Красивости общих деклараций еще не означают стремления к реализации декларированных ценностей на практике. Политики, получившие власть, всегда могут демонстрировать частичную реализацию заявленных принципов, подправляя действительность и преувеличивая свои заслуги.
Наконец, следует помнить, что декларации лидеров политического движения вовсе не являются руководством для его низовых лидеров. Суть политического движения открывается именно в мировоззрении и поступках рядовых активистов движения. В предыдущих главах на примере «ДемРоссии» мы уже могли видеть, какие чудовищные взгляды могут прикрываться благими заявлениями лидеров. Противоречивость жизненной позиции мелких активистов, их фобии и психозы рано или поздно повяжут главных лидеров и станут основой их политики. Процесс маргинализации политической элиты можно прервать, лишь ликвидировав условия для существования массовых политизированных движений без определенной позиции и превратив повседневную политику в публичное состязание высокоинтеллектуальных групп профессионалов.
Теперь несколько слов о том инструментарии, который применяют политики, чтобы завоевать благосклонность избирателей. Часто для этого используется бытовой уровень аргументации, частные примеры и картинки из личной жизни. Все это является спекуляцией и не должно приниматься во внимание. Достойные аргументы — это цифры, расчеты, исторический опыт, политологические и философские концепции. Именно на это должен опираться политик, которому народом оказано доверие. Он должен служить как бы посредником между сложнейшими механизмами управления современным обществом и населением, большинству которого доступно лишь интуитивное их понимание и оценка конечного результата.
К сожалению, политический деятель чаще всего становится не связующим звеном между властью и гражданином, а специалистом по манипулированию общественным сознанием. Он старается воздействовать не на разум гражданина, а на его эмоции не анализировать общественные проблемы и пути их решения, а клеймить своих противников и уничтожать любое сомнение в собственных доводах.
Чаще всего собственные политические программы политики забывают сразу после проведения выборов. Поэтому, чтобы распознать среди них профессионально непригодных для отправления общественных функций, гражданам необходимо самим вспоминать об этих программах. Политические деятели, не возвращающиеся в публичной деятельности к оценкам своих прежних обещаний и предложений, являются проходимцами и не достойны ни власти, ни уважения. Вспомнив об этом, избиратель хотя бы на следующих выборах не будет излишне доверчив.
Чтобы выявить признак обмана, стоит обратить внимание на то, как политик выбирает своих сторонников и кому оказывает поддержку. Самоотнесение претендента на народное доверие к тому или иному политическому движению или заявление о поддержке того или иного лидера, не отягощенное личным интеллектуальным усилием по формированию собственной предвыборной программы — признак явного обмана избирателей.
Наконец, чтобы избежать непоправимых ошибок, необходимо делать сознательный выбор между претендентами на народное доверие. Порой доверие оказывать некому. Тогда лучше ни за кого не голосовать и никого не поддерживать. Лучше не способствовать своими ошибками продвижению к власти лжецов. Это, конечно, позиция слабого. Но это и проявление минимального гражданского мужества. Ведь не всякий способен всерьез включаться в драку вокруг власти.
Реализация гражданских прав требует усилий и мужества. Без попытки разоблачения лжи гражданин становится марионеткой в руках политических манипуляторов и действует, в конце концов, против собственных интересов.
Часть 2. ОПУСТОШЕНИЕ
Мятеж номенклатуры в Москве не был моментальным дворцовым переворотом. Он произошел в форме необъявленной войны, в которой о военных действиях знала только одна сторона — сама номенклатура.
Война всегда связана с опустошением. Опустошением материальным и духовным. Но для многих москвичей эта война наоборот воспринималась как праздник, народные гуляния с фейерверками перестрелок и бликами на импортных этикетках в расплодившихся коммерческих ларьках. Мятеж прикидывался нормальной или даже приукрашенной жизнью, мятежники — нормальными или даже лучшими людьми своего времени.
Отец новой российской «демократии» Г. Попов в интервью "Радио Франс Интернасьональ" говаривал ("Гласность", август 1992 г.): "Вопрос о мафии искусственно раздувается противниками преобразований, и в последнее время это уже совершенно стало нагло, если так можно выразиться. Всякий, кто борется с рынком и переходом к капитализму, изображается как борец с мафией. В нашей стране, где десятки запретов на всякую нормальную экономическую деятельность, мафия — это в основном нормальная деятельность." И ему верили: мафия, терзающая город — это нормально!
Верили, конечно же не все. Ю. Власов в книге "Кто правит бал" писал: "Город походит на столицу разгромленного государства. Мы в самом деле как бы проиграли войну, пусть «холодную», но от того не менее жестокую и обременительную. И, как во всяком разгромленном государстве, у власти марионетки, посаженные в кресле высокомерными завоевателями."
Читателю этой книги тоже предлагается не поверить в то, что мятеж — это нормально. Для этого надо увидеть обступившее нас со всех сторон опустошение, увидеть, вынырнув из своего мирка, взглянуть на руины города, в котором мы живем.
Октябрьская районная революция
Была в недавние времена в Москве такая территориальная единица — Октябрьский район. На волне демократизации его возглавил известный активист движения «ДемРоссия» И. Заславский. Став председателем районного Совета, он быстро провел преобразования по созданию полигона для эксперимента над ни в чем не повинными людьми. Это называлось "демократическим путем вывести район из патовой ситуации" ("Куранты", 18.01.91).
(Заметим в скобках, что вина 220 тысяч жителей района, пожалуй, все-таки была. Район не только без разбору голосовал в 1990 году за прикинувшихся прогрессистами карьеристов, но на свою голову резво поддержал в 1991 г. введение мэрской власти, а в 1993 г. — ельцинский референдум и выборы в Госдуму одного отпетого проходимца. В общем, жителей района эксперимент над ними практически ничему не научил. Они вели себя, как типичные москвичи.)
Эксперимент начался с того, что Заславский подал на имя председателя Верховного Совета РСФСР Ельцина письмо, в котором предлагал "в целях апробации программы по выводу страны из кризиса провести в Октябрьском районе г. Москвы политико-экономический эксперимент".
Эксперимент требовал для районных властей права:
— самостоятельно вести внешнеэкономическую деятельность
— самостоятельно регистрировать СП
— самостоятельно проводить налоговую инспекцию
— самостоятельно распоряжаться землей и зданиями, находящимися на территории района.
Добро, разумеется, было получено. Так начался процесс, позднее получивший название "номенклатурная приватизация" или «прихватизация». На поверхности общественной жизни бушевала стихия газетного славословия, а за кулисами ежедневно отрабатывались сценарии захвата собственности, распределения должностей, разложения контрольных органов. Подпольный демократический райком работал в поте лица.
После ельцинского одобрения идеи эксперимента вопрос об особом статусе Октябрьского района должен был освятить своей волей верный партнер «демократов» — Ю. Лужков. 31 октября 1990 г. лужковский Мосгорисполком принял "Соглашение о совместном управлении объектами коммунальной собственности на территории Октябрьского района". К этому моменту у Заславского было готово ключевое звено: 15 августа 1990 года в Октябрьском райисполкоме было зарегистрировано предприятие "Управление коммунальной собственностью на территории Октябрьского района" (УКОСО). Создание УКОСО объяснялось в учредительных документах необходимостью органа, "уполномоченного управлять государственным имуществом". В соответствующем решении исполкома было записано: "Выполнение функций Совета учредителей возложить на исполком Октябрьского района". В январе 1991 г. Мосгорисполком передал УКОСО право на распоряжение имуществом Октябрьского района.
Таким образом, планировалось использование государственной собственности, с тем, чтобы прибыль поступала в полное распоряжение учредителям УКОСО. Реально распоряжаться народным добром должны были вполне определенные лица, сгруппировавшиеся вокруг И. Заславского. Районный Совет к этой коммерческой структуре, по замыслу номенклатурных экспериментаторов, уже не мог иметь никакого отношения. Все прелести причастности к распоряжению собственностью отходили к исполкомовским чиновникам и соратникам Заславского. Помимо чисто «родственного» отношения к кормящей их структуре, было установлено, что УКОСО освобождается от налогов и иных платежей в местный бюджет.
