— Что, такой олешка, небось, много бензина расходует?
— Какой бензин! — хохотнул в ответ Парсыкин. — Бензин у нас на вес золота, на нем только полицейские и охранные байки работают, снегоходы охотников, да еще пара-тройка машин для дальних вылазок. Где его брать, бензин-то? Какой-то эн-зэ остался, так его выдают только за подписью больших шишек и только по острой служебной необходимости. Зато у нас электроэнергии — хоть залейся, поэтому все тачки в электромобили переделали. Заряжать только часто приходится, а так — красота!
— А Сошин — большая шишка? — прищурилась Надя.
— А то! Начальник охраны центрального периметра! — с гордостью произнес Константин. — Видишь вот, и личное авто с водителем имеется.
— То есть, его подписи для выдачи бензина достаточно?
— Ну, если для острой необходимости… А что?
— Да нет, ничего. Поехали давай, а то с варварами повоевать не успеешь!
— Поедем-поедем! — закивал водитель. — Кстати, мы ведь еще даже не познакомились… — И протянул Нанасу руку: — Константин. Можно просто Костя.
Сейчас, при дневном свете, стало хорошо видно, что большой широченный Парсыкин не намного старше Нанаса с Надей. Его и впрямь можно было называть неполным именем, не чувствуя неловкости.
— Нанас, — ответил саам рукопожатием. — Просто — тоже Нанас.
— Нанас… — покривился Костя. — Непривычно как-то… Забуду. Может, что-нибудь русское придумаем? Что там у нас есть на «н»?.. Никита, Николай… О! Давай Коляном будешь?
— Почему? — не уловил юноша.
— Ну, так мне проще запомнить. А что? Хорошее имя — Коля. Разве нет?
— Не знаю…
— Ничего, привыкнешь! Короче, ты теперь Колян. Колька. — Парсыкин хлопнул Нанаса по плечу и, немного помешкав, сунул ладонь Наде: — Костя. Уважаю людей, признающих ошибки.
— Надя, — девичьей ладошки едва хватило на то, чтобы пожать лишь Костины пальцы. — Надеждой звать тоже можно, но развивать мысль дальше не стоит.
Костя хмыкнул, дернул головой и отпер наконец двери машины.
Внутри автомобиль произвел на саамского парня едва ли не большее впечатление, чем снаружи. Сиденья были обтянуты серой кожей, и Нанас, робко примостившись рядом с водителем, погрузился в ласково принявшую тело мягкость. Надя устроилась сзади и тоже, не удержавшись, ахнула:
— Ух ты, здорово как!
— А то!.. — расплылся в широкой улыбке Парсыкин. — Холим, нежим и лелеем.
Затем он что-то повернул, и машина, тихонько зажужжав, плавно тронулась с места а потом, набирая скорость, покатилась к раскинувшемуся впереди городу.
Правда, скорость эта показалась Нанасу не очень большой — по его мнению, снегоход ездил куда быстрее. Хотя, возможно, так ему подумалось, потому что в закрытом автомобиле не чувствовалось встречного ветра.
В любом случае, он даже был рад, что едут они не слишком быстро — можно было получше рассмотреть открывающиеся за окнами виды.
Между тем сказочный город-рай становился все ближе. Но еще перед тем, как достичь первых его зданий, дорога пересекла несколько длинных, уходящих влево и вправо под снег ржавых металлических полос. И — о чудо! — и слева, и справа Нанас увидел множество вагонов — как похожих на тот, в котором ему с Сейдом и оленями пришлось пережидать буран, так и почти точь-в-точь таких, что бегали в показанном Надей «кино» по подземным туннелям.
— Смотри-смотри!.. — закричал он, повернувшись к любимой и тыча в окно пальцем. — Это метро! Да, метро?.. Ты же говорила: «Следующая станция — Полярные Зори»!
Парсыкин громко загоготал, а Надя, неодобрительно посмотрев в пятнистую широкую спину, сказала:
— И ничего тут смешного нет. Ты сам-то, умник, метро хотя бы на картинке видел?.. — А потом улыбнулась Нанасу: — Нет, это не метро. Я ведь тебе говорила: метро под землей, далеко-далеко отсюда. А здесь его никогда не было. Это пассажирский поезд. Но, между прочим, на нем раньше можно было доехать до Питера или даже до Москвы, где метро есть… было…
— Говорят, и сейчас есть, — кивнул переставший смеяться Парсыкин. — Вроде как ловили обрывки радиопередач. И вроде как в тамошних метро сейчас живут люди. Во всяком случае, в Москве.
— Почему в метро? — округлила глаза Надя.
— Радиация наверху, — хмуро ответил Костя. — По Москве с Питером уж всяко не одну ракету выпустили…
— Эх! — выдохнул Нанас. — А вы туда не пробовали съездить? На поезде этом?
