Я знал, что остановить меня может только одно – ее смерть.
Поговорить с братом не получилось. Демоницы, из той части отряда, которая должна была защищать анималов и артефакт, не подпустили к ним даже меня. Впрочем, мне в любом случае это бы не удалось.
Амархан, словно догадавшись, что судьба в этот раз благосклонна именно к нам, одну за другой предпринимал попытки захватить крепость. И в ход шла не только магия.
Основные силы защитников были стянуты на западную стену и ту, что поднималась с востока, оттуда был кратчайший путь к цитадели. К тому же южная и северная части крепости были отделены друг от друга еще одной каменной кладкой, оборонной, которая должна была задержать продвижение нападавших, если вдруг они пробьются с юга. Что и случилось сразу после полудня.
Магический удар был настолько силен, что часть стены рядом с одной из башен обвалилась, и, пока воины пытались задержать хлынувших в проем изарогцев, нескольким отрядам тинирцев удалось подняться по лестницам на галереи.
Следующее заклинание, с которым не справились наши маги, расширило брешь, и Харту пришлось отдать приказ отходить. Выполнить его успели немногие.
Но об этом мне довелось узнать значительно позже, я во главе с тремя дюжинами оставшихся в живых воинов в этот момент отбивал очередной прорыв нечисти. Как и о том, что князь поверил поклявшемуся в верности Миркалу, выпустив его из-под стражи. Смерть доказала его невиновность.
Не знаю, откуда черпала свои силы Алоиза, но ее чистый голос речитативом выводил странные слова, смысл которых я не понимал. Впрочем, вслушивался я недолго. Чтобы не дать тварям покинуть пещеру, в которой произошел спровоцированный темными пробой, в бой были брошены все, кто еще мог держать в руках мечи.
Но врагов было значительно больше.
Это было жуткое зрелище, память о котором, наверное, никогда не покинет меня.
Низкий звук, от которого хотелось выть, как завывали те отродья, что выползали из пылающих алым щелей, шел словно отовсюду. Гудели и содрогались стены, дрожало под ногами, сверху то и дело падали камни, погребая под собой и тех и других. Тонкие нити трещин вспыхивали огнем, становясь больше и изрыгая из себя все новых и новых уродцев.
Кровь, слизь, тела погибших воинов, куски гнили – и над всем этим девичий голос, добавляющий происходящему нереальности. И нет больше времени, нет титулов и прошлых заслуг. Есть только единственная доблесть – убить врага и выжить самому. Выжить и устоять.
Но наступил момент, когда мы дрогнули. Первый ярус оказался полностью смят, когда рухнувшая каменная глыба похоронила под собой не меньше полудюжины защитников, и Кэрн лишь в последнее мгновение успел вырвать Алоизу с пятачка, на котором она плела защиту. А в следующее мгновение там, где она стояла, две твари сцепились между собой за безуспешно попытавшегося их остановить воина, в котором я с горечью узнал Шанкара.
И это был страшный миг. Миг, когда отчаяние нашло путь в наши сердца, а на смену надежде пришло понимание: мы все останемся здесь.
– Я призываю…
Раздавшийся за спиной голос породил неожиданную в этой вакханалии тишину. Я попытался оглянуться, но тело стало словно чужим, отказываясь подчиниться требованию разума. И не я один был таким. Сила, волнами прокатывающаяся по пещере, была настолько велика, что позволяла лишь дышать.
– Я призываю по праву и по воле…
Следующая фраза была произнесена значительно ближе, и теперь я уже мог увидеть того, кто это говорил. И хотя узнал я Алекса сразу, только сейчас поверил в то, что это именно он. Не потому, что уже потерял всякую надежду – таких интонаций у него мне слышать еще не приходилось.
– Я призываю по праву и по воле, данными мне предками…
Взгляд помутнел от выступивших слез, которых я не стыдился, размывая контуры таких же не верящих в случившееся чудо лиц.
Этот бой мог стать для нас последним.
Этот бой стал для нас последним.
А слова все звучали, уносились под своды пещеры, заглушаемые лишь гулко бьющимся сердцем, пока не затихли где-то вдали. И тогда Чаша, которую держал в руках будущий правитель анималов, вспыхнула ярким светом, разлившимся вокруг теплом солнечного дня.
– Теперь ты.
Я не сразу понял, к кому именно обращается остановившийся рядом со мной Арадар, и, лишь когда Тиана ответила, вспомнил, что именно рассказывал об этом артефакте старший д’Арбас. И хотя я не видел лица брата, понимал, насколько тяжело далась ему эта фраза – одно-единственное слово отделяло этих троих от исполнения пророчества.
Потому и удивился, услышав, как кошка хмыкнула, уж больно это не соответствовало обстановке.
– Я не сделаю этого.
Тишина и так была напряженной, теперь же она стала еще и ощутимо плотной. Такого поворота событий никто не ожидал.
– Тиана… – Лорд выглядел обескураженным.
– Это сделает Раила.
Я пожалел, что не мог оглянуться, потому что говорила Тиана торжествующе.
– Ты уверена? – В его глазах вспыхнула надежда. И хотя он еще не понял причины такого решения, уже начал догадываться о том, что она хотела сказать.
Опять насмешливое фырканье за спиной, и она убежденно произносит:
– Вспомни пророчество. Ни одно слово не было лишним и каждое имело значение. Если бы речь шла именно о нас, хранитель анималов не забыл бы упомянуть, что произнести заклинание должны правитель, его страж и хранитель. Так что Раила и Ренард прекрасно справятся. Да и Алексу я дала слово, что свободу он потеряет не в этот раз.
И он поверил, как и тогда, когда она пообещала, что они найдут способ избавиться от проклятия, наложенного на род де Марков.
И когда вновь зазвучали слова древнего заклинания, когда Чаша раскрылась цветком, представляя взору пылающий золотом рисунок на своем дне, когда Жезл стал огненным вихрем, в котором сгорали не принадлежащие нашему миру твари, поверил и я.
Иногда даже судьба отступает перед теми, кто предпочитает сам принимать решения.
Эпилог
Ингвар
Настроение, когда мучительно хотелось убить кого-нибудь, никак не желало меня отпускать. И это невзирая на то, что я весь вечер пытался залить его лучшим эльфийским вином, найденным в подвале у папеньки. Дюжина бутылок, прихваченных с собой, была слишком невинной местью и нисколько не утешила мое уязвленное самолюбие, но… пусть уж так, чем совсем никак.
Разговор у нас с отцом… прошел на повышенных тонах, что произошло впервые в моей жизни. И хотя все начиналось вполне безобидно и мои претензии к нему выглядели скорее шутливыми, чем скрывающими под собой желание отыграться за все его интриги, закончилось все тем, что от нашего рыка звенели витражи в его гостиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
