И вот теперь мне стало совестно. Он мне кофе сварил, а я тут диверсии устраиваю.
— Стой, не ешь! — рванула к нему через всю комнату и попыталась отобрать перечную мину.
— Эй! Корзалып! Тебе что, жалко, что ли? Их тут много же! — он одной рукой отгородился от меня, а второй быстро запихнул бутер в рот, откусил, прожевал и облизнулся. Потом показал большой палец: — Вкуснотища! — и снова впился зубами в свою добычу, с набитым ртом промычав: — Я уже второй ем!
— Вкусно? — растерянно переспросила я и подозрительно оглядела тарелку. Может, я перепутала, и он не перченый взял? Да нет, все правильно…
— Угу-м, ты молодец!
Нет, он просто… шайтан!
Весь день мы занимались своими делами: Шади то ковырялся в рубке, то зависал у экрана в кают-компании, оставив мне тот, что в спальне. Я прибиралась, готовила, посмотрела фильм. Затем, узнав у Шади, что на яхте есть постоянный выход в галонет, достала из сумки свой ноут, подключилась к сети и нашла еще пару крупных порталов с информацией по Венге. Один был даже в закрытом доступе. Пришлось звать на помощь. Шади поколдовал минут пять и взломал сайт. Смотри ты, не ожидала, но спасибо ему, стала изучать дальше.
От этого чтения мне становилось сильно не по себе, но я не сдавалась. Извращалась так до ужина, а потом вывалила все эти ужасы на голову Шади, пока мы ели. В качестве приправы.
Он слушал и вроде даже ужасался, но как-то неубедительно. А потом заявил, что прилетим и на месте разберемся — в Космопорте нас точно не тронут.
Спать я опять пошла укладываться первой. Непривычно было, матрас слишком мягкий и пружинистый, я всегда спала на ортопедическом, твердом и полезном для здоровья.
Пока мой сосед что-то там еще смотрел в кают-компании, села на краешек и даже немного попрыгала. Страшила с дредами попрыгала вместе со мной, но мне не понравилось, как она выглядит, и я подумала, что утром, когда Шадид уйдет в рубку, я спихну ее на пол и… развлекусь. Устыдившись таких детских мыслей, поскорее нырнула под одеяло и уснула.
Шади:
Утром я прокрался на камбуз, понаблюдал за танцами, потом изобразил шумный подъем, соорудил кофе на двоих… Мы позавтракали, и я пошел проверять, куда мы там летим. А когда шел обратно, зачем-то решил заглянуть в каюту… Эшекбардык! Хорошо, что сделал это тихо!
Сиздинучун! Несчастная Зара валялась на полу, подушки, одеяло и простыня тоже, а на кровати, как на батуте, скакала горным сайгаком Адилька. Зрелище не для слабых, езумдун, но я сдержался и даже не сразу заржал. Сначала понаблюдал, чтобы убедиться, что ее не укусило какое-то неизвестное насекомое, она не ошпарилась, не стукнулась головой, и вообще, озуналып, четко осознает, что делает, и, главное, получает от этого удовольствие.
Услышав мой смех, она чуть не грохнулась со своего батута, смешно засмущалась, но потом почесала растрепанную макушку и спросила:
— Что, не пробовал? Очень весело!
— Ну, почему же не пробовал, я на этом матрасе регулярно упражняюсь, только обычно лежа, — хмыкнул я ей в ответ. И, не став дожидаться, пока она пойдет еще большими красными пятнами, запрыгнул к ней.
— Лежа это каждый дурак сможет! — смотри-ка, быстро освоилась. Корзалып, еще пару дней, и вообще нормальная телка получится. Веселая. — А ты попробуй, как я! Давай руку!
Можно подумать, озуналып, я хоть раз отказывался подурачиться, когда есть возможность? Так что следующие минут двадцать мы скакали по бедному матрасу, как два придурка, подпрыгивая чуть ли не под потолок. То поодиночке, то держась за руки и умудряясь прыгать то влево, то вправо, то по кругу. Ржали, как психи, а под конец даже песни вопить начали! Езумдун! Так круто я не отрывался уже давно…
А потом Адилька подпрыгнула вверх и вбок, только, эшекбардык, не учла, что матрас у меня хоть и большой, но не во всю комнату. Пока я был уверен, что она приземлится туда, откуда взлетела под потолок, — тоже смеялся, вместе с ней. А потом понял, — ее понесло влево. Сиздинучун! А там нет матраса! И падать с такой высоты на пол каюты будет очень-очень больно… Так что быстро спрыгнул вниз сам и поймал эту белку-летягу на руки. И мы вместе завалились на кровать, в обнимку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну что, теперь лежа попрыгаем? — выдохнул я, чувствуя, как сердце, наконец, начинает снова биться нормально. А то я, корзалып, в первые секунды даже не дышал, по-моему.
