По лицу Ивана было видно, что он сильно нервничает – губы побелели, глаза словно провалились. В какую-то секунду я даже испугалась, что психически нездоровый парень закатит истерику, но Ваня удержался в рамках. Он молча кивнул, и мы поспешили к вешалке.
Честно говоря, я рассчитывала, что провожатые, дойдя со мной до ворот, отправятся в корпус, а я побегу назад, в домик Майи, и займусь своими делами, не реагируя на звонки Эли. Но они замерли у проходной, глядя мне в спину. Я перешла узкую улочку, взялась за ручку двери подъезда и оглянулась. Роза приветливо помахала рукой. Иван стоял без движения. На лице его застыло выражение такого отчаяния, смешанного со страхом, что мне захотелось вернуться. Но тут дверь толкнули изнутри, высунулась Эля.
– Чего тормозишь? Я увидела тебя из окна.
Пришлось войти в подъезд.
– Квартирка маленькая, но уютная, – заговорила хозяйка, едва мы переступили порог двушки. – Стандартная планировка, но я постаралась ее облагородить. Увлекаюсь живописью, вот и решила расписать мебель. Как тебе шкаф?
Я повернула голову в ту сторону, куда указывала хозяйка, и постаралась не расхохотаться во весь голос. Обычный встроенный шкаф, который можно встретить и в офисах, и в квартирах, креативная Эля превратила в нечто запредельно прекрасное. Двери-панели были неаккуратно выкрашены в белый цвет. Середину каждой украшало некое подобие герба: лошадь, отчего-то шестиногая, растения, смахивающие на фикус, и здоровенная корона. По углам красовались истошно-голубые незабудки и вроде бы лилии. Фон герба был ядовито-розовым и щедро сдобрен позолотой.
– Красота, да? – воскликнула Эля. – Эксклюзив. Существует в одном экземпляре.
– Супер, – пробормотала я, – никогда такой гардероб не видела.
– Конечно! – ликовала хозяйка. – Он уникален! Двигай в гостиную, там еще круче.
Я не успела вздохнуть, как Эля схватила меня за руку и втолкнула в квадратную комнату. Вмиг зарябило в глазах.
Ярко-красный диван накрыт леденцово-розовым пледом, на нем в художественном беспорядке раскиданы зеленые подушки. Кресло у телевизора смахивает на пограничный столб из-за характерной черно-белой окраски и снабжено лимонными кружевными салфетками, брошенными на подлокотники. Стенка, состоявшая из двух глухих шкафов и застекленного серванта, напоминает перезревший апельсин из-за буйно оранжевого колера и переливающихся стекляшек. Дополняют картину небесно-голубые шторы, бордовый подоконник и фиолетово-зеленый палас.
В центре жуткой комнаты располагались иссиня-черный обеденный стол и парочка стульев. Люстры не было, на стенах висели бра и картины, изображавшие котят в корзинке, белокурую обнаженную красотку на фоне моря, крошечную девочку с цыпленком в руке и щенят возле пасторальной избушки. А еще здесь пахло чем-то странным – вроде перцем, корицей, спиртом и мятой. Вероятно, аромат издавала еда, разложенная по мисочкам и щедро засыпанная зеленью.
Я попыталась сделать вдох и закашлялась.
– Круто? – с восторгом воскликнула Эля. – Почти все, как ты, дара речи лишаются. Думают, я миллионерша, раз мебель кристаллами Сваровски украсила. Не люблю, когда мне завидуют, поэтому сразу объясняю: вы можете точно так же облагородить любую поверхность. Понадобится специальный клей и куча разбитого хрусталя. Первый без проблем приобретается на строительном рынке, а стекляшки собираем по знакомым, просим в магазинах, где посудой торгуют, не стесняемся в мусорный бачок заглянуть. Всего-то делов, потюкать их молоточком, и битте-дритте, царская стенка готова. А какая у меня спальня – закачаешься! Ну, глянь…
Слава богу, именно в этот момент раздался звонок в дверь. Эля быстро распахнула один шкаф.
– Полезай!
– Зачем? – не поняла я.
– А как же ты нас увидишь? – удивилась в свою очередь хозяйка.
– Я полагала, мы за ужином побеседуем, – ответила я.
– Тю! – хлопнула себя руками по бедрам Эля. – Нет, так нельзя. При посторонних свиданий не устраивают. Лезь в шкаф и гляди в щель между створками, она широкая, обзор шикарный, я специально проверяла.
Только моей растерянностью можно объяснить то, что я беспрекословно послушалась девицу.
Эля оказалась права, гостиная предстала передо мной как на ладони.
Хозяйка схватила с подоконника флакон и щедро опрыскалась духами. Я почуяла тот самый перечно-мятно-корично-спиртовой аромат, только в ужасающем количестве, отчего в горле запершило, и меня стал сотрясать кашель.
Звонок во второй раз залился соловьем.
– Иду, дорогой! – крикнула Эля. – Секундочку.
