некоторым оттенком наглости спросил:
– А что я сделал преступного? Подарил девушке дешевенькую безделушку. Даже этикет не нарушен, не говоря о законах…
Сварог подошел к нему вплотную и холодно сказал:
– Подробности вам знать не стоит. Скажу одно: вы ненароком вляпались в историю, по сравнению с которой обычная государственная измена покажется детской игрой в камушки. Затронуты интересы не только моих королевств, но и Империи. Слово короля, так и обстоит. Или вы полагаете, что король солжет касательно своего слова перед таким ничтожеством, как вы?
– Нет, – угрюмо пробурчал лейтенант. – Королевское слово – всегда королевское слово…
– Рад, что вы это понимаете. Судя по тому, как вы мнетесь, то, что вы только что рассказали, было единственным оправданием, заготовленным заранее. Но какое это имеет значение, если я вмиг отличу правду от лжи? – он повысил голос. – Рассказывайте!
– Нечего рассказывать…
Сварог пожал плечами:
– Я не намерен тратить время впустую… – посмотрел на верзилу. – Покажите гостю нашу мастерскую…
Верзила вмиг сдернул лейтенанта со стула, вытащил в коридор, распахнул третью дверь и, как котенка, зашвырнул лейтенанта туда. Ухитрившись удержаться на ногах, лейтенант обвел «мастерскую» паническим взглядом.
Обширное помещение, ярко освещенное карбамильскими лампами, человеку в его положении душевного спокойствия не прибавляло, как раз наоборот. Великолепно оборудованная пыточная: классическая дыба, столь же испытанная временем скамья для растягивания, вороха зловещих приспособлений…
Сварог взял со стола песочные часы в оправе из темного дерева, показал лейтенанту:
– Вы тут пока осмотритесь, здесь немало интересного, а мы подождем за дверью. Ровно пять минут. Если и после этого будете запираться, придут мастера добиваться правды…
И вышел вместе с остальными, захлопнул дверь, перевернул часы, поставил на пол. Тонкой золотистой струйкой песок потек в нижнее полушарие.
Интагар тихонько сказал:
– По-моему, он опомнился от первого потрясения и помаленьку обретает уверенность в себе. Как-никак не книжный червь – гвардеец, бретер, одна военная кампания за спиной… Может и вспомнить…
Сварог его прекрасно понял. Пыточная была чистейшей воды бутафорией, с помощью которой предполагалось психологически ломать людей не стойких духом. То есть все жуткие приспособления были настоящими, но применять их здесь Сварог не имел права. Две самых больших и сильных державы континента еще до его появления сделали шажок к гуманизму: в Снольдере пытки запрещены королевским указом лет тридцать назад, в Ронеро – несколькими годами позже. Полиция, конечно, била, бьет и будет бить – кулаком и сапогом по организму, толстенным фолиантом без обложки по башке, охаживать зашитым с обеих сторон голенищем сапога, куда насыпан песок. Но пытки с помощью прежних орудий запрещены – есть законы, завизированные Канцелярией земных дел, которые и Сварогу не следует нарушать. Правда, у него остается патриархальный Глан, где до такого гуманизма пока что не докатились, и лету туда часа два…
– Глан, – усмехнулся Сварог.
– Да, действительно, как-то забыл… Значит, вы уже выбрали метод?
– Конечно, – сказал Сварог. – Но это будет не Глан…
С некоторых пор он применял два метода допроса.
К Одноглазому отправлял только тех, кто совершил что-то гнусное – наподобие мерзавца Сувайна и ему подобных. Всем остальным попросту заливали в глотку «эликсир правды». Но и в этом случае придется ждать с полчаса, пока сверху не прилетят два специалиста. В свое время Сварог не без удивления обнаружил: в отношении «эликсира правды» действуют правила даже построже тех, что в Советском Союзе касались казенного спирта. Даже он, глава департамента, не может держать эликсир при себе – непременно нужно вызывать тех двух несуетливых и хватких молодых людей.
– Пять минут прошли, ваше величество…
– Ну, тогда пошли, – сказал Сварог, распахнул дверь и вошел первым.
Лейтенант, стоявший на прежнем месте, обернулся к нему:
– Ваше величество, пытки у нас запрещены! О каком бы преступлении ни шла речь!
Вспомнил, ага… Поморщившись, Сварог прошел к столу, взял лежащую с краю затейливую железную штуку, предназначенную для действий, о которых к ночи лучше не вспоминать, повертел в руках, бросил назад:
– Мерзость какая… Любезный, вы забыли одно немаловажное обстоятельство: я еще и гланский король. А там пыточная работает столь же исправно, как кабаки… Самолеты в Латеране всегда наготове, лететь всего-то часа два… Заодно и на самолете прокатитесь, никогда ведь раньше не доводилось? А в Глане познакомитесь с интересными людьми, напрочь лишенными доброты и сентиментальности – служба такая…
Он говорил равнодушным, даже чуточку скучающим голосом – Интагар давно объяснил, что именно такой тон действует гораздо эффективнее, чем рявканье и стук кулаком по столу. И с холодным удовлетворением видел, что лейтенант начинает ломаться, осознавать помаленьку свое безвыходное положение…
Когда Сварог увидел, что клиент, очень похоже, доведен до нужной кондиции, спросил чуть ли не ласково:
– Ну что, идем к самолетам?
С видом что-то решившего для себя человека лейтенант вскинул на него глаза, полные яростного желания выкрутиться, махнул рукой:
– А! В конце концов этот мерзавец – мне не брат и не друг…
– Это еще больше облегчает дело, – кивнул Сварог. – В самом деле, несправедливо будет, если с вас примутся драть шкуру, а он будет на свободе пользоваться всеми благами жизни. При том, что закоперщик – он, а вы не более чем исполнитель, верно?
– Верно! – лейтенант отчаянно закивал. – Верно! Ваше величество… А что будет, если я…
– Расскажете абсолютно все? – понятливо подхватил Сварог. – Ничего вам не будет. Совершенно. Слово короля. Правда, в интересах дела придется посидеть под замком несколько дней – но уже в лучших, чем в той камере, условиях.
– Но в полку…
– В полку будут думать, что вас куда-то послали с секретным королевским поручением, – сказал Сварог. – Гвардейским офицерам не так уж редко поручают такие миссии, никто не удивится… Ну что, пойдемте, поговорим?
Лейтенант первым, чуть ли не рысцой направился к двери. Едва плюхнувшись на кабацкий стул, заговорил:
– Вы совершенно правы, ваше величество, я просто исполнитель, у меня не было другого выхода, он меня загнал в угол…
Сварог поднял ладонь:
– Давайте без ненужных эмоций. Он загнал вас в угол… Кто?
– Коринт Бадеш. Это…
Сварог вновь поднял ладонь:
– Я знаю, кто это. Рассказывайте, как все было.
– Мы с ним несколько раз встречались у графа Лакорена. Граф держит «чистый подвальчик». Это…
– Я знаю, что это, – сказал Сварог.
Никакого ребуса. Этакий частный игорный дом, там собирается «чистая публика», достаточно узкий круг, куда шулерам проникнуть трудновато (хотя порой ухитряются, черти), закон против подпольных игорных домов в этом случае бессилен – если «подвальчик» располагается в доме благородного хозяина. У себя дома всякий дворянин волен хоть на голове ходить, хоть играть
