Так может говорить только тот, кто не верит в истину нашего Православия и в Божий Промысл, управляющий судьбами народов земных.
Мы, православные люди, веруем, что все человечество призывается Богом ко спасению, что вечно блаженная жизнь ожидает спасаемых не здесь на земле, а в будущем царстве славы Христовой, когда будет новое небо и новая земля, после обновления мира, по втором пришествии Господа нашего на землю, веруем, что спасение для людей возможно только в недрах Христовой Церкви, что Церковь, как носительница, хранительница и провозвестительница Христовой истины — одна, как и самая истина — одна и сия истина, веруем, именно в нашем родном православном исповедании, в православной нашей Церкви-матери. Люди живут на земле вовсе не для того, чтобы коптить небо своими грехами, а для того, чтобы самим готовиться на небо. А чтобы идти на небо — надобно знать пути, туда ведущие. И сии пути — в Церкви Божией, в Церкви Православной, в ее учении, в ее таинствах, в ее руководственных указаниях в жизни духовной. Если бы люди, уверовавшие во Христа, сохранили единство веры, если бы не внесли они своих человеческих мудровании в чистую истину Божию, то не было бы среди христиан и делений на мнимые церкви, секты, еретические сообщества. К несчастью, это случилось. Хитон Христов раздран ересями и расколами, испачкан сектантскими лжемудрованиями. Вот почему Господь и избирает из народов земных верных хранителей и провозвестников Своей Божественной истины. Таким и был в ветхом завете народ еврейский. Но он не принял Христа, воплощенную истину, и за то отвергнут Богом, и вместо народа избранного стал отверженным, вместо благословенного — стал проклятым, ибо сам на себя призвал эту клятву, когда кричал Пилату: кровь Его на нас и на чадах наших! Вместо евреев избраны народы европейские, греки и римляне. Прошла тысяча лет, западные христиане увлеклись мечтами римского папы о всемирном владычестве, исказили исповедание веры, внесли новшества в учение веры и отпали от единства Церкви. Тогда Бог избрал на их место, в полноту Церкви Божией, народы славянские и особенно нашу Русь, просветив ее православною верою. И стала она, вместе с народом греческим и православными славянами, носительницею и хранительницею Православия в среде народов земных. И стала избранным народом Божиим. Не с тщеславием, не в духе гордыни исповедуем мы сию истину: со страхом исповедуем Божие избрание и боимся, как бы не потерять его, как бы над нами не исполнилась угроза Христа Спасителя, изреченная некогда народу еврейскому и столь страшно приведенная над ним в исполнение: се оставляется дом ваш пуст... (Мф. 23, 38). Глаголю вам: яко отымется от вас царствие Божие и дастся языку, творящему плоды его! (Мф. 21, 43). Вот как мы дорожим нашим святым православием, а не тщеславимся, не хвалимся им, как Божие избранники. Мы боимся, как бы не оказаться недостойными хранителями сокровища сего, как бы не быть народу Русскому тем рабом непотребным, который не пустил в оборот доверенного ему от господина таланта и закопал его в землю, тем хуже — не расточил бы его на свои эгоистические, земные потребности... Мы веруем в призвание нашего народа блюсти во всей чистоте и непорушной целости святое Православие, притом не для себя только, нет, а для всего мира, для всех народов земных, для каждого человека, кто хочет обрести вечную жизнь. Мы веруем и исповедуем, что в деле веры нельзя хромать на оба колена: служить Богу и мамоне, одну половину сердца отдавать Христу, а другую врагу Его — велиару... Если государственная власть признает веру православную единою истинною верой, если она сознает все великое значение сей веры в государственной жизни и строении, если видит в Православии духовную основу русской народности, народного миросозерцания, опору всех устоев государства, — а все это власть должна признавать, видеть и понимать, — то может ли она допускать подрыв веры, подкоп под нее разных ересей и лжеучений, разрушение ими сей веры в массе младенчествующего умом народа, не расшатывая в то же время своих собственных основ? Во имя чего она должна бы все это допускать? Во имя каких-то отвлеченных теорий, в принципе не признающих различия между вечным благом и вечной погибелью? Но так свойственно рассуждать только масонам, этим вечным врагам Христова учения. Во имя какой-то выдуманной свободы совести? Но ее не может быть хотя бы уже потому, что совесть есть сокровенный судия помышлений и поступков человеческих, есть внутренний закон, который, как закон, сам себя связывает, ограничивает но никем и ничем не может быть ограничен: пример — святые мученики... Затем: какая совесть? Бывает совесть и щепетильная, скрупулезная, бывает и сожженная... Так какой же дать свободу? Совесть еретика, сектанта, раскольника позволяет всех совращать в свои секты, ереси, расколы православных; совесть иудея дозволяет ему отравлять, убивать христианина, как животного, совесть вора — воровать и т. д. Уж не давать ли свободы всем этим совестям? Скажут: речь идет только о вере. Но расхищать сокровище веры, скрадывать русскую душу, искажать эту прекрасную душу по подобию немца-штундиста — да ужели может все это допустить Государственная власть, сама признающая православную веру своею основою, основою бытия Российского государства? Ведь, это было бы изменою своему назначению! В сущности, этим государственная власть упраздняла бы сама себя.
