Денис прошел в комнату, где обычно спал до наводнения. Разобранная мятая постель. Плеер на подушке. Когда отключили свет, радио стало единственным источником информации. Он лежал на постели и слушал, слушал, слушал, пока не засыпал. Про Питер, про Голландию, про Черноморское побережье. Про Дальний Восток, на котором все было еще плачевнее, чем у Дениса в Пскове. Там к приливам добавились страшнейшие шторма, каковых ранее ни один старожил не видел. На Японию обрушились волны цунами. Сотни городков были просто смыты в океан. Так что обыкновенный циклон, вернее, чуть страшнее обыкновенного, и небольшой потоп были сказкой по сравнению с тем, что творилось в остальном мире. Единственной, откуда не поступали сведения о разрушениях и потопах, была Австралия. А в остальных местах везде творился водяной хаос. Но наверняка в Австралии было все не намного лучше.
Молодой человек вернулся в зал и достал из платяного шкафа большую сумку, с которой когда-то ездил на экскурсию в Москву. «Спорт», – красочно гласила надпись на ней. «Водный спорт», – написал бы Денис, если бы хотел сделать надпись более актуальной. Из того же шкафа он достал пару свитеров и теплых носков. Старые потертые джинсы тоже были изъяты и уложены на дно сумки. Семен Викторович сказал брать больше теплых вещей и сменного белья. Господи, как же ему хотелось переодеться в теплое и стащить с себя мерзкую, промокшую и пропитанную грязью одежду. И пусть потом он снова ее намочит, лишь бы пять минут почувствовать себя в тепле. Но нельзя – в особняке ждут его возвращения. Они даже еще не знают, что доктор не придет. Больницу просто подмыло, и она обрушилась, похоронив под собой и персонал, и тех, кто в ней оказался по различным причинам. Денис вздрогнул от воспоминания о перебитой руке, торчавшей из-под куска плиты. Там уже работали спасатели – мокрые и злые, они-то и отогнали мальчика подальше, сказав, чтобы он шел домой. Идиоты. Если это старинное мощное строение рухнуло, то уж панельные пятиэтажки двадцатипятилетней давности и подавно обрушатся. Сквозь шум дождя отовсюду доносились плач и крик. Денис и сам не мог там долго оставаться.
Сумку он забил вещами полностью. Даже старые кроссовки захватил. Последней он уложил в сумку завернутую в полиэтилен фотографию матери. Из квартиры он вышел бодро, готовый к очередному трудному переходу вброд до особняка. Только вот вся его решимость разом исчезла, когда он спустился на первый этаж и посмотрел на колышущуюся водную массу перед собой. А в подъезд, ко всему прочему, еще и ветер холодный задувал. Денис продрог заново, и ему стоило больших трудов сделать первый шаг и опустить в ледяную муть свои уже расклеивающиеся туфли. Нога погрузилась и исчезла, ступив на скрытую в воде ступеньку. Задержав дыхание, как перед нырком, он сделал еще один шаг. Скоро он снова был по пояс в воде, держа на плечах ставшую драгоценной сумку.
Выйдя из подъезда с сумкой на плече, он сразу почувствовал на себе как усилились дождь и ветер. Капли буквально молотили по еще сухой сумке, создавая прямо над ухом невообразимый шум. Вдвойне неприятно, что, кроме той воды, что лилась на голову Денису, с сумки ему стекал целый ручеек прямо за шиворот. Мерзко. Осторожно, чтобы не споткнуться, перебирая ногами, Денис двинулся в узкий проход между двумя пятиэтажками, что грозно стенами возвышались над ним. В проходе, кроме самой воды, препятствием ему стал неизвестно откуда принесенный и скопившийся здесь мусор. По этой пробке можно было выбраться из воды и постоять на ней немного. Скорее всего, это просто снесло мусорные баки и водой проволокло аж досюда.
Так оно и было. Денис чуть не упал, когда под ним проломился ржавый бок перевернутого бака. Осторожно переведя дыхание, Денис выбрался из завала и снова погрузился в воду. Больше всего Денис боялся ям. Он мог спокойно нырнуть и выбраться, но вот сумка и ее содержимое будут на долгое время потеряны. А так хочется добраться до дома Марковых и там, переодевшись, присесть к камину. Хотя могут и не дать присесть. Он ведь так и не нашел доктора в разрушенной больнице. Семен Викторович вполне может послать его на поиски в детскую поликлинику, а это вообще у черта на рогах. Нет, о здоровье его жены нельзя не заботиться. Простуда, Денис убедился на очень горьком примере, штука очень плохая. Татьяна Сергеевна очень мнительная женщина, но в этот раз у нее и впрямь что-то серьезное. Целыми днями этот жуткий насморк, головные боли, чихает, исторгая из своего носика толстые тянущиеся сопли. Жутковато. И противно. Как и сама Татьяна Сергеевна.
