– Приветствую, Ольга. Извините, что сразу не узнал.
«Мне не привыкать. У нас с ним при каждой встрече возникают подобные сложности, хорошо хоть в этот раз на корабль впустил», – подумалось мне, но озвучивать это я не стала. Доброжелательно улыбнувшись (не зря минут десять у зеркала сейчас тренировалась), поздоровалась:
– Добрый день! Надеюсь, мы вам не помешали?
И поскольку времени терять не хотелось, уверенно двинулась дальше, хотя ощущение сверлящего спину взгляда не покидало до выхода.
Хорошо, что, выбирая между платьем и своей формой, выбрала в итоге первый вариант. И солиднее для первого выхода в качестве жены капитана – а думать о репутации мужа тоже надо, – и выходной сегодня, поэтому с формой можно до завтра подождать.
А потом, как специально, нам снова и снова кто-то попадался навстречу, неизменно обдавая сомнительным потоком вряд ли искреннего почти обожания и какого-то подспудного ужаса. Это откровенно раздражало и рождало недоумение. Начинаю понимать, почему Гайяр внешне такой неприступно-холодный. Да, приятного мало, когда те, кто вчера тебя всячески унижали и не замечали, вдруг воспылали стремлением к общению. Поэтому, поймав себя на том, что тоже пытаюсь сохранять нейтральное выражение лица, мысленно расхохоталась. Какой шок ожидает всех через месяц с небольшим!
Перед дверью в вотчину Тинарага ненадолго застыла, собираясь с мыслями; разговор предстоял важный. Однако сюрпризы начались еще на входе. Нажав на кнопку вызова, почти сразу услышала щелчок открывающегося механизма, и в проеме двери показался еще один знакомый мне неймарец.
– Ольга. – Обладатель насмешливого голоса обежал меня любопытным взглядом. – Я бы на твоем месте сделал постоянную пластику и оставил это тело. Оно какое-то более откормленное…
Какой он все же не неймарский неймарец! Яркое исключение из всех. Сейчас, зная о них больше, подумала: «Пробужденный?» Но капсула с эниаром, как я помнила еще с прошлого общения, при нем. Мелькнувшую в подсознании мысль поймать не успела, ибо взгляд Тинарага переместился ниже, натолкнувшись на скромно стоящего возле меня Оболтуса. И – бах! – лицо медика в один миг преобразилось. Заледенев и перекосившись в гримасе гнева, выражение его лица заставило меня испуганно задержать дыхание.
– Этого не пущу!
Ого, судя по тону, как неймарец он не безнадежен. Это даже хорошо, поняла я в этот момент, что общение с капитаном закалило мои нервы, иначе бы трусливо бросилась бежать отсюда. А так, вдохнув поглубже, спросила:
– Успел наследить? – при этом, опустив вниз руку, ободряющим движением коснулась питомца.
– Не то слово! Ноги его, или что там вместо этого, в Медицинском Центре не будет! – категорически отрезал док.
– Тинараг, не бузи, я к тебе пришла за медицинской помощью, а Оболтус со мной. Обещаю, он ничего не сделает плохого. Какие у тебя к нему претензии?
Бросив на кактус, быстро спрятавшийся при этом за подол моего платья, крайне недовольный взгляд, Тинараг все же отступил, позволяя нам пройти внутрь. Я направилась к кушетке, решив присесть заранее, а то кто их знает, в чем причина недовольства. Как-то не замечала раньше за ним истерической реакции.
– Слушаю! – Я со всей ответственностью готова была выслушать всю правду о нелицеприятном поведении питомца. Мы, как известно, в ответе за тех, кого приручили.
– Не считай, что я жалуюсь, но если бы не распоряжение Гайяра, снес бы уже ему сознание только из профессиональных соображений. – И этот туда же! Оболтус взволнованно переминался рядом со мной. – Пока ты тут восстанавливалась после плена, он постоянно был рядом, как я его ни гнал. И это бы не страшно, но он повадился подъедать все, что… В общем, все. И это я стерпел. Но после твоего… гм… исчезновения гирденция, очевидно, решила, что неймарцы – вот причина отсутствия хозяйки, ну и остальным за компанию доставалось. Лично у меня негодник буянил, капсул для медицинского пистолета набил, пару экспериментов зарубил, еще по мелочи поломки устроил. Потом реактивы назло выпил и… совсем с ума сошел. У меня в жизни не было тут столько пострадавших! Носился по кораблю и жалил, кусал всех несчастных, попадавшихся на пути. Вроде бы что такое гирденция? Всего лишь растение. А ведь так озверел – справиться не могли. И ядовитый жутко, еле спас некоторых пострадавших. После этого весь экипаж пуще капитана в страхе держит. И отказов никаких не признает. Чуть что не по нему – как топнет основанием, как шипы распушит – и попрет на несогласного. А в результате ко мне с нервными срывами ходят. И тарна твоего не слушался вовсе. Пока Гайяр ему не поклялся, что вернет тебя, не успокоился.
Я была в шоке. Ощущение вины присутствовало в полном объеме. И хотя я и сейчас понимала, что взять его с собой было невозможно, и тут ему, несмотря ни на что, было лучше, но… последним предателем себя почувствовала.
– Извини меня, – тихонько прошептала я, склоняясь к кактусу.
– Хорошо бы еще и от этого… индивидуума подобное услышать, – в сторону, уже спокойнее, прокомментировал док. И снова мне: – Что за медицинская помощь тебе нужна? Гайяр у меня и так одну капсулу медитекса уволок в личное пользование, готовясь к твоему вселению, так что я думал, теперь разве что в столовой увидимся.
Проигнорировав вопрос, дождалась, пока кактус в знак прощения потерся о мою ногу, и снова его погладила.
– Спасибо.
Потом перевела взгляд на неймарского медика и задумалась. Как начать?
– Тинараг, что можешь посоветовать из контрацепции? И еще мне необходимо медицинское вмешательство для появления потомства, мы же разные виды собой представляем.
Он от души расхохотался, возвращая себе привычно-насмешливый вид.
– Это шутка, да? У тебя муж – первородный, это лучше всех контрацептивов, вместе взятых! И никакое тебе медицинское вмешательство с их особенностями не нужно.
– Как это? – О подобном я не слышала. Что еще за сюрпризы таит в себе это первородство?
Тинараг напрягся; внешне ничего не изменилось, но интуиция уверенно кольнула – чем-то удивлен.
– Гайяр тебе про свою семью рассказывал?
– Я с его мамой знакома.
– А с папой?
Я отрицательно покачала головой.
– А что, с папой что-то не так?
– Не то чтобы с ним было что-то не так. – Тинараг встал и прошелся по помещению, явно растерянный. Он заставил меня уже вообразить не знаю что…
– Некоторых жизнь ничему не учит, – пробормотал неймарец между тем. – Говорил же ему, все расскажи.
– Он боится, – пояснила я. – Сказал, что позже расскажет, когда готов будет. А сейчас почему-то думает, что я от него из-за этого отвернусь. Это первородство правда так отвратительно?