Что пользы в том, если она будет ограждать только имущество подданных Русского государства от воров и разбойников, а душу народную отдаст на расхищение и духовное убийство? Мы не требуем казней для пропагандистов-еретиков; мы требуем только строгого им воспрещения пропаганды, под угрозою ощутительного для них наказания, хотя бы беспощадными штрафами и удалением из тех мест, где они пытаются свить себе гнездо. Мы умоляем правительство, чтоб оно оградило детей наших и простецов из народа от того духовного разврата, какой вносится иудейской необузданной, бессовестной печатью, развращающими зрелищами, разными кинематографами и под. Мы умоляем принять меры к сокращению пьянства... Пожалейте народ, не навязывайте ему насильно западных правовых теорий: он знает одну теорию — Царь Отец народа, весь народ — дети Царя, Царь любит детей как родной отец, народ беззаветно любит Царя как Отца, как Божия Помазанника. Что может быть лучше, выше, святее этой теории? Будьте же и вы старшими детьми Царя, Его верными слугами, верными и неизменными Его помощниками в Его святом деле служения царственного, в Его отеческих заботах о народе... Бросьте негодные для нас, русских людей, правовые начала, разные теории о равенстве, о свободах: полюбите народ, как младших братьев, поймите его духовные нужды, и любовь подскажет вам, что нельзя давать ребенку игрушки, с коими он обходиться не умеет, нельзя открывать двери к душе народной всем проходимцам, всем иудеям, иноверцам и инородцам, когда народ еще не может сам дать им отпор, когда его надо еще научить беречь вверенное ему Богом сокровище веры православной и всего того, что завещали отцы наши, но чем — увы — мы так мало дорожим! Пощадите же народ, не отдавайте на расхищение сокровищ его души!
Вот наша мольба к тем, кто власть имеет, наша усерднейшая просьба всенародная к нашему правительству.
Всего этого требует от него исповедываемая им же святая вера православная. Довольно сделок с совестью в наших законах. «Аще есть Господь Бог — истинный Бог, то идите за Ним; аще же Ваал есть бог, то идите за ним». (4 Цар. 18, 21) Вера Христова не терпит двоедушия: «поелику ты тепл, а не горяч, и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». — говорит Господь в Откровении Ангелу Лаодикийской Церкви (3, 16).
Гремят громы небесные, сверкают молнии: проснитесь все, кому дорога родная Русь, дорога вера православная: лучше умереть за эти святыни, чем видеть поругание их!..
Но зачем терять надежду! Бог поможет — и отстоим их на радость родной земли!
Об апокрифической молитве и легкоспасенцах
Всколыхнулась русская жизнь и с самого дна ее выходят на поверхность такие ужасные явления, как хулиганство, разврат в его самых отвратительных формах, бессовестность в житейских, да и не в одних житейских, а и в общественных, и в политических отношениях. Но рядом с этими мутными отстоями «дна» русской жизни заметны явления и иного порядка: чувствуются тоскливые отголоски как будто пробуждающейся совести, слышится как будто вздох кающейся души... Но вот горе: и эти отголоски, эти вздохи души народной, надо сознаться в этом, раньше нас, пастырей, подслушал кто-то, кому нужно самое покаянное чувство народное направить на ложный путь и чрез то обмануть кающихся... Недавно я писал в своих «Дневниках», как враги Церкви подметили в среде нашей интеллигенции некоторую склонность к так называемому мистицизму и стараются направить эти проблески духовного пробуждения в сторону разных мистических лжеучений. Теперь множество писем, мною получаемых, побуждают меня обратить внимание моих читателей, особенно же пастырей, на другое явление, замечаемое в низших классах народа. Впрочем, те, кому это нужно, не стесняются обращаться и к интеллигентным лицам со своими непрошеными советами. Беру одно из более характерных писем по сему поводу:
