возможном покушении и – как ему только это удалось? – убедил принять участие в поимке преступника. Они уложили в постель вместо банкира манекен. Только синьор Симонетти не мог себе и представить, что покушение на его жизнь готовит его собственная жена, а не вооружённые до зубов грабители по наводке мошенника Руджеро.
Жену банкира арестовали по обвинению в убийстве сестры и покушении на жизнь мужа. При ней обнаружили те самые фото, на которых она была запечатлена в компании с погибшим водителем, и пару фальшивых писем от тайных шантажистов. Их она намеревалась оставить возле постели мужа, чтобы инсценировать его самоубийство будто бы из-за разрушенной семьи.
Банкир, будучи формально непричастен к убийству, остался на свободе и пребывал в томительном одиночестве. Он разрывался между жалостью и яростью. Его не наказали, но он ощущал себя если не средоточием всех грехов, то уж точно соучастником, ибо, по его мнению, его собственная вина перевешивала все остальные. После объявления приговора он не спал несколько ночей, проведя их в диалоге со своей совестью. Тогда-то он и решил усыновить ребёнка Реджины – мальчика, очень на него похожего. На встречу с мальчиком в приют при монастыре приехал изрядно поседевший за последнее время и ещё хромавший после ранения мужчина. Увидев незнакомца, малыш сдвинул брови, и синьор Симонетти сделал то же самое, присев на корточки перед ним. И все заметили, насколько они похожи – отец и сын. И лицом, и фигурой. Как две капли воды, если не брать в расчёт разницу в возрасте.
Глава 3. Тень Люсиль
Визит Алекса к сэру Олдриджу ничего не изменил в настроениях обитателей поместья, хотя и заронил в их души кое-какие надежды на перемены. Да и распорядок дня не пострадал, так что внешне не было никаких признаков того, что хозяин готовился принять первое важное решение за много лет апатии и бездействия.
После обеда старый Олдридж долго ворочался в постели: его преследовали воспоминания. Ничего удивительного, ведь воспоминания есть главное сокровище и гордость большинства стариков. Будущее сэру Олдриджу ничего нового не обещало, ничем не манило. Даже за деньги. На них молодость не купишь, не вернёшь. Из верных друзей с хозяином осталась только неизменяющая ему память. Засыпая, он вызвал из этой памяти образ жены. Люсиль покинула его пятнадцать лет назад после внезапной и тяжёлой болезни. Ему тогда было уже пятьдесят восемь, а ей лишь сорок два. Хотя в то время ему казалось, что он всё ещё молод, раз пережил молодую жену. Они прожили вместе почти двадцать лет безоблачного и размеренного совместного существования. С её уходом он замкнулся, и ни одна из женщин не смогла вытащить его из трясины безразличия к себе и окружающим, в которую он всё больше погружался. Впрочем, если говорить честно, немногие и пытались. Ведь женщин в первую очередь отталкивает равнодушие, а копаться в душе хоть и богача, но грубияна и скряги никого не привлекает.
Уже во сне он увидел, как Люсиль прошла мимо него, сидевшего в тени на террасе, и улыбнулась ему загадочно-надменно, как умела только она. Как будто она знала о нём что-то такое, что он и не мог себе представить. Он внутренне напрягся и даже застонал сквозь сон. Олдридж всегда немного боялся своей жены. В отличие от него, сына разбогатевшего на бирже торговца, она имела аристократическое происхождение и классическое образование. Но значение её рода к тому времени осталось только на бумаге. Представительницы этой среды для того, чтобы выжить, всё чаще связывали себя браком с «новыми деньгами». Ему, особенно поначалу, бывало неловко перед ней за своё невежество и пришлось потратить много времени на чтение книг, пока она наконец не признала его достойным собеседником. Но это признание не принесло ему той радости, которую он ожидал ощутить от духовного сближения с женой. Из-за этого его периодически тянуло к привычной простоте: к друзьям детства, грубым и бесхитростным, а также к неискушённым девицам из народа. Ему хотелось ощущать превосходство над слабым полом, а с Люсиль у них сложилось в лучшем случае негласное соперничество. Он начал втайне изменять жене, сначала с одной, потом с другой наивной девицей, но Люсиль, благодаря своему уму и интуиции, быстро раскусила шашни мужа и провела с ним такую воспитательную беседу, причём ни разу не повысив голоса, что у него раз и навсегда отпала охота смотреть на сторону.
Господь не дал им потомства, и Люсиль сосредоточила все свои помыслы и заботы на муже, на его карьере, на его здоровье, а если и переживала по поводу отсутствия детей, то никогда не давала этим переживаниям выйти наружу. Казалось, она завладела не только им самим, всеми его тайными желаниями, но и секретами его столь запутанного бизнеса. За этими заботами она и позабыла о себе. И когда болезнь подступила, Люсиль пропустила тот момент, когда её ещё можно было остановить. Не помогли и деньги, заработанные мужем. «А раз на них нельзя купить ничего важного, – решил Олдридж. – То не стоит больше тратить на них свою жизнь». Без Люсиль он остался совершенно незащищённым против целого мира – чужого, ненасытного, наносящего ему удары исподтишка и причиняющего боль, и днём и ночью. Первое время он пробовал сопротивляться, огрызаться, делать жизнь окружающих невыносимой, но постепенно потерял интерес к бизнесу, к друзьям и развлечениям. В этот период жизни он мог не обратить внимание и на просьбы родственников. Не добившись от Олдриджа никакого сочувствия и понадеявшись только на свои силы, его сестра и братья со своими семьями поселились в разных концах Соединённого Королевства, да что там – земного шара, за пределами не только фешенебельной и расточительной столицы, но даже и соседних графств, а их подросшие дети старались держаться подальше от фамильных разборок и так ни разу и не появились у старика.
В это самое время начальник и бывший учитель Алекса и передал ему Олдриджа – сложного, но чрезвычайно важного для его конторы клиента. Алекса тогда не смутило отсутствие завещания у пожилого клиента – о чём ему сразу же сообщил сам Олдридж. В то время хозяин ещё был полон сил и, судя по всему, собирался прожить ещё сто лет. Он никогда не подпускал к своему делу даже родных братьев. Четыре брата сэра Олдриджа – Джеральд, Ричард, Фрэнсис и Лесли, да ещё и сестра Маргарет. «Осиное гнездо» – так он называл их. Что они понимали в вопросах бизнеса? На основании косвенных признаков у