— Самоубийц нет, — по-прежнему хмуро сказал Парсыкин. — Там же радиация бешеная!.. Да и как ехать? Пути, правда, до Кеми двадцать лет назад точно были в порядке, туда даже ездили — собирали по «железке» оставленные вагоны с полезными грузами. Но я ж говорю: топлива нет, а тепловоз жрет много.
— А электричество?! — воскликнул Нанас.
— Самое бы то, конечно, — согласился Костя, — электровозы есть. Но это же надо подстанции всюду восстанавливать, сеть… Но до Питера все равно не сделать. Даже до Петрозаводска не сделать. Хотя тот тоже, вроде как, разбомбили, а значит, и полотна дальше нет. Так что забудь о своем метро. Зато станция «Полярные Зори» — вот она, любуйся на здоровье!
И водитель кивнул за окно на низкое, с огромными стеклянными окнами — многие из которых, были, правда, закрыты досками — грязно-розовое здание, мимо которого они как раз проезжали. На его стене Нанас увидел большие буквы. Все они были ему знакомы, и он прочитал вслух:
— Оля… н… е… ори… Что-то непонятно… Оля, не ори. Кому это написано?.. Кто такая Оля?
— Пошутить решил? — хмыкнул Парсыкин. — Не смешно. Но ты, Колян, гляжу, не такой уж и дикий, читать умеешь!
— Я не шучу, — насупился Нанас. — И хоть я еще не все буквы знаю, но там написано: «Оля, не ори»!
— Нанас, — тихо сказала сзади Надя, — там просто некоторые буквы стерлись. А раньше было написано «Полярные зори».
Парень смутился. Он подумал, что Костя мог и на самом деле обидеться, что он прочитал какую-то глупость о его городе, поэтому поспешил сказать:
— Извини. Я правда не знал…
— Да ладно тебе, проехали.
Станцию они и правда уже проехали. А потом водитель повернул было направо, но вдруг, притормозив, круто развернулся.
— По Строителей чуть короче, — непонятно сказал он, — но в честь дорогих гостей сделаем торжественный въезд, по Нивскому.
Нанас сначала смотрел вперед, а потом прильнул лбом к стеклу справа, потому что именно на этой стороне было сейчас много домов. Так близко жилые здания он видел только в Ловозере, Видяеве и 27-м километре, но там они были давно заброшенными, почти все — с окнами без стекол, да и не такими высокими, как здесь. Хотя и тут встречались дома, в которых окна почему-то были закрытыми досками, и он спросил об этом у Парсыкина.
— Потому что стекла негде брать, — ответил Костя. — Разве что заимствовать из тех квартир, где никто не живет.
— А разве у вас не все дома заняты? — с удивлением спросила Надя. — Почему же вы тогда не пускаете всех желающих?
— Дома, конечно, заняты не все. В первые годы много народу убыло; рвались к нам со всех сторон, пока периметром город не закрыли — многие в стычках полегли. Да и так умирает людей куда больше, чем рождается. А почему не пускаем всех… Ребята, я ведь не мэр, не начальник!.. Хотя, вообще-то, даже я понимаю, что если всех без разбору пускать, то здесь полный бардак наступит. Ведь даром ничего не берется, поэтому отдача от каждого жителя должна быть максимальной… А вот почему еще не все дома заселены? Про те же стекла, которые неоткуда брать, я уже говорил. А водопровод, канализация? Все ветшает, выходит из строя, а где взять те же трубы, краны и все прочее? Даже обычные лампочки! Запасы-то быстро иссякли. Так что теперь приходится разбирать то, чем не пользуются. А иногда бывает так, что в доме осталось, скажем, две-три семьи. Но для этого все равно приходится использовать идущие к дому коммуникации: кабели, трубы; тепло надо к этому дому подавать, электроэнергию… Проще эти семьи переселить в тот дом, где освободились две-три квартиры, а то здание отключить вообще от снабжения и разобрать, что можно, на запчасти. Короче говоря, тут не все так просто, это нужно хорошим хозяйственником быть, чтобы все учитывать.
Между тем автомобиль выехал на треугольную развилку, в центре которой — Нанас даже, не удержавшись, ахнул — высилось нечто великолепное и загадочное. Казалось, некий великан вынул из грудины гигантского зверя четыре ребра, связал их сверху широченной темной полосой и воткнул в круглую зубчатую подставку, к которой со всех сторон вели огромные черные каменные ступени. Когда к этому сооружению подъехали ближе, Нанас заметил, что на темной полосе сверху имеются еще и странные выпуклые рисунки — на некоторых он даже сумел разглядеть людей.
Надя тоже во все глаза смотрела на это чудо и опередила Нанаса с вопросом:
— Что это?!
