не имело никакого значения, то сейчас действительно могло что-то значить. Странно, что Тейвон понял это так поздно.
— Моя любовница, — Выпалил он, уставившись на прямую спину Геллиуса.
Человек-статуя никак не реагировал, и Тейвон тут же пожалел о сказанном — возможно, наставник сейчас делает о нем не самые приятные выводы.
— Вы считаете, что это мог быть заговор? — Прервал молчание Эйден.
Геллиус резко повернулся:
— Я не политик, хотя твой отец хотел видеть меня в этой роли, но считаю, что в убийстве замешан кто угодно, но не Эделосс. Нас специально посылают по ложному пути. А тебя, Тейвон, хотят напугать. Убита прежде всего фаворитка короля, а не ветувьяр.
— Это значит, что если они захотят, то доберутся и до тебя, — Закончил мысль Эйден.
— Я боюсь, что следующей в этой цепи может оказаться Ремора, — Вздохнул Геллиус.
Тейвон слушал их слова будто из-под толщи воды, их смысл словно не доходил до него во всей полноте, но король заставил себя вынырнуть на воздух:
— Это исключено. Ремора в безопасности.
— Я поручу Ферингрею усилить охрану замка и докладывать мне обо всем. Без моего ведома в этом городе и муха не пролетит, — Решительно объявил Эйден, ставший похожим на почуявшую добычу собаку.
Еще несколько мгновений постояв у фонтана, Геллиус сложил руки за спиной и медленно направился прочь из садика к темному зданию монастыря.
— Это верное решение, — Одобрительно кивнул он Эйдену, удаляясь.
Не дожидаясь, когда Геллиус уйдет, друг снова уселся на край фонтана, и Тейвон поспешил к нему присоединиться. Недавний холод почему-то забылся — наверное, его полностью вытеснили напряженные мысли и страх, который никак не получалось заглушить.
Эйден смотрел на воду с невероятно траурным выражением лица. Он казался испуганным потерянным мальчишкой, а не взрослым мужчиной в доспехах и со шпагой в ножнах.
— Я терял слишком многих, — Заговорил он, не сводя глаз с фонтана, — Не хватало еще потерять ее.
— Ты этого не допустишь, — Не раздумывая, выпалил Тейвон, — Я этого не допущу.
Поверил ли ему Эйден? Верил ли себе сам Тейвон? Не сводя печальных глаз с воды, друг наконец заговорил:
— Знаешь, я вот всегда думаю… Почему я, а не они? Какой из меня, черт возьми, граф!?
Почему-то только сейчас Тейвон во всей полноте разглядел, как сильно Эйден изменился — лет двадцать назад он был самым улыбчивым человеком на свете, казалось, его не могло опечалить ничто, но теперь на его место пришел потерянный и сломленный незнакомец.
После смерти отца и пятерых братьев он мог и вовсе наложить на себя руки, но тогда бедняга нашел в себе силы взвалить на себя и графский титул, и опеку над сестрами. Тейвон не знал, хватило бы у него сил поступить так же…
“Ты взял на себя королевство” — напомнил он себе.
— Я часто вспоминаю Хардинга, — Опять заговорил Эйден. Нужно было как-то вытаскивать его из бездны воспоминаний, но внезапно напомнившая о себе совесть не позволяла Тейвону перебить друга, — Он хоть и был третьим, справлялся намного лучше меня.
Король смутно припоминал старшего брата Эйдена — он был полноват и очень серьезен, оттого-то и казался недружелюбным. Тейвон почти не знал его — может быть, зря. Бедняга упал с коня во время охоты — смерть для дворянина довольно глупая и постыдная, но осуждать его и делать выводы Тейвон не брался.
— Так, все, — Мягко осадил друга король, положив руку ему на плечо, — Иначе я сейчас начну вспоминать отца, и мы будем рыдать здесь вместо барышень.
Хоть и неискренне, но Эйден все же улыбнулся.
— Пошли, дел полно, — Тейвон поднялся на ноги, — И есть охота…
— О, это без меня, — Отмахнулся друг, — После пира по случаю возвращения Джера с Престоном я еще долго не проголодаюсь.
— Тогда загляни к Реморе. А то сам не свой.
Глава 4. Эделосс. Линтхалас. Кидесс
— Просыпайтесь! Срочно! — Солдат ордена, совсем еще мальчишка, вломился в комнату, словно ураган, грохнув дверью о стену и споткнувшись о порог.
Ланфорд повернулся в постели, через силу подавив желание запустить в голову нарушителя спокойствия чем-нибудь тяжелым и, желательно, бьющимся. Разлепить сонные веки стоило ему немалых усилий, подняться же и вовсе представлялось невозможным.
Не в два часа ночи…
— Глава камарилов требует вас к себе, господин, — Голос посыльного все еще дрожал, прямо как пламя от свечи, что он держал в руке.
Боится, зараза… И правильно делает — нечего вламываться к камарилам посреди ночи, особенно если наутро им уезжать.
— Тебе известно, что ему нужно? — Смирившись с тем, что разговора с Биркиттом не избежать, Ланфорд отбросил одеяло и сел на краю постели.
Зенки горе-солдата напоминали блюдца, свеча затряслась сильнее:
— Он не объяснил, господин. Просто велел привести вас. Что-то случилось, я не видел, но…
— Так, — Ланфорд поднялся, жестом приказав мальчишке закрыть рот, — Свои умозаключения оставь при себе. Жди за дверью.
Посыльный вышел, и Ланфорд принялся одеваться. Что за срочность заставила Биркитта будить его посреди ночи?
При желании он мог бы облачиться в камарильский мундир и быстрее, но сонливость не желала отступать, да и к тому же пара минут погоды не сделает, даже для Биркитта. Ланфорд вышел в коридор, солдат вздрогнул, задул свою свечу и схватил со стены факел. На узкой лестнице не было больше ни души, а из соседних комнат не доносилось ни звука — у Ланфорда сложилось впечатление, что Биркитт вызвал его если и не тайно, то огласки все же не хотел.
К тому моменту, как мальчишка вывел его из здания и потащил пустынной площадью в сторону собора, Ланфорд окончательно запутался.
— Эй, — Окликнул камарил посыльного, — А не морочишь ли ты мне голову?
Солдат испуганно замер, и Ланфорд схватил его за плечо, разворачивая к себе. Даже в невнятном свете луны на глупой, почти детской физиономии был виден весь первобытный ужас, который парень испытывал перед камарилом.
— Н-н-нет, — Выдавил он, мотая коротко остриженной башкой.
— Тогда почему ты ведешь меня туда? — Ланфорд ткнул пальцем на высокую громадину собора на фоне ночного неба, — Кабинет Биркитта не у церковников.
— Так было п-п-приказано…
Что ж, объяснений более внятных он вряд ли получит, оставалось довериться. Вряд ли сам по себе этот мальчишка мог быть интриганом и заговорщиком, но мало ли чей приказ он исполнял…
Ланфорд отпустил посыльного, слегка подтолкнув его в спину, и тот засеменил дальше, пока сам камарил крепко сжал рукоять меча, приготовившись к любому повороту событий.
Ни в приземистых молельнях, прилегающих к собору, ни на
