Между тем дома с нетерпением ждали его возвращения: как-никак первая покупка. Каждому хотелось посмотреть, какую скотину приведет он из большого города. Тесть с тещей, шурины и свояченицы, друзья и соседи - вся мешпуха собралась. Только Шлемеля завидели, вмиг на двор высыпали. А Шлемель, не успел ворота открыть, принялся хвалиться - коза-де молодая, сильная, а вымя - просто загляденье! Будут они теперь с женой как сыр в масле кататься. Верно говорят: хвастать не косить - спина не болит.
И тут на двор проковылял старый козел. Дорогие мои, что тут началось! Встречавшие только рты пораскрывали. Старик тесть схватил себя за бороду и не мог слова вымолвить. Теща лишь руками развела да так и застыла. А молодежь принялась хохотать - не остановить!
Тесть первым опомнился:
- И эту полудохлую скотину ты называешь молодой козочкой?
Шлемель поначалу было взъерепенился, да наконец сам разглядел, кого домой привел. Принялся он на себе волосы рвать от досады: решил, что торговец обманул его, вот только не мог сообразить, как это тому удалось. Так бедняга осерчал, что решил: завтра же отправится назад в Люблин, вернет козла и с продавцом поквитается.
А дальше вот что было. На пути в город Шлемель вновь остановился в том же трактире в Пяске. Всякому своя обида горька. Не утерпел Шлемель, пожаловался хозяину, что его-де обманули мошенники в Люблине. Объяснил: вот идет назад - пусть торговец либо козу возвращает, либо деньги. А коли злодей отпираться станет, так он в полицию пожалуется. Трактирщик смекнул: если полицейские за дело возьмутся, так и до него, глядишь, доберутся. А зачем ему с властями ссориться?
Пока Шлемель распространялся насчет своих злоключений, трактирщик сочувственно кивал, прищелкивал языком да приговаривал: "Эти люблинские купцы - известные прохвосты! Смотрите, чтобы они не провели вас и во второй раз!" Наконец гость принялся за еду, а трактирщик улучил минуту, вышел на двор да и поменял козла на козу. Шлемель же, уходя с постоялого двора, думал лишь о том, что скажет торговцу и как поставит того на место, вот и не заметил подмены.
Добрался он до рынка, отыскал продавца и давай его стращать и отчитывать. Торговец никак в толк взять не может, чем покупатель недоволен: ведь коза-то и в самом деле отличная, здоровая и дойная. Тут Шлемель и сам это разглядел да так и осекся на полуслове. А пришел в себя, извинился и лишь промямлил:
- Не иначе как мне все это померещилось.
Взял веревку и побрел с козой назад в Хелм.
И вот пришли они в Пяск. Шлемель снова к трактиру завернул. На этот раз заказал он цыпленка и вареники да еще наливки - отметить удачную сделку: все хорошо, что хорошо кончается. Трактирщик же, не про нас будь сказано, был отъявленный пройдоха, и решил он еще раз подшутить над этаким простаком. Он поднес гостю вторую стопку наливки - "от заведения", а сам тем временем шасть на двор и в третий раз обменял животных.
Шлемель на этот раз припозднился и ушел из трактира лишь затемно. В голове его шумело, вот он и не разглядел, что за скотину отвязал от дерева и повел домой.
Когда Шлемель во второй раз заявился в Хелм со старым козлом вместо молодой козочки, начался страшный переполох. Весть о Шлемелевых злоключениях вмиг разнеслась по округе. И, прошу прощения, разве можно такое в секрете удержать, особенно в маленьком местечке? Не с чужих слов говорю - несколько дней все село ходуном ходило.
Решили обратиться за советом к старейшинам. Семь мудрецов судили да рядили семь дней кряду и наконец пришли к выводу: раз дорога из Люблина в Хелм такова, что молодая коза превращается в пути в старого козла, строжайше запретить впредь жителям Хелма покупать коз в Люблине.
Что же до старого козла, так тот вскорости околел. Так Шлемель потерял треть жениного приданого.
Да только Шлемель не долго горевал. Раз в Люблине не повезло, решил он попытать счастья в Лемберге. Вот добрался он до города, разместился в гостинице и хотел было отдохнуть с дороги, как слышит: на улице шум, гам, люди кричат, а сверх того еще и в трубы дуют. По дороге в Лемберг Шлемель глаз не сомкнул и мечтал поспать часок-другой, да куда там! Позвал он слугу узнать, что стряслось. Тот объяснил: горит дом напротив и приехали пожарные, они-то и трубят - огонь тушат. Шлемелю тоже любопытно было на пожар поглазеть, но он так устал, что еле на ногах держался. Слуга заверил постояльца, что опасности нет никакой и что пожар почти потушен. Шлемель успокоился и забылся мирным сном.
