Сераслан удержал его. Гаврила в оба глаза смотревший за ним потащил меч, но замер, остановленный стариковским голосом.
— Ну что? — насмешливо спросил колдун. — Живой?
Избор качнулся к нему.
— Мало я тебя уродовал….
Старик замахал руками.
— Меня, вижу, вспомнил, а талисман?
Избор сунул руку за пазуху и вспомнил вчерашнюю ночь.
— «Паучья лапка»!
Муря кивнул. Налив своего варева еще в две чашки он повелительно протянул их Гавриле и Исину.
— Пейте! Тут счет на часы пошел. Мы сидим, они идут…
Гаврила с Исином переглянулись. Они еще не понимали, что колдун имел в виду, зато Избор озабоченно кивнул.
— Летят поди…
Ему уже все было ясно. Только вот друзья ошалело ворочали глазами не поспевая за происходившими переменами.
— Пейте! — настойчив повторил Муря. От нетерпения он похлопывал по земле ладонями. Исин, уже поднесший, было, чашку к губам, вдруг отстранил ее.
— Это же его память, — возмутился хазарин. — А моя где? Что ж я, выходит никогда и не вспомню как чудовище завалил? Где моя?
— В чашке.
Муря еще терпел, но уже из последних сил.
Исин недоверчиво крутил чашку. Смерти он уже не боялся, но зачем ему чужая память?
— Вас заставили забыть, — терпеливо объяснил ему колдун. — Когда выпейте варева — вспомните. Вон как он вспомнил.
Избор кивнул.
— Хоть и пьете из одного кувшина, зато каждый вспомнит свое.
Пока хазарин раздумывал Гаврила сделал несколько глотков и память вернулась, гвоздем вонзившись прямо в темя. Еще лежа на земле он спросил:
— Иосиф!?
Злобно-весело старик успокоил богатыря.
— И до него дело дойдет. Еще поглядим, как вас, троих взрослых дурней, мальчишка вокруг пальца обвел…
— Как?
— Это тоже сейчас посмотрим, — отозвался Муря. Он посмотрел на Сераслана, молча наблюдавшего за происходящим, потом на свой котелок. Там еще что-то оставалось на самом дне и он спросил его.
— А тебе, проезжий, мозги вправить не нужно? Заодно уж…
Сераслан усмехнулся. Он сунул узелок, что тетешкал в руках в тележку и, отряхивая пальцы, сказал:
— Обойдусь… Тебе с ними бы разобраться…
— А с ними уже все…
Глава 50
Богатыри смотрели друг на друга, заново осознавая мир и привыкая к нему. И не было горечи по утраченному миру. Им уже не нужно было ничего вспоминать. Каждый помнил все, что было с ними до этой минуты — и удачи и поражения и самое главное…
— Где талисман? — спросил Гаврила. — Ты нашел его?
Муря с удивлением посмотрел на богатыря и кивнул на горшок с варевом…
— Тебе что, добавить? Забыл, что его ни волшебством, ни магией найти нельзя?
Гаврила заскрипел зубами, кивнул.
— А мальчишку?
— Если он не рядом талисманом, то сейчас увидим…
Подняв блюдо, Муря прошелся по нему рукавом, стирая невидимую пыль.
— Погоди!
Избор положил ему руку на плечо.
— Покажи сперва как все это вчера было.
Муря жестко ответил:
— И это не выйдет.
— Это-то почему?
— Потому же самому, — озлился колдун. Богатырское тугодумие выводило его из себя. — Талисман вчера еще был с вами.
Избор растерянно кивнул, соглашаясь, но потом как-то сообразил:
— Погоди, погоди… Ну, а вот только что…Ты же показывал.
— И в этот раз, и в прошлый, когда я вас у дерева голыми нашел вы хоть место указать могли. Раз место есть — дальше все просто. А если места не знаешь — то талисман ничего показать не даст.
— Хорошо. — Смирился Избор. — Тогда мальчишку.
Муря любовно провел по блюду рукавом.
— Садитесь… Да смотрите у меня!
Дно блюда словно провалилось и они почувствовали себя вознесенными на огромную высоту. Оттуда, сквозь редкие облака, они увидели равнину и горы. Несколько мгновений глаз кружил над степью, словно коршун выискивающий добычу. В блюде то и дело появлялись то тонкая нитка дороги, то предгорья, то сами горы, покрытые лесом. Богатыри смотрели во все глаза, но степь под ними казалась пустой.
— Где они? — не выдержал Исин. — Где?
Муря не ответил.
— Где они? — уже грозно спросил Гаврила, тряхнув колдуна за плечо.
— Ищу… — сквозь зубы ответил Муря, сбрасывая богатырскую длань. — Вы только руки не распускайте… Сейчас найдем….
Глаз нырнул вниз и прорвав пелену облаков снизился над дорогой.
Сперва они увидели облачко пыли, а потом двух всадников. Глаз налетел на них, на мгновение выделив лица и Гаврила признал мальчишку.
— Он!
Стелясь у земли глаз развернулся и пустился вдогонку. Прорываясь сквозь сплетение трав он догнали коней и Муря, уравняв скорость глаза и лошадей, дал им возможность рассмотреть всадников.
— Он. Точно он!
Они молчали, пока Муря не сказал.
— Да… Сделал дело — гуляй смело… Как он вас обвел-то! О-о-о-о-о!
Колдун обидно зачмокал губами.
— Сами разнюнились… «Сирота, сирота…. До дому доведем… Сопли вытрем…». А он нож в спину с поворотом, — отозвался Избор, кусая губы. Обида была черна и жгла сердце, словно кузнечный уголь. Добро бы богатырь, умный, хитрый, коварный, а то… Мальчишка.
— Предатель, — сказал, как плюнул Исин и посмотрел на молча сидевшего рядом Гаврилу, рассчитывая, что тот добавит что-нибудь покрепче…
— Предают свои, — сказал тот. — А он чужой… Яблочко от яблони. Неужто к вам память еще не вернулась? На второго-то посмотрите.
Избор с трудом оторвав глаза от мальчишки посмотрел на второго всадника. Ненависть туманила разум и он никак не мог сосредоточиться. Стук копыт, что доносился с блюда толчками гнал в голову кровь и гнев.
— Отец! — Донеслось издалека. — Отец! Далеко еще?
Исин наклонился, но не к блюду, а к Масленникову, который явно видел больше других.
— Отец?
— Это же барон… Помните… Ну, лисицемордый… Чуть нас в Булгаре, в прошлом году, не угробил…
Злясь их короткой памяти он щелкал пальцами, подстегивая их воображение.
Сераслан, про которого впопыхах все забыли, сказал:
— Я что-то не все понимаю…
Объяснять все то, что случилось, значило бередить старую рану.
— Нам понятливых и без тебя хватает, — осадил его Гаврила. Сераслан нахмурился и Масленников смягчился.
— Спасибо тебе за помощь, волхв, только тут дороги наши разойдутся. Езжай куда ехал и скажи Белояну, что «Паучью лапку» у нас украли, но что мы живы не будем, ели ее не вернем.
Сераслан насупясь смотрел на него и Гаврила вдруг совсем непохоже на себя, мягко как-то спросил.
— Ну, сам подумай, куда мы тебя с телегой на ковер возьмем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
