– С возвращением, негодяи! – сквозь зубы процедил я, хватаясь за арбалет.
Тяжёлый болт взлетел едва ли не вертикально вверх, застряв в крыле ближайшего дракона.
Огромный борт летучего корабля закрыл полнеба, драконий рёв оглушил не хуже дубины по голове. Люди прятались за щитами, кто-то выкрикивал команды, и, прежде чем я вновь взял прицел, на нас обрушилось не меньше десятка арканов. Центурион умудрился увернуться, Седрику захлестнуло плечи, мне правую руку. Я ещё как-то сумел левой выхватить меч и, едва не падая с седла, рубануть по верёвке. С одного удара перерезать её не удалось, но старый воин сумел освободиться, а вот я…
– Куда вы, сир?!!
Собственно, мне это тоже было интересно. Корабль поднимался всё выше, уходя от наших стен, и кто-то дружно тянул мою светлость на борт. Меня, словно морковку из грядки, вырвали прямо из седла, так что я даже взлетел над палубой, а потом поймали в негостеприимные руки. Со всех сторон навалились брутальные мужики, заросшие бородой до самых глаз, в кольчугах, рогатых шлемах и драных килтах.
С меня сорвали пояс с мечом, отобрали охотничий кинжал и плащ из шкуры белого волка. От последнего я избавился со смешанным чувством. С одной стороны, это только моя вещь, штука аутентичная, идентифицирующая меня как лорда. С другой – в тесной драке тяжёлый плащ сковывал движения. Последнее в ближнем бою важнее.
– Мерзавцы! – Я расправил плечи и с размаху вбил кулаком ближнему здоровяку два гнилых зуба в горло. – Подлецы! Сволочи! Дегенераты! И вообще, мой кунг-фу круче вашего!
Ещё трое обалдевших от неожиданности грабителей разлетелись по углам. Двоих я без стеснения выбросил за борт, потом на меня попёрли уже с топорами, и я отбивался дубовым веслом. А когда оно об кого-то сломалось, то…
…Небо перевернулось, мир взорвался красным и сиреневым, крупные звёзды рассыпались мелкими алмазными искрами, а потом синие губы богини Хель раздвинулись в поцелуе и поглотили меня целиком от головы до пят.
Это было больно. Это было приятно. Не знаю, чего больше, я пока не решил. Может быть, и того и другого. Терять сознание всегда интересно и поучительно. Видишь новые миры, в основном из разноцветных кусков тумана, слышишь неземные звуки, сливаешься с вечностью…
Но вскоре меня разбудила чернокудрая дампир с декольте, чарующей улыбкой и глубокими глазами. Она зачем-то больно ткнула меня мизинцем в грудь и, страшно заикаясь, спросила:
– Очухался, рыбья м-морда?
Я искренне удивился, ведь до этого у нас вроде бы складывались какие-никакие, но отношения, мы даже один раз…
– Эй, п-парни! Поднимите этого сл-лизняка, я буду его д-допрашивать, жестоко и страшно, д-да?
Такая Дана нравилась мне всё меньше и меньше, а когда ускользающее сознание передумало и зачем-то решило вернуться, то красавица-дампир первым делом превратилась в толстого низкорослого викинга. Метр с кепкой в прыжке, рогатый шлем на два размера больше объёма головы, неровная борода (где-то вырванными, где-то выжженными кусками) плюс ко всему жуткое безвкусие в одежде.
Нет, я понимаю, у пирата нет времени на посещение кутюрье, но розовая рубашка в винных пятнах, кольчуга с глубоким вырезом, без рукавов, полосатые жёлто-зелёные штаны и разноцветные тапки? Именно тапки, а не сапоги или какая другая средневековая обувь…
– Вставай, с-сухопутная крыса! Т-трепещи перед капитаном К-крюком из рода К-кабана!
– Может, тогда уж Хрюком? – уточнил я, осторожно оглядываясь по сторонам.
– К-крюком! – перекрывая смех команды, рявкнул коротышка, тыча мне в грудь протезом левой руки в виде давно не чищенного стального крюка. – Ещё р-раз улыбнёшься, и я тебя вздёрну на к-кол!
– На что?!
– На к-кол!
– Уберите диарейного и избавьте меня от больных фантазий этого извращенца, – громко попросил я, демонстративно отворачиваясь к борту.
Тощий пират, хлюпая разбитым носом (моя работа!), что-то зашептал ему на ухо. Недобритый коротышка поправил сползающий на глаза шлем и присел рядом со мной на корточки.
– Ты чего, п-прикалываешься, да? Думаешь, т-ты тут такой храбрый и у-умный? Бобёр хочет п-перерезать тебе глотку и сбросить вниз п-по частям, в-всё равно нам за т-тебя заплатили. Но не б-бойся, старина Крюк р-решил иначе – мы отвезём тебя домой и отпустим на все ч-четыре стороны. Как тебе т-такая мыслишка, а?
