— Помочь? — Послышался сзади приятный мужской голос.
Девушка обернулась и тут же забыла и про коробки, и про пульсирующие от боли пальцы.
На нее смотрели завораживающие своей глубиной черные глаза, обладатель которых снисходительно улыбался в ожидании ответа.
— Не откажусь, — вовремя придя в себя, ответила секретарь.
А незнакомец без малейшего затруднения тут же подхватил обе коробки и спросил:
— Куда?
— Туда, — Ника показала рукой направление. — Через главный вход не пойдем. Там сегодня бардак творится.
— Что-то случилось? — Поинтересовался мужчина.
— Не знаю. Меня не посвятили. Но лучше мы воспользуемся черным ходом. А то если придется магам объяснять кто мы, зачем идем и что тащим, я точно кого-нибудь прокляну!
— Я смотрю, вы не очень-то уважаете магическую братию, — в голосе незнакомца чувствовалась усмешка.
— Уважаю. Просто сегодня тяжелый день.
Когда они поднялись в приемную Чернецкого, мужчина даже не запыхался несмотря на то, что на третий этаж пришлось топать по лестнице пешком.
— Где складировать будем? — Из-за коробок его было толком не разглядеть.
— Бросайте здесь, — Ника вдруг поймала себя на мысли, что слишком пристально рассматривает доступные взгляду части тела незнакомца.
Синие потертые джинсы, обычные кроссовки, черная футболка с коротким рукавом. Стандартная одежда половины мужского населения. Но этот вызывающий жгучий интерес брюнет непроизвольно притягивал взгляд. — Спасибо! — Выдохнула девушка. — Без вас я бы пропала.
— Рад был помочь.
Внезапно дверь в кабинет начальника резко распахнулась, и послышался обрывок телефонного разговора Ильи Владимировича:
— И где его черти носят!.. Как только он появится на проходной, немедленно сообщите! — Отключив телефон, руководитель филиала вышел в приемную и, увидев постороннего посетителя, округлил глаза.
— Что он здесь делает?! — Закашлялся он. — Как он попал на территорию Комитета?! Почему мне не сообщили?! И где вообще выделенная группа сопровождения?!!
В непонимании секретарь испуганно хлопала ресницами, глядя, как в помещении набирает ураганную силу гнев начальника.
— Илья Владимирович, прекратите орать и объясните, что вы имеете в виду? — Наконец, не выдержала Ника. Проследив взбешенный взгляд руководителя, девушка посмотрела на брюнета, притащившего коробки. — Что вы так волнуетесь? Молодой человек просто помог донести тяжелые посылки. Или вы мне предлагаете надорваться?
— Надрываться вас никто не заставляет! — Рявкнул начальник. — А вот соблюдать требования безопасности вы обязаны! Вероника, вы, воспользовавшись служебным положением, провели на режимный объект высшего демона!
Под конец своей речи Илья Владимирович сбавил обороты, потому что секретарь, услышав обвинение, побелела, а потом, бросив отчаянный взгляд на незнакомца, сползла на пол.
Демон
— Вы совсем озверели?! — Возмутился я, синхронно с Ильей Владимировичем подскакивая к потерявшей сознание девушке.
— Стойте, где стоите, Элир, и не вмешивайтесь! — Начальник поднял подчиненную на руки и отнес ее на гостевой диван возле входа в приемную.
Никогда бы не подумал, что безобидная помощь симпатичной девушке может вылиться в такой неконтролируемый скандал. Знал бы наперед, прошел бы мимо.
— Вам не стоило так жестко с ней разговаривать. Не ее вина, что я с такой легкостью попал на территорию Комитета. Лучше предъявляйте претензии своей службе безопасности. Защита вашего режимного объекта хуже некуда! Будь необходимость, я влез бы в любое помещение, включая, между прочим, хранилище артефактов.
Илья Владимирович, осознав, что я знаю то, что знать совершенно не должен, громко выругался. Потом молча прошел в свой кабинет, и оттуда послышался слабый звон. Судя по звуку, который сопровождался насыщенным запахом коньяка, начальник решил успокоить свои нервы традиционным людским методом.
Может составить ему компанию?
В этот момент зашевелилась приходящая в себя Ника.
