигая добычу. Да только усилием моей воли лишь смог упереться лапами в стену по обе стороны от головы джиннии. Но Кэрри… Мой драгоценный ёжик сам потянулся к зверю, обхватывая мощную шею руками и зарываясь лицом в шерсть. Она разрыдалась в голос, дрожа всем телом не то от холода, не то от эмоций. И зверь пересилил, обхватив хрупкую фигуру поперёк талии и словно желая вжать её в себя.
— Моя! — раскатистый рык зверя, впервые за все время сложившийся в связанное, осознанное слово, огласил помещение, мощные лапы сдавили тело джиннии, и хищник вонзил клыки в нежную кожу плеча.
Кэрри вскрикнула и сильнее обхватила мою шею.
Я же мысленно взвыл. Ну вот опять все решилось за нее. Зверь не спрашивал, хочет ли наш ёжик все ещё становиться оборотнем или нет, просто взял и укусил. И этого укуса вполне достаточно для её полного обращения в одну из нас. Девушка мне этого не простит, но зверь в этот момент ликовал. Он получил свою пару.
— Твоя, — прошептала ванилька. — Только твоя. Я люблю тебя. Прошу, прости…
В этот момент я хотел, чтобы джинния заткнулась, потому что не зараза должна просить прощения, а кое-кто другой, и случилось чудо. Я смог худо-бедно перехватить контроль над телом и прижать её к себе ещё сильнее. Так чтобы перехватило дыхание, чтобы больше ничего сказано не было и прозвучал только глухой стон. И только после этого позволил себе коснуться ссадины на щеке ёжика. Я хотел обратиться обратно в человека, что-то сказать моему золотцу, успокоить, пока ещё Кэрри не потеряла сознание, как всегда бывает после укуса оборотня, и не хотел этого делать одновременно. Не хотел пугать, не хотел расстраивать, а главное, вряд ли нам бы удалось согреться в помещении без окон абсолютно голыми. Оставалось только наблюдать, как опускаются её тяжелеющие веки с мокрыми от слез ресницами и обмякает тело в лапах.
Где-то там в коридоре кричал Амэнтиус, видимо в телефон, что он не дебил подходить к зверю, а я только и мог, что смотреть на ежика в своих лапах. Зверь не хотел отпускать Кэрри, не хотел никому ее отдавать, и рычал при даже при малейшем шаге в нашу сторону. Даже когда Уилл приехал за нами, звериная сущность не отдавала мне контроля над ситуацией, не смотря на все доводы Беты, что нам в таком виде показываться на улице нельзя. Даже едва не цапнул Уильяма, когда тот протягивал одеяло для джиннии. Зверь сам завернул в него девушку и отнес в фургон. И продолжал рычать в машине, пряча Кэрри ото всех.
