Сейчас, как и каждый раз, оказываясь на этой станции, Жека улыбнулся, вспомнив эту историю. Подумал, что «подмигивавший» поэт и в самом деле был похож на какого-то затаившегося в углу вампира, спрятавшего клыки за сжатыми бледными губами.
Город встретил его дождем — несильным, но неприятным. Мокрая, будто ее облизали, толпа на Невском. Где там сейчас его «опель»? Мокнет брошенным у стройки на Пулковском?
Накинув на голову капюшон, Жека зашагал по Марата — улице, средневековой не по архитектуре, а по принципу, когда сапожники, мясники и бондари цехами селились в одном месте. Марата была улицей туристических и страховых фирм, кормившихся с шенгенских виз, получаемых в Визовом центре Финляндии, и предоставлявших, помимо прочего, такой специфический вид услуги как «откатка визы».
Автобус, набитый пассажирами, переезжает через границу. Гид дает «туристам» четверть часа на то, чтобы перекусить и выпить кофе в ближайшем кафе, сам в это время скидывает контрабандные сигареты. Потом всем автобусом заезжают в магазин — склад за сомнительного качества товарами и под усмешки финских пограничников покидают Еврозону с вожделенными штампами в паспорте. И все — можно на две недели лететь загорать в Испанию.
«Олдбой» — место, где они с Настей поужинали в первый раз. Яркая вывеска заведения стреляла в глаза из влажной темноты, обещая тепло, вкусную горячую еду и выпивку. А, ну да — и еще джаз, о котором Жека как-то подзабыл. Он сдал свою куртку одобрительно в такт музыке покачивающему головой молодому гардеробщику и улыбнулся к встречающему его у входа в обеденный зал хостес.
Настя сидела за дальним столиком, спиной к залу. И когда она повернула голову к подошедшему Жеке, он понял причину этого. По правой скуле девушки расплылся свежий синяк. Она даже не стала утруждать себя, замазывая его, а просто надела армейский, с V-образным вырезом и кожаными накладками на плечах, свитер, с которым синяк смотрелся почти уместно.
— Привет, — сказал Жека. — Смотрю, тебя нельзя оставлять одну. В каком кровавом спорте ты добывала медаль?..
Он хотел еще что-то добавить, но осекся, почувствовав исходящие от Насти волны плохого настроения. Однако поздоровалась она приветливо.
— Присаживайся. Я пришла чуть пораньше и не стала тебя ждать, заказала нам обоим тигровые креветки в сливочном соусе с овощами — гриль… Ничего, что я сюда тебя затащила? Надо было забрать у них «первичку» для обработки.
— Подойдет, — сказал Жека про креветки и, усаживаясь, поймал ее руку в свою. — Что у тебя стряслось?
— Да все в порядке, — ответила Настя, плеснула из стоявшей на столе бутылки с водой без газа в стакан и сделала пару глотков.
— Точно? — не поверил Жека. — А это у тебя откуда? — он взглядом указал на синяк.
Несколько секунд Настя не отвечала, смотрела мимо него. Что-то в ее лице заставило Жеку испугаться того, что она сейчас закричит — громко, разбивая спокойную атмосферу «Олдбоя» с тихими разговорами посетителей, по-домашнему звякающей посудой и проверенным временем джазом. Рукой он чувствовал, как дрожит у нее какая-то жилка на запястье, потом Настя произнесла:
— Знаешь, у меня отец умер… И, кажется, я виновата в этом…
— Ты? Как это?
— Если бы не начала его шантажировать…
Поданные креветки в сливочном соусе остывали на тарелках, превращались в айсберги, пока Настя рассказывала обо всем Жеке. Тот слушал, держа ее холодную как рыба ладонь в руках.
— Странно, — сказала Настя. — Вроде бы я его не любила… А сейчас, когда уже ничего не исправить, жалею, что так у нас с ним получилось. Будто я его предала.
Жека молчал, не зная, что сказать.
— А я думаю, может, от того, что я головой шарахнулась, у меня там, — девушка постучала пальцем себя по голове, — что-то произошло. Сосуд какой-нибудь лопнул. Прямо как полюса магнитные поменялись. Плакать хочется.
— Ну, — осторожно сказал Жека, — поплачь…
— Здесь? — Настя вздохнула и спросила. — А у вас с Марком как дела?
Жека помолчал, решая, с чего начать. Подумал, что лучше всего это сделать с конца.
— Твои деньги. Они у меня, — произнес он. — Полтора миллиона в трех пачках.
Кажется, тигровым креветкам было суждено протухнуть или что-то вроде того прежде, чем их съедят.
* * *
Жека вернулся из туалета. Официант отходил от их столика, забрав с собой тарелки с креветками и оставив вместо них два стакана, в которых плескалась золотистая жидкость.
— Что он сказал? — поинтересовался Жека, усаживаясь.
— Официант? Ничего, но выглядел разочарованным. Я сказала, что это не вина повара, что мы не ели. Просто тебе вдруг стало жалко креветок, — Настя пожала плечами. — Я взяла нам выпить, пока сварят спагетти.
— Да, хоть выпьем, — засмеялся Жека. — Ты сразу по двойной порции взяла? Что это?
— «Малиновка». «Red Breast». Двенадцатилетний ирландец.
— Ого! — Жека принюхался к содержимому стакана. — Никогда не пил. Наверное, недешевый, да? И что я должен почувствовать?
— Официант что-то говорил про сухофрукты и черную смородину. Точно знаю, что ты не должен почувствовать разочарование.
Они пригубили виски.
— Ум-м-м, ну да, сухофрукты. Только немного соленый, как островной скотч. А так — вполне достойно, согласна?
— Да, хороший.
Смакуя, Жека отпил еще. Нет, точно. Солоноватость здесь явно была лишней. Как будто, вообще, от какого-то другого напитка.
Раздался приглушенный хлопок.
Жека вздрогнул, оглядел зал. Через два столика от них сидела немолодая пара. Она — в вечернем платье и с колье на открытой шее, он — с сединой и властным лицом. Официант аккуратно наполнял их бокалы из только что открытой бутылки шампанского. Мужчина что-то сказал, его спутница засмеялась. Колье на ее шее заиграло, засверкало так, что Жека с трудом оторвал от него взгляд.
— А?.. Извини, ты что-то сказала? — посмотрел он на Настю.
— Я на минутку выскочу на улицу. Надо позвонить сестре отца, а тут музыка громкая. Не хочу, чтобы тетка подумала, что я развлекаюсь, когда должна быть в трауре.
— Можно с тобой? Я не буду мешать, — пообещал Жека.
— Если управляющий не подумает, что мы собрались сбежать, не заплатив, — засмеялась Настя.
— Ты же тут работаешь. Документы там, и все дела…
— Точно, а я про них и забыла. Надо забрать. Напомни мне, пожалуйста, когда принесут счет.
Джаз, действительно, играл как будто громче, чем когда Жека появился в «Олдбое». Или ему кажется из-за того, что «Gare De Nord» сменились бодрыми норвежцами «Jaga Jazzist»? Кивнув администратору, они вышли на улицу, устроились под козырьком. Подставив разогретое лицо прохладному уличному воздуху, Жека смотрел на проезжающие мимо автомобили с яркими — яркими — так, что и смотреть неприятно — огнями фар. После того, как Настя закончила короткий телефонный разговор, Жека повернулся к ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