Проснувшись, он спустился вниз разузнать, отчего возник пожар и как его тушили.
- Сделайте одолжение, неужели, чтобы унять пламя, достаточно просто дуть в трубы? - удивлялся он.
На беду, человек, к которому Шлемель обратился с расспросами, оказался отъявленным лембергским жуликом. Услыхав вопрос незнакомца, мошенник догадался, что у чужака не все с головой в порядке, и решил его провести:
- А как же иначе? Или вы не слышали: у нас в Лемберге имеются специальные противопожарные трубы - дунешь раз-другой, и огня как не бывало.
Шлемель очень удивился. Подумать только, какие чудеса на белом свете творятся! Про Лемберг люди всякое рассказывали, но про противопожарные трубы он впервые услышал. Известное дело: дурень думой богатеет. Шлемель живо смекнул, что такие чудесные трубы могли бы принести ему в Хелме неплохой доход.
- А сколько стоят ваши трубы? - решил он прицениться.
- Двести гульденов, - не сморгнув, ответил пройдоха.
Двести гульденов - деньги немалые. Как раз все, что от жениного приданого осталось. Но, рассудив хорошенько, Шлемель решил, что такая труба дороже золота. В Хелме, где все дома сплошь деревянные, а крыши соломенные, что ни год случалось немало пожаров, особенно летом. Не только дома, целые улицы выгорали дотла. Другое дело, что в Хелме имелась своя пожарная команда, да только в ее распоряжении была одна-единственная телега с бочкой, и ту тащила старая кляча. Бывало, пока она добредет до места, от дома одни угли останутся. Шлемель ни на миг не сомневался: с такой трубой ему безбедная жизнь обеспечена. Он заявил мошеннику, что хочет купить чудесную трубу. Воришке не терпелось облапошить заезжего простофилю. Таковы люди: унюхают деньги и готовы в лепешку расшибиться.
Что тут долго рассказывать? Надул разбойник нашему простаку в уши баклуши, да и был таков. Шлемель опомниться не успел, как стал обладателем огромной медной трубы, да еще в придачу письменной гарантии, что та-де прекрасный противопожарный инвентарь.
Шлемель ликовал. Вот покупка так покупка! Теперь-то он наверняка разбогатеет!
Вернулся Шлемель в Хелм и принялся хвалиться перед родичами и соседями удивительным инструментом. Молва о новом приобретении живо разлетелась по округе. Люди разное говорили: одни поверили в чудодейственную силу трубы, другие полагали, что Шлемеля опять обмишурили. Думали обратиться к старейшинам: пусть рассудят, да время было летнее и те не заседали.
Шлемелев тесть мрачнее тучи ходил. Ворчал:
- Мало нам козла было, а теперь новая напасть!
А Шлемелю не терпелось испробовать замечательную трубу в деле. И задумал он поджечь дом тестя. Конечно, с расчетом, что успеет во время потушить огонь и вреда тот не причинит. Подумать только, чего в дурную голову не придет!
Дом тестя был старый и сухой - вспыхнул, как спичка. Сколько Шлемель в свою трубу ни дул, толку не было никакого. Скажите спасибо, что люди спаслись, а уж имущество все сгорело до последней щепочки. Что творилось в Хелме в тот день, да и после, вы сами понимаете.
Несмотря на летнюю пору, собрался-таки совет старейшин. Мудрецы Хелма судили да рядили семь дней и семь ночей и пришли к выводу, что противопожарная труба из Лемберга по неведомой причине теряет свои чудесные свойства в Хелме.
А посему Гронам Бычья Башка предложил запретить впредь жителям Хелма покупать противопожарные трубы в Лемберге. Верно говорят, каждая ошибка служит истине. Решение было принято единогласно, и Тугодум Фейвел записал закон в книгу.
Хотите знать, что потом было, - слушайте дальше. Пусть Шлемель промотал женино приданое и спалил дом тестя, но планов своих насчет того, чтобы разбогатеть, он не оставил. Потерпев неудачу в Люблине и Лемберге, решил он начать дело в родном селе.
Хелм славился своей сладкой наливкой, до которой Шлемель был большой охотник. Вот и задумал он торговать замечательным напитком на рынке - по три гроша за стопку. Он подсчитал, что если станет продавать по бочонку в день, то будет иметь по три гульдена чистой прибыли ежедневно. На этот раз мадам Шлемель решила не стоять в стороне от мужниных дел. Деньги у них к тому времени уже совсем кончились. Известное дело: коли не добавляешь, так и клад проедаешь. Но женщина заложила свою брошку и на вырученные средства купила первый бочонок.
На следующий день супруги установили на рынке небольшой прилавок, водрузили на него бочонок, несколько стопок и принялись зазывать покупателей:
