сожрать даже такие же слабаки, как и ты. Каким бы благородным ты не был, если ты слаб, одна ошибка, и все чего ты успел добиться. Может быть разрушено.
Дорен ожесточенно сражался изо всех сил, и в какой-то момент перестал испытывать боль, ярость и злость. Эмоцией, переполнившей его стала… апатия. Он так и не преодолел проклятие самостоятельно. Он прожил столько жизней, но как много хорошего смог оставить после себя? Скорбели ли люди после его ухода? Он никогда не побеждал, никогда не мог прожить жизнь спокойно и осмысленно. Он был слаб.
«Почему разумные так любят разрушать красоту?»
Если невинная, очаровательная и совершенно беззащитная молодая девушка окажется в беде и ночью, на безлюдной улице попросит помощи у первого встречного, поможет ли он ей? Или обречет на еще большие страдания? Вероятность какого исхода выше? Жадность, зависть и гордыня горстки сильных людей обрекает на бесчисленные страдания тысячи, сотни тысяч, миллионы тех, кто слабее.
Разрушить что-то прекрасное, потому что сам недостаточно хорош… Подобный менталитет вовсе не редок. Развязать войну, потому что не можешь видеть, как преуспевает кто-то другой… Дорен, подобные сценарии видел слишком часто.
Голем перед ним был совершенно незначителен. Всего лишь крошечный винтик в жестоком плане бессердечных аристократов, рвущихся к власти. Но прямо сейчас, этот винтик мог оборвать все, чего Дорен успел добиться.
«Последняя жизнь…»
Сколько раз юноша повторял эту фразу? Он знал так много, его опыт был бесконечен словно океан, но в этот раз, материя безоговорочно подавляла разум.
«Не хочу проигрывать. Никогда.»
Копье в руках юноши размытой молнией отражало один мощный удар меча за другим. Серебристый голем был чудовищно быстр, но Дорен не был медленнее. Их скорость росла, вместе с ней увеличивалась и мощь, вложенная в каждый удар. Оружие юноши, явно уступающее в качестве мечу голема, держалось и оставалось целым, выводя бездушного убийцу из себя. Если бы металлический воин все еще мог испытывать эмоции, то ненависть, была бы самым точным описанием его текущего состояния. Единственный смысл существования этого голема был в уничтожении нарушителей, но сейчас, самый главный и опасный нарушитель, вопреки всем прогнозам, упорно отказывался умирать.
Внезапно Дорен почувствовал небывалую легкость. Он словно видел себя со стороны, видел каждый выпад, каждое уклонение и каждый обмен ударами, видел все яростные атаки голема, каждое движение металлического бойца, и вдруг осознал, что его противник, хоть и подавляюще быстр, но в плане мастерства владения мечем, сильно недотягивает до уровня юноши.
— Я слаб, — тихий вздох сорвался с губ мага. — Но ты еще слабее.
Резкий, без особых изысков, прямой выпад вперед. Кончик копья движется медленнее, чем за секунду до этого, но голем внезапно осознает, что не может уклониться. Одной скорости недостаточно. Лезвие легко пронзает грудь командира, словно тот и не состоит целиком из прочнейшего металла, и выходит со спины. В тот же момент, волна безжалостной энергии прокатывается по «организму» голема, разрушая его до основания. Жуткая гримаса на безжизненном лице медленно расслабилась, а блеск металлических глаз поблек, ознаменовав конец схватки. А потом пришла расплата.
Жуткая боль скрутила Дорена в один миг. Даже в иллюзии, нельзя вот так просто нарушать установленные законы формирования. Юноша знал, что подобное усиление просто не может обойтись без последствий, он знал, что придется потерпеть, но даже так, количество боли, которое вылила на него проверка достоверности едва не убило парня безо всякой схватки.
«Это был бы тот еще позор, если бы я здесь помер таким вот образом.»
Спустя пять минут, мокрый от пота с ног до головы, Дорен смог наконец подняться, тяжело опираясь на копье. Его понемногу отпускало, и к телу возвращалась былая подвижность.
— Ха… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! — неконтролируемый безудержный смех разрывал юношу. Он и сам не понимал отчего смеялся, но чувствовал, как вместе с раскатистыми звуками из него выходило и лишнее напряжение.
— Знаешь, быть всегда уверенным в себе не так уж и легко, — парень посмотрел на поверженную груду металла перед собой. — Это выматывает. Наверное, полагаться на кого-то не так уж и плохо. Я слишком редко испытывал подобное чувство. Но все же, когда кто-то полагается уже на тебя… В этом тоже что-то есть. В этой жизни я не одинок, мне есть ради кого и чего рвать жилы. Так что, уж прости, но таким незначительным преградам как ты меня не остановить. Бывай.
Ожидаемо, уничтоженный голем не ответил. Окончательно успокоившись, Дорен быстрым шагом направился следом за отступившими учениками. Его мысли снова вернулись к смертельно раненой Хлое. То, что он сделал второпях, было совершенно недостаточно, чтобы её жизнь была в безопасности. Да, парень зафиксировал страшную рану, да, мистики, выбравшие путь физического укрепления сами по себе намного живучее и выносливее других, но, честно говоря, с такой раной, даже её учителю, мастеру меча Кайлу придется изо всех сил бороться за жизнь.
«Она вполне уже может быть мертва.»
Возникшая мысль была мрачной, но Дорен не паниковал. Чтобы не произошло, прямо сейчас его главной задачей было нагнать отряд.
«А что делать дальше, будем решать исходя из ситуации.»
Зайдя в нужный переулок, парень все же чуть ускорился. Все же, район был незнаком, а ученики после долгой изматывающей битвы едва держались на ногах. Более того, помимо Хлои, среди них были и другие раненые. Тот же Ласло явно нуждался в немедленном лечении, и вряд ли смог бы выдержать еще хоть одно сражение. В какой-то степени, здоровых магов в отряде вообще не осталось, во время сражения каждый мистик так или иначе пострадал. Что радовало, след, по которому шел Дорен, был четким и понятным. Судя по всему, кто-то из учеников догадался оставлять энергетические маячки специально для него, скорее всего это была либо Летиция, либо Нейт, ведь именно такими простенькими заклинаниями мы отмечали свой маршрут, чтобы не плутать по одинаковым улицам.
Дорен точно не знал, как долго сражался с големом-командиром. Его боевой транс отключил восприятие времени, и битва могла длиться как полминуты, так и полчаса. Пока юноша шел по следу, он два раза натыкался, на следы вскрытых формаций. Похоже, этот маршрут все же оказался не полностью безопасным.
Наконец, след привел его к небольшому дому, один в один похожему на