Я скривился от его неароматного дыхания, с трудом удерживаясь от соблазна боднуть заику лбом в переносицу. Его мотивы и побуждения были видны невооружённым глазом. Викинги доставят меня к замку Кость, предложат обмен, заберут на борт всё, что смогут поднять, а потом швырнут вниз мою голову. Если эта скотина говорит о заказчике с таким придыханием в голосе, то уж явно не станет рисковать, отпуская меня на свободу. Что не помешает ему слупить ещё и выкуп за жизнь славного лорда Белхорста. Какими бы комичными ни казались мне летающие пираты, мечи и секиры у них были настоящие, привыкшие к крови, и с этим тоже нельзя было не считаться.
– Что с-скажешь, благородный лорд? Д-два раза предлагать н-не стану, морской ёж мне в-в ягодицу!
– Мой замок обширен, но небогат. В Закордонье никогда не бывает много золота, – пробормотал я.
Крюк (или Хрюк) довольно осклабился – раз начался торг, значит, договорённость достигнута. Дальнейшее касалось только меня и его.
– Стало б-быть, по рукам?
Я криво улыбнулся, намекая на связанные запястья. Впрочем, мелкорослый капитан не был законченным идиотом, чётко дав понять, что развязывать меня не намерен.
– П-потерпи, друг мой, мы ведь н-не хотим, чтобы в тебе взыграла горячая к-кровь и ты опять начал м-махать кулаками. Моим п-парням это может н-не понравиться, и они скинут т-тебя за борт! Т-ты же этого не хочешь, верно? Тогда д-давай перейдём к д-делу. С-сколько за тебя готовы з-заплатить твои богатенькие родственнички?
– У меня нет богатых родственников, – не стал врать я, на данный момент правда была выгоднее. – Есть дочь и брат моей жены. Но он псих, он вам не понравится, да и вы не в его вкусе…
Капитан на какое-то время замолчал. То ли не поверил, то ли искал в бороде насекомых, то ли оба варианта вместе, потому что он кого-то вычесал, отправив щелчком ногтя на палубу и погрозив мне кривым крюком:
– Ш-шутник, а?
Коротышка вырвал из-за пояса мой кинжал и приложил к моей шее. Не самые приятные ощущения…
– Б-будешь так улыбаться, мерзавец, я тебе в-вторую улыбку на горле в-вырежу! Хочу б-бочонок золота! Имперской ч-чеканки, а не какую-нибудь баронскую д-дрянь!
– У меня его нет.
– М-молчать! Пусть твоя дочурка и её дядя п-продадут весь замок до кирпичика, н-но сегодня же п-принесут мне мои деньги! Это говорю т-тебе я, капитан К-крюк! Морской скат м-мне в геморроидальный узел!
– Было бы интересно посмотреть, – вежливо согласился я, но этот грубиян лишь ударил меня кулачком в скулу, убрал кинжал за пояс и кинулся раздавать команды, брызгая слюной направо-налево.
По палубе драккара забегали босые ноги викингов, под хлещущими ударами бичей драконы развернули судно налево, и мы, подгоняемые попутным ветерком, быстро пошли к голубеющему в полуденном мареве замку Кость. Получается, я имел примерно с полчаса на размышления. В принципе вполне достаточно, учитывая примитив ситуации.
Мне не было страшно. Ну, почти не было. Если вас через день пытаются убить на протяжении, дай бог памяти, лет двадцати, то волей-неволей вы к этому привыкаете. Угроза смерти в Средневековье никогда не была столь уж устрашающей. К страху смерти вырабатывается стойкий иммунитет от полной безысходности и стадного чувства – всё равно мы все умрём, так чего уж нервничать…
Люди беззаботно всходили на эшафот, кто с песнями, кто с плясками, а последним желанием, как правило, был стакан вина или поцелуй красивой женщины. Последние встречались редко, обычно их спешили сжечь как ведьм. Впрочем, хорошее вино встречалось ещё реже. Виноград в наших краях растёт плохо, а за привозной алкоголь купцы дерут втридорога, упирая на то, что наши дороги слишком опасны. Тоже верно: кровожадные твари из-за Граней порой наводят шороху, но мы с ними боремся. И довольно неплохо, кстати…
После недавнего боя с Некромантом к нам в Приграничье хлынуло немало нечисти, но, по словам Седрика, разошедшиеся по домам крестьяне вроде бы пока ни на что не жаловались. Да они уже сто лет как привыкли сами защищать себя и свой клочок земли, а к помощи господина прибегают лишь в самых крайних случаях. Бывало, что крестьяне двух-трёх деревень, скооперировавшись, успешно поднимали на вилы довольно крупных драконов. А что? И мясо, и шкура, и овцы целы, и никакому охотнику платить не надо.
Это я исподволь подвожу к тому, что бояться смысла не было. Я твёрдо знал: Седрик давно вернулся в замок, поднял на уши всех наших и сейчас вместе с Эдом просчитывает все варианты моего спасения. Мне доводилось сидеть в плену, и не раз. Как в комфортабельных условиях домашнего ареста, так и в затхлых каменных мешках, где нельзя ни лечь, ни встать и остаётся только сидеть на холодных камнях и отгонять особо голодных крыс своими же кандалами.
