— Астахов — не самая большая твоя проблема.
— Правда? А я-то глупая, именно так и решила.
Сестра выдергивает руку и, обернувшись, серьёзно смотрит мне в глаза:
— В последний раз тебя прошу: хватит. Поехали домой.
— Позвони, когда доедешь.
Выталкиваю Карину из клуба. Успеваю заметить на её лице дикую злость и захлопываю металлические двери прямо перед её носом.
Выдыхаю.
Леша перешел черту. Мало того, что предал меня, так ещё и решил воспользоваться моей сестрой.
Не будь у нас с ним прошлого, я бы свернула ему шею.
Несусь в круглую комнату. Мне нужно побыть одной. Подумать. Подышать. Такое чувство, что все это время, я не пользовалась кислородом, и от этого болит голова.
По пути встречаю Киру.
Кладу руку на её плечо и шепчу:
— Проследи за всеми, пока меня нет.
— Ты куда? — беспокоится подруга. — Всё нормально?
— Да. Я скоро вернусь.
— Где тебя искать, случись что-нибудь?
— В круглой комнате. Мне нужно немного побыть одной.
Кира понимающе кивает, а я продолжаю свой путь.
Когда за мной закрывается дверь, только тогда я спокойно выдыхаю.
Сажусь за стол и кидаю перед собой сумку. Непроизвольно достаю из неё клатч. Мои надежды на то, что придет Наташа вновь исчезли, испарились, поэтому принести сюда данную улику было бессмысленной тратой сил.
Осматриваю клатч и устало поникаю.
По моим расчетам предводитель должен объявиться в ближайшие несколько дней.
Стас очень помог мне, сказав в больнице то, что было у него в голове. Враг хотел стать главным. Я отняла у него эту возможность. Теперь он обязан бороться, а раз семья и стая подчиняются мне, у него нет союзников. Следовательно, придется действовать самостоятельно.
Отличный план. Радует, что у меня хотя бы что-то получилось. Возможно, об этом рано говорить, но…
Черт подери. Толпа в моей власти. Это уже что-то.
Кручу клатч в руках. Кручу. Выгибаю в разные стороны. Выворачиваю и складываю. Пусть ткань с трудом поддается, мне плевать. Я издеваюсь над ним так, как душе угодно. И вдруг происходит нечто странное. Я слышу щелчок. Замираю.
Недоуменно вскидываю брови, осматриваю пустоту внутри клатча и вдруг замечаю потайной отдел.
— Твою мать, — шепчу и вспоминаю записку Рыжей: тайна кроется в тайне. У меня кровь закипает в жилах. Ошеломленно расширяю глаза и дрожащей рукой достаю обрывок какой-то бумажки. Раскрываю его. Это фотография. На ней изображен молодой парень. Он не очень высокий, но довольно-таки симпатичный. С зелеными глазами, кривой ухмылкой, копной коричневых волос. Ошарашено замечаю на его запястье татуировку: ворон, и испускаю удивленно вздох. Это Дмитрий Воронов! Это он! Но его не было сегодня в клубе… и вчера. И в день грандиозной стычки. Я вообще не помню, чтобы видела его в ближайшие несколько месяцев.
Переворачиваю фото и вижу надпись:
Моему другу. Всегда буду помнить о тебе.
Помнить?!
Меня вдруг прошибает электрический ток.
Неужели Дмитрий Воронов умер?
Но тогда как Леша мог его видеть? Как он мог говорить с ним? Как он мог передавать приказы мертвого человека?
Наташа говорила о похожей причине мести. Она перешла на сторону семьи, потому что Стас встал на мою сторону. Он перестал верить ей, больше не считал её единственной.
Я ушла от Астахова, предпочтя ему Макса. С того Леша перестал быть центром моей вселенной, и мы разошлись.
Вот вам и похожая причина.
Ревность, впоследствии одиночество, и как результат: помутнение рассудка — месть.
Прикрываю рукой рот.
— Нет, — шепчу и крепко закрываю глаза. Может, если я перестану дышать, реальность изменится? — Нет, это невозможно. Только не он.
Я едва могла смириться с мыслью, что Леша предатель. Осознать то, что он оказался предводителей семьи и виновником многих трагически смертей — было и вовсе нереальным.
Открываю глаза, отбрасываю фото и пячусь назад.
Врезаюсь спиной в стену и прикрываю руками глаза.
Боже, все сходится.
Астахов постоянно был уставший. Я думала, он волнуется, но что, если это была просто-напросто бессонница? Таблетки, тогда, возможно, принадлежали ему! Золпидем. Конечно!
А его таинственное исчезновение в день, когда нас схватили два качка и повезли в логово к Наташе. Куда он исчез? Он просто сам это спланировал.
Адрес Стаса… откуда он знал, как туда добраться? Я ведь просто попросила забрать меня, но не указывала улицу… Он сам приехал! Сам ее нашел!
Авария. Я вылетела через лобовое стекло, а он отделался переломом ноги! Просто поразительная везучесть.
И, конечно, состояние его семьи. Только он мог содержать подобное сборище, только он мог достать такие большие суммы на взрывчатку. Только он.
Я пьяно покачиваюсь.
Мир переворачивается на сто восемьдесят градусов, и я чувствую, что падаю. Это не иллюзия.
Оказываюсь на полу. Понимаю, что не могу дышать и придавливаю рукой грудь. Сначала думаю, что кислород отказывается поступать в легкие, но затем осознаю, что его попросту нет.
Запах газа проедает органы.
Мутными глазами оглядываюсь и понимаю, что попала в ловушку.
— Нет, — тяжело дышу. Ощущаю, как отсутствие воздуха сдавливает горло, и с трудом поднимаюсь на ноги. — Кто-нибудь, — слабым голосом тяну я, и бью по двери кулаками. Тщетно. В клубе играет музыка: меня никто не слышит. — Эй! Помогите. Пожалуйста.
Перед глазами мечутся картинки. Все темнеет, смазывается. Я начинаю громко и глубоко дышать, но понимаю, что и этого мне мало. Облокачиваюсь головой о дверь. Продолжаю молотить по ней кулаками, но уже едва слышно.
Меня раздирают на части два странных чувства.
С одной стороны я хочу выбраться наружу, чтобы найти Астахова и убить его. Он ведь заслуживает смерти, и я могу свершить над ним суд.
Но с другой стороны, я осознаю, что хочу остаться здесь, умереть, задохнуться, потому что знаю, что не смогу убить человека, засевшего у меня в сердце. Леша не был моим единственным. Он никогда не стал бы любовью всей моей жизни. Но он был моим другом. Братом. Он много значил для меня, и его предательство, пусть и нож в спину, но не стимул для убийства.
Слезы рвутся наружу. И я бы плакала, если бы смогла найти на это силы.
Вместо истерики, меня одолевают приступы кашля. Я больше не могу дышать, стоять на ногах, взывать о помощи.
Газ, впущенный в комнату, пробирается внутрь моего тела и забирает мою жизнь.
Падаю на колени, хватаюсь рукой за стол, пытаюсь удержать свое тело, но все же сдаюсь. Касаюсь лицом пола, вижу мутные, смазанные картинки и чувствую ледяные руки смерти на своих плечах. Они сжимают их, они впиваются в кожу. Меня пронзает очередной приступ кашля, и тело содрогается. Думаю о том, что все, что не происходит — все к лучшему, и усмехаюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