Денис замер, проходя мимо детского садика. К сетке забора потоком прибило тело девочки лет десяти. Ее посиневшие ноги были вытянуты из-под почерневшего платьица, а руки были вовсе не видны под водой. Хорошо, что она была лицом вниз, иначе эта картина была бы еще страшнее для Дениса. Увидеть широко распахнутый рот и глаза… На всю жизнь запомнить это лицо… это просто ужас. Течение уже собиралось перевернуть тельце, и молодой человек благоразумно отвернулся и побрел дальше, стараясь внимательно высматривать торчащий из воды мусор. Чтобы хоть как-то отвлечься от ужаса, вызванного потопом, он стал вспоминать прошлое лето, когда мама еще была жива и веселье практически не покидало его. Переходный период? Чушь. Он просто жил, и мама никогда не мешала ему. У них не было скандалов. Переходный период придумали взрослые, которые не хотят терять контроль над детьми. Они ужесточают правила. А подростки просто идут наперекор. И это логично. Ибо бунтарский дух во всех нас живет и здравствует. Мать не придумывала новых правил. Все было так же, как и пять лет назад. Ограничения только в помощи по дому. Не могла она со всем управиться. А Денис не мог просто сказать «не хочу» и все. Равноправие и понимание. Не было у него проблем с мамой. И у мамы не было проблем с ним. А вот теперь он вообще уже ни для кого не проблема. Грустно.
Особняк, стоящий на пригорке, обтекаемый потоками дождевой воды, вырисовался из пелены дождя и порадовал продрогшего Дениса ярко освещенными окнами. У Семена Викторовича даже собственный дизель-генератор был. И будущее тепло, как бы авансом, закралось под промокшую куртку. Денис ускорил шаг и, потеряв осторожность, снова упал. Но, слава богу, сумка в вытянутой руке даже не коснулась воды.
Чем ближе к дому подходил Денис, тем меньше становился уровень воды. Он уже по щиколотку брел в потоке и не боялся очередного падения. Подойдя вплотную, он заметил возле входа группу людей, жмущихся друг к другу под козырьком входа. Нет, это не хозяин дома с домочадцами встречал Дениса – это были совершенно незнакомые молодому человеку мужчины и женщины, остервенело кутающиеся в свою промокшую насквозь одежду. Денису стало страшно даже подходить к этим озлобленным лицам. Он остановился и замер.
Один из торчащих на входе пнул ногой стальную дверь и прокричал:
– Откройте! Впустите хотя бы женщин!
Ему не открыли, а если что и ответили из-за закрытых дверей, то Денис этого не услышал.
– Сволочи! – в сердцах крикнул мужчина. – Ублюдки!
Денис все понял. Эти люди искали прибежища, и ярко освещенные окна особняка стали для них лампочкой-манком для мотыльков. Они явно здесь уже давно стоят и молят, просят, ругаются, чтобы их пустили обсохнуть.
Денис осторожно двинулся в обход дома к черному входу. Он надеялся, что его не заметили с крыльца. Нет, Семен Викторович не альтруист и незнакомых людей в дом не пустит. В этом Денис был уверен на все сто. Хотя бы его пустил… А то в страхе, что могут ворваться другие, он мог приказать не отпирать для мальчика дверь. А прислуге-то что?
Денис осторожно постучал в дверь черного хода. К его удивлению, из-за нее сразу донесся голос: кто?
– Это я… Денис, – ответил мальчик, оглядываясь по сторонам.
– Там кто-то еще стоит рядом?
– Не-а. Никого. Люди только на парадном крыльце стоят.
Приглушенный и почти неслышный из-за дождя голос сказал:
– Сейчас, я из бойницы посмотрю и открою.
Весь периметр первого этажа был усеян узкими застекленными окнами, прозванными прислугой «бойницами». На первом этаже находились только две огромные жилые комнаты. В одной из них обитал отец хозяина дома, а вторая была для водителя. Там же на первом этаже был гараж, сауна с маленьким бассейном, кухня, столовая и собственно зоопарк. С таким ненавистным Денису удавом.
Наконец засов щелкнул, и мощная, двойная, вылитая из стали дверь тяжело отворилась. Денис уже хотел было нырнуть внутрь, но был встречен двумя стволами охотничьего ружья в грудь. Водитель Семена Викторовича чуть убрал стволы в сторону и сказал:
– Бегом, дверь закрывай!
Денис бросил сумку на пол и, поднатужившись, запер дверь. Водитель убрал ружье и похлопал Дениса по плечу.
– Извини. Мы тут все на нервах, там, уроды, чуть на штурм не пошли. Представляешь, на балкон попытался залезть.
