class="p1">— Так то лучше.
Еще на подходе к табору со стороны полигона я заметил пыль, поднятую сотнями ног. Минотавры сумели очень быстро собраться и явились чуть ли не в полном составе.
— Актеон, у меня неважные новости. Ромалы не смогут переправить всех. Так что отбери три сотни, желательно самых крепких и умелых.
Несмотря на все желание защитить Лабиринт, в глазах однорогого все же блеснуло сомнение:
— А справимся? Нестор сказал, что их там под две тысячи.
— А у нас есть выбор? Придется импровизировать с заклинаниями. И возможно — бить по площадям. Так что будь неподалеку от меня и будь готов скомандовать отход. В крайнем случае портал для нас будут держать открытым и мы сможем отступить.
Со стороны ромальский табор жил своей обычной жизнью. Чумазые детишки с визгами бегали туда-сюда, играя в только им понятные игры. Возле одного из шатров сидела старуха, подставив морщинистое лицо теплым солнечным лучам. Где-то вдалеке гремел молот кузнеца, по узким улочкам прохаживались редкие покупатели, предусмотрительно держащие руки на своих кошельках. Однако я чувствовал, как в воздухе закручивались нешуточные потоки магии. Пока безобидной и ни на что не направленной, но очень скоро эта прорва магии сконцентрируется в одной точке, открыв пробивая пространство с конечной точкой где-то возле Кносса.
Парис обнаружился на дальнем конце табора. Он сосредоточенно командовал целой оравой черноволосых смуглых удальцов. Кто-то чертил на земле колдовские письмена, другие накладывали чары, какая-то часть медитировала, концентрируя энергию и собираясь выступить в роли живых накопителей. Однако в потоках силы я смогу уловить уже остывающие, отработанные нити. Как будто совсем недавно здесь уже открывались врата. Не особо мощные, способные переместить буквально несколько человек.
Впрочем, сейчас меня заботили куда более насущные проблемы.
— Сколько вам потребуется еще времени?
Апостас посмотрел на меня, затем перевел взгляд обратно на суетящихся ромал:
— Минут десять. Здесь все?
Он посмотрел мне через плечо, на ораву суровых рогатых воинов.
— Да.
— Тогда подождите еще немного.
— Сколько у нас будет времени?
Парис задумался:
— Думаю, порядка часа.
— А с этим?
Я протянул ему испорченный изумруд, под завязку напитанный энергией сына. Апостас взглянул на камень в моей ладони, но прикасаться не стал:
— Даже не хочу спрашивать, откуда взялся столь любопытный материал. К сожалению, я сейчас не в состоянии оценить его запас. Пеша!
К нам тут же подскочил маленький, похожий на крысу чернявый парень с маленькими живыми глазками и лихо закрученными усами.
— Посмотри. Сможем подпитать контур от этого?
Пеша, в отличие от Париса, без всякой опаски сграбастал камень из моей ладони. Сжал в кулаке и восхищенно присвистнул:
— Энергия чужая, но чистая, баро. Думаю, хватит часа на два, не меньше.
Итого у нас три часа. Уже какой-никакой простор для маневра.
— Все готово, баро!
Ушлый ромал времени даром не терял и в два счета наладил канал между изумрудом и контуром будущего портала. Парис посмотрел на меня. Я, чувствуя, как внутри начинает потихоньку бурлить адреналин, кивнул.
— Тогда начинаем!
Пеша, явно красуясь перед Илоной, встал в эффектную позу, поднял правую руку и небрежно щелкнул пальцами. Однако уже через пару секунд его сияющая рожа заметно потускнела под десятками непонимающих глаз. Ничего не произошло.
Крысомордый щелкнул пальцами еще раз, уже слегка волнуясь. Опять ничего. И еще разок.
— Пеша… Ты на левую руку контур настроил, балда, — тихо, с присвистом проговорил Парис, и я так и не понял, чего он хотел больше — сдержаться и не заржать или не разозлиться.
С физиономии опростоволосившегося ромала можно было грустные картины писать. Понурив голову и шмыгнув носом, он щелкнул пальцами левой руки и портал тут же откликнулся. Лежащий на вершине рисунка изумруд вспыхнул и, словно мощная помпа, начал накачивать контуры заклинания. Спустя несколько секунд воздух внутри рисунка затрещал, заискрился, развалился на две половины и попер в разные стороны, открывая внушительный проход, в который разом могла карета с четверкой лошадей проехать.
— Двинули! — гаркнул я и первым пошел вперед.
Однако наплевав на все правила приличия, меня догнал Богомол, схватил за руку и оттеснил плечом:
— Господин! Сначала мы. Неизвестно, что ждет нас по ту сторону.
И, не дожидаясь моих возражений, вместе с Алексой шагнул в портал. Я напряженно смотрел за ними сквозь искажающую призму разорванного пространства, но секунда проходила за секундой, а на оглядывающихся по сторонам магов никто не спешил нападать.
Богомол повернулся в к нам и яростно замахал рукой, мол, скорее сюда. Больше не раздумывая, я кивнул Илоне и вышел из портала за сто пятьдесят километров от Кидонии. И почти сразу увидел, что так сильно взволновало Богомола.
Черные жирные столбы дыма от множества пожарищ. Развороченные в нескольких местах стены. Тут и там темнеющие точки мертвецов возле городских стен, среди которых виднелись и красные плащи спартанцев. Начавшее кружить в небе вороньё. И заметная только магам одуряющая вонь волшбы. Дикой, необузданной. Магии, могущей принадлежать лишь циклопам. Человек вряд ли в состоянии подчинить себе что-то подобное.
Мы опоздали. Кносс пал. А враг явно выдвинулся к Лабиринту.
Глава 5. Драка за Лабиринт
Минут двадцать у нас ушло на то, чтобы разыскать в городе кого-то, способного давать внятные ответы.
— Правитель, они явились два часа назад и почти сразу пошли на штурм.
Один из уцелевших сотников, ежесекундно морща бледное, словно мел, лицо, баюкал подвешенную на какой-то грязной тряпке сломанную руку. Любое неосторожное движение причиняло ему явную боль и я понял, что так разговора у нас не получится. В любой момент он может отключиться, да и рука разбухала и наливалась синевой прямо на глазах. Поэтому я жестом приказал ему замолчать и сосредоточился.
Магическое зрение привычно прыгнуло на глаза и я сразу же понял, насколько истощен воин. По всем критериям. Не отпускающей его болью. Ошеломлением от стремительного поражения. Потерей товарищей. Человек оказался в шаге от того, чтобы сломаться.
К сожалению, я не владел магией клана Енисис, иначе в два счета поставил бы его на ноги. Но и то, что мне доступно, может помогать, пусть и не так легко и эффективно.
С омерзительным чавканьем сломанная кость встала на место. Солдат часто задышал, побледнел еще сильнее, а затем, не выдержав, заорал. Я усилил поток, чтобы не дать его сознанию благополучно угаснуть. По лицу воина катились крупные капли пота, однако он стойко выдержал экзекуцию, по другому мое «лечение» не назовешь, а затем, когда боль начала отступать, попробовал осторожно пошевелить пальцами.
— Ты особо-то не дергайся.