— Вы в порядке? — Я присел на край дивана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Девушка не ответила, но одарила меня хмурым взглядом.
— Я не думал, что так получится. Простите. — В надежде на примирение сказал я.
И снова ответа не последовало. Секретарь, проигнорировав мои попытки извиниться, встала и, чуть покачиваясь, направилась к своему столу. Минут пять она что-то сосредоточено писала. Я же тихо наблюдал, ощущая себя полным идиотом.
— Я, вообще-то, работать пришел, — между делом заметил я, устав от гнетущего молчания секретаря и легкого звона бутылки, раздающегося из кабинета начальника.
— А я как раз освобождаю рабочее место. Можете заступать вместо меня. — Ника встряхнула лист, на котором только что писала, и прошла в кабинет Ильи Владимировича.
Я решил последовать за ней. Но, не пройдя и пары шагов, услышал рык начальника.
— Вероника! Вы смерти моей хотите?!
А далее послышался звук рвущейся бумаги.
— Илья Владимирович, если вы не хотите подписать мое заявление, я воспользуюсь услугами канцелярии. Вы итак должны уволить меня по статье за некомпетентность.
Когда я вошел в кабинет, Ника стояла перед начальником, обхватив себя руками и ожидая ответа. А седовласый мужчина усталым и пустым взглядом сверлил практически непочатую бутылку коньяка, вертя в руках наполненную янтарной жидкостью стопку. Каждый раз, когда он приподнимал ее и ставил обратно на стол, так и не пригубив, раздавался еле слышный звон, который уже порядком мне надоел.
Похоже, надо брать ситуацию в свои руки.
Наплевав на приличия, я бесцеремонно открыл личный бар Ильи Владимировича, вытащил еще две рюмки и, поставив их на стол, разлил коньяк на троих.
— Сядь! — Приказал я Веронике. Она переглянулась с руководителем, но мое указание выполнила.
Я опустился на стул напротив этих двоих.
— За знакомство, — не обращая внимания на ошеломленных собутыльников, я опрокинул рюмку в рот. Мне стоило ни малых усилий побороть инстинкт самосохранения, который верещал, как резанный, наотрез отвергая мою идею выпить. И видя нерешительность сидящей передо мной парочки, я, разозлившись и приняв истинное обличие, громко рявкнул:
— А ну, взяли и выпили! А то я сейчас ваши нервы буду другими методами лечить!
Что удивительно, но оба послушались.
Через полчаса возлияний лед нетерпимости между мной и Ильей Владимировичем дал трещину. А Ника, покраснев от выпитого, передумала увольняться и, осмелев, спросила:
— Элир, а вы к нам надолго?
— Понятия не имею, — честно ответил я.
— Пока систему безопасности нам не наладит, — серьезно констатировал Илья Владимирович. — А дальше посмотрим на его поведение.
— Вы бы лучше за поведением своих сотрудниц следили, а не за моим, — намекнул я на Екатерину.
— Не волнуйтесь, Элир, я уже принял меры.
— Надеюсь, не очень жесткие? Я все-таки планирую наладить с вашими подчиненными более-менее адекватные отношения.
— Пара лишних дежурств — не такое уж большое наказание, — Илья Владимирович отодвинул почти опустошенную бутылку в сторону, ненавязчиво намекая на окончание банкета, и вдруг резко сменил тему. — Насколько несовершенна наша система безопасности?
Видимо, этот вопрос интересовал его в первую очередь.
— Я бы сказал, что от прицельной атаки любого доминанта она бесполезна. Рухнет через пару минут после начала воздействия. А если говорить о скрытом проникновении, любой из нас войдет и выйдет отсюда без особого труда. И вы этого не заметите. Исключением являются подземные этажи. Там защитные системы я оценил. Но, как говорится, нет предела совершенству. — С одной стороны я ощущал приятное чувство превосходства, объясняя Илье Владимировичу, насколько защита его филиала далека от идеала. С другой, его расстроенные чувства мне были понятны. Когда дело твоей жизни, а именно так этот комитетский относился к своей работе, оказывается спелым и красивым снаружи, но подгнившим и червивым изнутри, непроизвольно начинают опускаться руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
