«Однако же она хорошо информирована о множестве деталей, – подумал Чарльз. – Слишком хорошо информирована…» Но сейчас ему не хотелось особенно вникать в это: нужно было придумать собственный план бегства. Не полагаться же в самом деле на каких-то мальчишек!
– Отдохните, – снова начала уговаривать его Фрэнсис. – Потом не будет возможности поспать. Придется готовиться к побегу.
Чарльз и в самом деле был не прочь поспать: он знал, что скоро ему понадобится ясная голова. Кроме того, ее колени были такими соблазнительно теплыми, ему было так удобно на них… Но Чарльз понимал, что во сне он беззащитен, и не позволил себе расслабиться. Хорошо хоть, что они не связали ему руки. Он взялся за свой пояс, чтобы убедиться, что кинжал на месте, и тут же понял, почему они оставили его руки свободными.
– Проклятье! Они забрали мой кинжал! И шпагу тоже.
– Боюсь, что да…
Фрэнсис наклонилась поближе к нему, чтобы он услышал ее шепот. Густые черные локоны упали Чарльзу на лицо, и он вздрогнул.
– О, прошу прощения! У меня ужасно непослушные волосы. Сейчас я попробую сделать с ними что-нибудь. – Она перекинула волосы на грудь и принялась заплетать косу. – Я не очень надеюсь на то, что нам удастся вернуть ваше оружие, зато рассчитываю раздобыть ключ от кандалов.
Чарльз глубоко вздохнул. Не было никаких причин особенно радоваться тому, что ее лицо так близко от его лица. А безумная самоуверенность этой девушки и уклончивость ее ответов просто приводили его в ярость. Но от нее исходило такое уютное тепло… Чарльзу вдруг захотелось забыть обо всем на свете, целиком раствориться в этой неожиданной близости. Пришлось даже напомнить себе, что они не на увеселительной прогулке.
Черт бы побрал брата, втравившего его в эту поездку! Учитывая склонность Джонатана к интригам, он мог бы предположить, что поездка связана с серьезной опасностью: ведь его брат был одним из главных шпионов королевы. Чарльз проклинал себя за легкомыслие, в результате которого оказался без всякой помощи, если не считать парочки уличных мальчишек и странной женщины, которую они называют Фрэнк.
– Вы уж простите меня, мадемуазель, за недостаток оптимизма, но я больше надеюсь на то, что английский посол направит группу людей разыскивать нас.
– Мне жаль разочаровывать вас, милорд, но он этого не сделает, – невозмутимо заявила она. – Посол будет думать, что вы приехали за мной и мы, как и предполагалось, плывем сейчас в Англию.
– У вас весьма раздражающая манера противоречить мне!
– А вы… – Фрэнсис презрительно скривила свои пухлые губы. – Вы обладаете весьма бесцеремонной манерой опровергать все, что я говорю!
Чарльз прикрыл глаза – но не для того, чтобы отдохнуть. Он просто почувствовал вдруг, что опасно смотреть так долго в это прекрасное лицо. Ее красота убаюкивала его, внушала ему ложное ощущение безопасности, а он не мог позволить себе расслабляться.
Чарльз слишком поздно понял, что совершил ошибку. Фрэнсис начала поглаживать кончиками пальцев его висок и щеку, и он тут же погрузился в долгожданный сон.
Но сон Чарльза не был спокойным и безмятежным: давно миновали те дни, когда он жил в мире с самим собой. Вот и сейчас, едва его сознание окутал разноцветный туман, как из этого тумана проступил образ красавицы Инес и вновь стал преследовать его.
Чарльз помотал головой, мучительно стараясь проснуться. Если бы только он никогда не отправлялся на острова Карибского моря, если бы не стал жертвой всепоглощающей страсти к женщине! Но поздно жалеть об этом: того, что произошло, не поправишь. Путешествие в испанскую Вест-Индию сделало Чарльза мужчиной, но оно лишило его слишком многих иллюзий. А самое страшное – он бросил своего лучшего друга, когда тот больше всего в нем нуждался. Чарльз знал, что в этом нельзя винить Инес: во всем виноват он сам. И еще он знал, что не сможет простить себе предательства до конца своей жизни…
«Что-то изменилось!» – это ощущение вспыхнуло в сознании Чарльза и прогнало сон. Он открыл глаза и заморгал от света, лившегося откуда-то сверху: часть парусины была откинута. Чарльз не сразу сообразил, где он, и только потом вспомнил, что находится в движущемся фургоне, что он пленник испанцев. А ему-то казалось, что все это дурной сон!
Пошевелив ногами, Чарльз убедился, что они по-прежнему в кандалах. Проклятье! Это совсем не сон. Во рту сухость, как в песках турецкой пустыни, а ему необходимо вернуть себе силы.
Но он все еще ощущал мягкую теплоту женских коленей, на которых покоилась его голова, – коленей Фрэнсис. Он поднял глаза и увидел, что она спит, уронив голову на мешок с пшеницей. Одной рукой она крепко держала его за воротник камзола, другая была на клетке с соколихой.
Какое невинное лицо у нее во сне! В нем нет и следа той заносчивости, которую она демонстрирует, когда не спит. Густые темные ресницы Фрэнсис веером лежат на щеках, пухлые губы, такие соблазнительные, плотно сжаты. Взглянув на ее губы, Чарльз решил, что никто никогда не поверит, какие дерзости вырываются порой из этих губ, когда она бодрствует. Каждый раз, когда она открывала рот, у него начиналась головная боль…
Стоило ему подумать об этом, и он вдруг понял, что голова у него перестала болеть. Чарльз осторожно поводил ею из стороны в сторону, проверяя себя. Шум в ушах исчез, разноцветные круги перестали расплываться перед глазами. Хорошо все-таки, что он позволил себе поспать. Чарльз чувствовал, что силы возвращаются к нему, и был готов действовать.
Скрип колес фургона стал постепенно затихать. Видимо, их похитители собирались остановиться. Чарльз прислушался к голосам – и точно: капитан приказывал свернуть с большой дороги. Когда колеса выбрались из колеи, фургон накренился и Фрэнсис проснулась.
– Что случилось?!
Она с такой силой вцепилась в воротник его камзола, что чуть не задушила Чарльза.
– Пока ничего. Во всяком случае, в настоящий момент опасности нет. Кажется, мы куда-то приехали, по крайней мере, свернули с дороги. – Чарльз покрутил головой, пытаясь освободиться. – Вы меня задушите. Не будете ли вы так добры…
Сконфузившись, Фрэнсис отпустила его воротник.
– Вы чувствуете себя лучше?
– Достаточно хорошо, чтобы заняться нашим побегом.
– Этим займусь я с Пьером и Луи, – отрезала она. – Вы ранены. Мы разработаем наш план сегодня вечером.
Чарльз принялся было протестовать, но замолк, услышав испанскую речь совсем рядом. Фургон остановился, и на его парусиновую крышу упала тень – очевидно, они подъехали к какому-то строению. Чарльз и Фрэнсис молчали, пока испанцы отвязывали лошадей, но Чарльзу достаточно было одного взгляда на девушку, чтобы прочесть ее мысли. Она, без сомнения, обдумывала, как вместе с одиннадцатилетними мальчишками устроить невероятный побег.