Она схватила со стола бутылку с минералкой и сунула ее мне в шкаф со словами:
– Пей и сиди тихо.
– Что у тебя за духи? – прохрипела я, стараясь не дышать.
– «Страстное желание», – пояснила на ходу хозяйка, направляясь в прихожую. – С феромонами, от которых мужики теряют голову и сразу хотят секса.
Я сделала пару глотков и осторожно втянула носом воздух. Все-таки сильный и слабый пол – это два разных биологических вида. У меня от такой приманки просто коклюш открылся. А еще слегка подташнивает. Но это, скорей всего, можно списать на буйство красок в комнате. Хорошо, что я сижу в шкафу и не вижу, как искрятся осколки рюмок, наклеенные на стенку. Да, надо выключить мобильный у меня в кармане. Внезапный звонок из гардероба во время романтического свидания вовсе ни к чему.
Глава 8
– Входи, Степочка! – заговорила Эля. – Ботиночки сюда поставь, на полочку. Курточку давай в шкафчик повесим, расправь плечики… Ой, не так, сейчас поправлю. Ручки помоешь? Ванночка налево. Полотенчико розовенькое, мыльце в подставочке, оно абрикосовое. Если не нравится, возьми на ванне, там без запаха. Унитазик справа. Бумажка в держалке. Пипифакс двухслойный, с ароматом малины. Я не люблю зря деньги на ветер пускать, зачем хватать рулон из трех слоев? Он намного дороже, а по сути – то же самое. Ну, как? Ой, давай капельки на полу подотру. Сам не нагибайся, для домашних дел есть женщина, мужчина не должен ерундой заниматься, он на работу ходит. Придет усталый – а дома я со всем готовым. Сюда, дорогой, не споткнись о край коврика, устраивайся.
От болтовни Эли у меня заломило в висках, а она тараторила, как взбесившаяся сорока.
– Тебе хорошо на стульчике, Степочка? Не жестко?
Полный мужчина в костюме и рубашке с галстуком оглядел щедро накрытый дастархан и весело произнес:
– Когда такое угощенье, приятно сидеть даже на еже. Это тебе.
Эля взяла протянутую гостем одинокую гвоздику и закатила глаза:
– Спасибо! Обожаю цветы! Сейчас найду вазочку… У меня их полно, но все под огромные букетики. Обычно мне дарят много-много цветочков, но один – это так элегантно! Степочка, ты очень тонко чувствующий человек! С художественно-творческим вкусом. Мы родственные души! Я счастлива!
Эля быстрым движением воткнула хилую гвоздику в бутылку из-под шампанского, тоже оклеенную стразами из останков рюмок, затем повела плечами. Тоненькие бретельки огненно-красного атласного платья упали на предплечья, и без того глубокое декольте стало бездонным, и я, даже сидя в шкафу, поняла, что та не надела нижнего белья. Да, да, Элечка оказалась под вызывающим вечерним нарядом совершенно голая.
Степан замер. Поскольку он стоял ко мне спиной, я не видела его лица, но предположила, что мужик оцепенел, поняв, что Эля готова на все, и сейчас заключит ее в страстные объятия. Хорошо, если они уединятся в спальне! Но вдруг Степа уложит Элю на чудовищный диван? Куда мне тогда деваться? Придется закрыть глаза, зажать уши и постараться не сгореть от смущения. Я не принадлежу к категории людей, которые обожают подсматривать, как парочки веселятся в постели.
Степан издал протяжный стон. Элечка еще раз повела плечами, и скользкая ткань крохотного платья потекла вниз, но задержалась на груди. Кавалер всхлипнул, вытянул вперед руки…
Я зажмурилась, но заткнуть уши не успела, поэтому и услышала хриплый, прерывающийся от возбуждения голос гостя:
– Детка, ах, детка! Что это я вижу на столе? Неужели рулет из селедочки с яйцом?
Я открыла глаза. Степан, не обратив никакого внимания на принявшую картинно-сексуальную позу хозяйку, показывал рукой на длинное блюдо, заполненное серо-белыми кусками.
– Да, милый, – без особого восторга подтвердила Эля, – именно так.
– Не ел его после того, как бабушка умерла, – заявил Степа и уселся за стол. – М-м-м, картошечка! А в миске чего?
Элечка вернула бретельки на место и устроилась около кавалера. Стулья хитрая хозяйка поставила рядом, и мне распрекрасно были видны лица обоих.
– Там салатик из тресковой печени, – пояснила Эля.
– Обожаю! – воскликнул Степан.
На личике девушки отразилось разочарование, но она живо его стерла и начала исполнять роль заботливой хозяйки.
– Милый, вот салфеточки. Я люблю из льна, бумага портит вид празднично накрытого стола. Вообще обожаю покупать припасики, раскладывать по шкафчикам, потом вынимать и готовить вкусняшечки. Одну салфеточку я тебе на коленочки положу, вторую за воротничок заткну. Сними пиджачок, в нем жарко. И галстучек развяжи.
