Я продолжила договариваться с менеджером. Детский сад, конечно, и вообще — полнейшее безобразие, но плюшевый козёл мне нужен именно завтра. Вот хочу, и все! Бантик ему на шею повяжу, и Андрею на крылечко отгружу — пусть радуется собрату.
Я потащила ноутбук в ванную, придерживая телефон у уха. Проверила воду, и художественно раскиданные по полу вещи — мужские и женские. Все должно быть достоверно и ярко, даже через чур. В лоб. Чтобы неповадно было некоторым наглецам мои ключи воровать. Андрей думает, что я не заметила, но я ведь на повара учусь — а в этом деле внимательность ой как важна.
— Хорошо, завтра в десять утра. Очень постараемся не подвести, — согласился, наконец, менеджер.
— Спасибо, — сказала, и отключила вызов.
Из коридора видно кухонное окно — Андрей уже на подходе, уже в моем дворе. Через минуту войдет в дом.
Нет, ну какой же он наглый, сил никаких нет! Штаны свои оставил, ключи забрал… да я папе хотела набрать, и нажаловаться! Уж он бы приехал, и вправил кое-кому мозги на место.
А потом я решила, что фигушки. Что я, совсем слабая, и не могу зарвавшегося мерзавца на место поставить?! Да я гораздо круче Андрея Булатова! Ученица превзошла учителя.
Быстро скинула халат, сняла с паузы похабную аудиозапись с мужскими и женскими стонами, нырнула в ванную, взбив пену у груди. И принялась ждать.
— Ой, — ахнула, и задернула шторку.
Хихикнула. Вроде, палева нет — ноутбук прикрыт полотенцем, дверь в ванную заперта, вещи раскиданы, в кухне на столе стоят два бокала и бутылка вина, и на весь дом раздаются сексуальные стоны. Декорации готовы.
Десять секунд прошло. По моим подсчетам, Андрей уже должен быть в доме. Я нервно и тихо рассмеялась, прижав мокрую ладошку к губам.
Двадцать секунд. Он должен был сопоставить бокалы, вещи и звуки. И… уйти?
Тридцать секунд. Я вдруг испугалась. Ну я и сволочь, что же я устроила?! Нужно выбежать, объяснить Андрею, что это не то, чем могло показаться. Что это просто шутка. Сердце загрохотало в груди, я начала подниматься из ванной, и тут же шлепнулась, когда дверь сдернуло с петель с жутким грохотом.
— Убью, мать твою! Лиза! — услышала я рык, и откинулась в ванной.
Шторку Андрей не просто отодвинул — сорвал, она наполовину болтается на покореженных кольцах. Усилием воли прогнала с лица испуганное выражение — дело-то уже сделано, и, ах, какой результат — меня сейчас убивать будут.
На его лицо смотреть страшно почему-то, а вот кулаки прямо на уровне моих глаз — сжатые, с разбитыми костяшками. Ой-ой. Блин, ну не поворачивать же обратно теперь!
— Чего тебе? — как можно более ленивым тоном спросила я, и сдула со щеки прядку волос. — Булатов, какого черта ты ведешь себя как гвардеец в публичном доме? Я — девушка приличная, между прочим.
— Приличная? — тихо и страшно переспросил парень, и оглянулся. — Где он?
— Кто? — ахнула я, и тоже оглянулась по сторонам.
— Тот, с кем ты тут… так, — оборвал сам себя Андрей, ведь стоны-то продолжаются. Сузил глаза, опустил голову, и поднял полотенце с ноутбука, из динамиков которого и раздается непотребщина. — И что это за цирк?
— Вот именно, — надменно заявила я, и погнала пену себе на грудь, чтобы прикрыться. — Цирк, Андрей — это мне двери ломать. Чинить-то умеешь? Или только командовать: приготовь, постирай, и далее по списку. Мне самой ее чинить? А шторку?
— А по жопе? — он опустился на пол, с интересом разглядывая меня.
С плотоядным таким интересом. Что-то не то я устроила, кажется.
— Ты мне релакс испортил. И вообще, как ты попал в мой дом?
— А то ты не знаешь? — расхохотался Андрей. — Для меня же это представление готовила, да, Лизок? Ни за что не поверю, что ты развлекаешься тем, что в ванной слушаешь порнуху. Или тебе такое нравится? — приблизился он. — Соскучилась по стонам и крикам? Так я тебе сейчас устрою, сразу бы сказала.
Он встал, и начал расстегивать ремень на джинсах. Да еще так быстро и решительно, что я взвизгнула, подскочила, и поскользнулась — все это заняло у меня буквально одну секунду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Даже так? — Андрей поймал меня, и вжал в себя мое обнаженное тело, а наглые руки оказались не на талии, а ниже. Гораздо ниже. — Соскучилась, красивая моя?
Андрей смотрит темным взглядом, руки его ласкают и терзают разгоряченную нежную кожу — то ласково оглаживают, то проводят с нажимом, и я против воли подаюсь навстречу его телу. И чтобы не упасть, и чтобы полнее чувствовать. А еще смотрю на него, и насмотреться не могу — на острые скулы, на изгиб губ, вкус которых мне никогда не забыть.
— Соскучилась по мне? Хочешь, Лиза? — прошептал Андрей, и скользнул пальцами между моих ног.
— Я…
Я задыхаюсь. Боже, конечно, я соскучилась по нему! Несмотря на то, что Андрей — наглый, невыносимый и колючий, он всегда был мне нужен не меньше, чем воздух.
— Ты, — его дыхание у моих губ, а затем громкое, как оплеуха, — стерва, кошечка моя!
Он резко поднял меня, и опустил на коврик. И сразу же убрал руки от моего тела. Стало холодно, неуютно — и от прохлады, и от того, что Андрей перестал обнимать, отнял себя у меня.
— На твое счастье, что ты одна, и это — одна из твоих шуточек. Был бы здесь с тобой кто — прибил бы. И тебя, и его. Ради такого дела отсидел бы. Смелая ты, Лиза, — присвистнул Андрей, и не подумав отвернуться, пока я судорожно натягивала на себя сначала полотенце, а затем и халат. — Знала же, чем рискуешь, и все равно решилась. Уважаю.
— Я думала, что ты уйдешь. А затем уедешь.
— Я тебе что — Витька? — усмехнулся он. — Обижусь, возьму билет в один конец, и свалю — ты так думала? Правда?
Я кивнула.
— Врешь, кудрявая. Ты затеяла это чтобы меня позлить. Прекрасно знала, что я зайду сюда, — он схватил меня за руку, и дернул на себя. И продолжил уже шепотом: — Потому и ноутбук спрятала под полотенцем. И шторой занавесилась, чтобы я не сразу догнал, что ты одна здесь. Ты не хотела, чтобы я уезжал, и не хочешь. Ты просто хочешь поиграть, да?
— Нет! — возмутилась я.
— Поиграем, любимая. Поиграем, — он жестко поцеловал-заклеймил меня. — Обещаю, будет весело.
Я хотела начать вырываться, но Андрей сам отпустил. И, насвистывая, пошел прочь.
— Отдай мне ключи! — побежала я за ним. — И штаны свои забери!
— Штаны дарю, ключи оставлю себе, и Лиза, — Андрей обернулся у двери, — фигурка — отпад. Хотя мне и раньше все нравилось.
И он вышел из дома.
Просто вышел, даже выгонять не пришлось.
Кажется, зря я это устроила. Андрей точно на мне отыграется.
— Капец, — прошептала я, и, таки, шлепнулась на попу, поскользнувшись на линолеуме мокрыми ногами. Стало и больно, и смешно. Видимо, я заслужила.
Козлика мне привезли не в десять, а в восемь утра. Курьер — мой герой, вот что с людьми обещанные пять тысяч чаевых делают!
— Знаешь, Джульетта, я накосячила, — жаловалась я козе, подставляя под нее железный тазик. — Вроде и думала вчера, что Андрей увидит, услышит, и уедет, и… не думала. Понимаешь, я и хочу и не хочу, чтобы он уехал. Ты же понимаешь меня?
Ответил мне понимающий взгляд, полный солидарности.
— А еще мне козлика привезли… ай, стой ровно, — я погладила козочку по боку. — Вот думаю, может записку написать, мол, скачи, Андрей, в счастливое будущее, или не стоит?
Джульетта топнула копытцем, и я вздохнула:
— Ты права, мне нужно еще подумать.
Сегодня процесс дойки спорился у меня гораздо быстрее, хотя в том ролике, который я пару раз посмотрела, говорилось, что нужны терпение и время, чтобы приловчиться. Видимо, у меня просто талант — обращаться с парнокопытными.
А талант не пропьешь, сколько бы лет ни прошло.
Я занесла молоко домой, перелила в банку и накрыла марлей, а затем вернулась к Джульетте.
— Тебя нужно выгуливать?
Джульетта причмокнула, мол, а ты как думаешь?
— Ну идем, — я открыла дверь и, придерживая козочку за шею, повела ее во двор.
На улицу вряд ли рискну отпустить, иначе рискую стать посмешищем всей деревни, гоняясь за козой, и загоняя хулиганку обратно. А вот так по дворовой дорожке с козой прогуляться — почему нет?
