Политическая жилка и интерес к технике дали о себе знать — Фельзенштейн полюбил научную фантастику, особенно книги Роберта Хайнлайна. Его вдохновлял популярный в этом жанре сюжет, который нравился многим геймерам и компьютерным фанатам, также повлиявшим на становление киберкультуры. Это была история о герое-хакере, который использует свою IT-магию, чтобы свергнуть зловещее правительство.
В 1963 году, в разгар протестов против войны во Вьетнаме, Фельзенштейн поступил в Беркли, чтобы выучиться на инженера-электротехника. В Калифорнии он первым делом присоединился к демонстрации против приезда высокопоставленных гостей из Южного Вьетнама. Мероприятие затянулось, и ему пришлось брать такси, чтобы успеть на занятия по химии.
Обучение в Беркли стоило недешево, и Фельзенштейн устроился на программу «Учись и работай», откуда попал в проект НАСА и уехал на авиабазу ВВС США «Эдвардс». Однако руководству стало известно о коммунистических взглядах его родителей, и ему пришлось уволиться. Он позвонил отцу, чтобы узнать правду, но тот отказался обсуждать это по телефону[658].
«Не встревай куда не следует, сынок, и без проблем получишь свою работу обратно», — советовал ему один офицер ВВС, однако чего Фельзенштейн не умел, так это подчиняться. Инцидент с увольнением усложнил его отношения с властями. Вернувшись обратно в кампус в октябре 1964 года, он застал зарождение Движения за свободу слова и, подобно тому герою из научной фантастики, решил применить свои знания на благо революции. «Мы искали „мирное оружие“, и меня вдруг осенило, что лучший ненасильственный метод борьбы — свободное общение и обмен информацией»[659].
Однажды пошел слух, что полиция окружила кампус, и кто-то крикнул Фельзенштейну: «Скорее! Собери нам радио на полицейской волне!» По щелчку такое не сделаешь, но после этого случая он осознал, что пора использовать технологии ради общественного блага[660].
Главное, что он усвоил: кратчайший путь к свободе от крупных организаций — это создание новых способов и сетей связи. Фельзенштейн также понял, что именно это лежало в основе Движения за свободу слова, которое выступало за прямое общение между людьми, без посредников и контроля сверху, без ниспосланных указаний, в какие группы и сообщества людям объединяться. Эта идея легла в основу протеста против корпораций и властей, которые диктовали людям, как им жить[661].
Фельзенштейн начал искать способ структурирования информации, который бы упростил общение между людьми. Сначала он печатал информационные письма своего студенческого кооператива, а затем стал писать для еженедельной неофициальной газеты Berkeley Barb. В редакции его не без иронии прозвали «военным корреспондентом», поскольку он подготовил материал о десантном корабле-доке (по-английски — landing ship dock, сокращенно LSD) и саркастично прошелся по аббревиатуре LSD. Фельзенштейн надеялся, что пресса станет тем новым средством коммуникации, которое объединит людей, но он увидел, как СМИ «постепенно превращаются в коммерческие развлекательные проекты»[662], и охладел к этой идее. Он также изобрел громкоговоритель с многосвязной сетью входов, чтобы аудитория могла общаться с оратором или преподавателем. Ему нравилось, что у такой системы не было центрального узла или контроллера, это напоминало структуру интернета и позволяло каждому высказать свое мнение[663].
Фельзенштейн считал, что будущее будет зависеть от различий между вещательными СМИ, например телевидением, которые «предлагают одну версию происходящего и не особо интересуются мнением аудитории», и невещательными, где «каждый человек может слушать других и высказываться сам». Он верил, что компьютерные сети позволят людям взять бразды правления в свои руки и самим распоряжаться своими жизнями[664].
До появления интернета и сервисов вроде Craigslist и Facebook люди общались и искали информацию через некоммерческие организации switchboards, своеобразные «общественные коммутаторы», которые стали одним из этапов на пути к появлению социальных сетей. Как правило, в таких местах техническое оснащение было на нуле, вокруг стола с парой телефонов сидело несколько консультантов, стены были завешаны объявлениями и рекламой. Фельзенштейн помнит, что «такие службы были практически в каждом районе». «Я как-то зашел к ним, чтобы посмотреть, можно ли ускорить их работу при помощи какого-либо технического решения», — рассказывает он. Однажды он столкнулся на улице с другом, который поделился с ним прекрасной новостью: одна такая организация надавила на совесть какому-то богатому либералу из Сан-Франциско и получила от него мейнфрейм. Так появился некоммерческий центр Resource One, где суперкомпьютер должны были перенастроить и передать в совместное пользование нескольким таким «социальным коммутаторам». Фельзенштейн считал, что их компьютер поможет развитию контркультуры[665].
Примерно в это же время он разместил в Berkeley Barb объявление: «Мастер на все руки, инженер и революционер ищет общения»[666]. Так он познакомился с одной из первых девушек-хакеров Джуд Милхон, писавшей в стиле киберпанк под псевдонимом «Святой Иуда». Она представила его своему другу Ефрему Липкину, системному программисту. Проект Resource One не мог найти желающих пользоваться их мейнфреймом, и Липкин предложил запустить на нем общественную электронную доску объявлений, которую приятели назвали Community Memory, «Память сообщества». В августе 1973 года в Leopold’s Records, музыкальном магазинчике одного из студентов Беркли, установили терминал, который по телефонным проводам подключался к мейнфрейму[667].
Фельзенштейна посетила революционная идея: если людям дать доступ к компьютерным сетям, они сами объединятся в сообщества по интересам, следуя принципу «сделай сам». Рекламная листовка проекта, она же его манифест, утверждала, что общение вне иерархических структур — это основа возрождения и активизации социальной жизни, и неважно, общаются ли люди при помощи компьютера и модема, ручки и чернил, по телефону или лично[668].
Фельзенштейн и его коллеги не стали предопределять ключевые слова в системе (например, «нужна помощь», «машины» или «ищу няню»), и это было очень мудро. Пользователи сами задавали ключевые слова к своим сообщениям, так что каждая улица могла найти собственное применение этой системе. В Community Memory публиковали поэзию, искали попутчиков для поездки на машине, писали отзывы о ресторанах, искали партнеров для учебы, игры в шахматы, секса, медитации — в общем, для чего угодно. «Святой Иуда» подал всем пример, и люди начали создавать себе виртуальную личность — настоящее раздолье для литературных талантов пользователей. На стендах и настенных досках объявлений такое было просто невозможно[669]. Community Memory предвосхитила появление электронных досок объявлений и онлайн-сервисов вроде The WELL. «Мы открыли двери киберпространства и увидели, что это благоприятная для нас среда», — говорит Фельзенштейн[670].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