До моего вопроса она лежала тихо, как мышка, не дышала почти, а тут вдруг задергалась, вырвалась и отпрыгнула на другой край кровати.
— Ну вот, все испортил!
— Зато твои кости сохранил в целости, — фыркнул я и вышел из каюты, хлопнув дверью. Эшекбардык! Нормальное такое «спасибо»…
И тут послышался звук удара об обшивку, так что пришлось бежать в рубку, выяснять, что мы попали под небольшой метеоритный дождь, езумдун алып! Отключать автопилот и уводить яхту в сторону, а потом опять возвращаться на заданную траекторию.
Сиздинучун! С метеоритами, конечно, проще, чем с пиратами — от них уклониться можно, и они тебя преследовать не будут. Но зато и договориться с ними не получится.
Адиль:
Вот кто его за язык тянул? Так хорошо было, так весело. Разом вылетели из головы все страхи и тревоги, как-то легко верилось, что все будет хорошо. И даже, когда я чуть не грохнулась на пол, он меня поймал раньше, чем я успела испугаться. И я уже рот открыла, чтобы сказать «спасибо!», а он… ну, что за человек!
Еще и надулся. Ушел с таким видом, словно это я ему неприличную гадость ляпнула, а не он мне. И сразу снова в голове все страхи и мысли вскипели, а к ним еще угрызения совести добавились. Я тут прыгаю с чужим парнем, а Ян… а Яна в это время…
И ничего у меня дыхание не перехватывало! Ну, только потому, что чуть не упала, и неожиданно все получилось, а не потому, что у него руки сильные и запах приятный. Фу! И глаза вблизи такие… серьезные и грустные.
Я застелила постель, бросила на нее надувную уродину и пошла готовить обед. Потому что нечего забивать себе голову всякой ерундой!
К уже накрытому столу Шади не вышел, и я пошла в рубку, посмотреть, чем он там занимается, и позвать. Как там говорили какие-то древние, война войной, а обед по расписанию.
Я вежливо постучала, хотя переборка была открыта, и зависающий над навигационной панелью Шадид сразу обернулся:
— Соскучилась? — поинтересовался он. Вроде голос нормально ехидный, как раньше, то есть не дуется. Ну, и не на что ему, в общем-то.
— Проголодался?
— А обед уже подан? — хмыкнул он и довольно потянулся. Опять полуголый, как ему не холодно? Про стыдно я уже не заикаюсь, он, словно нарочно, своими кубиками на прессе и в меру накачанными мышцами играет. Павлин!
— А ты сам запах не чувствуешь? Бешбармак хороший получился.
— Ладно, будем считать за «спасибо», — буркнул Шади и, проходя через далеко не самый узкий дверной проем, умудрился прижать меня к стенке. Но вроде как не нарочно, и так быстро слинял в сторону столовой, что возмущаться вслед было глупо. Шайтан, что с него взять.
Больше в этот день мы не ссорились, это даже удивительно слегка… спать я улеглась первой и, как он приполз, не слышала.
Шади:
Сиздинучун! Следующие три дня были из разряда «врагу не пожелаешь». Не знаю, езумдун, что за аномалии на этой якобы спокойной трассе, но метеориты сыпались, как перезрелый тутовник. Раз пришлось даже ночью выползать — хорошо сигналка настроена звонить мне на комм, а не орать по всей яхте. Хотя сонная Адилька, наверное, меня затискала бы с перепугу, но пришлось бы не кайф ловить, а ползти в рубку, озуналып. Моя сверкающая крошка мне дороже всех телок в мире. Тем более что в открытом космосе на поврежденной метеоритами яхте надо будет думать о спасении собственных задниц, а не Саяновой.
Хорошо, что при этом не надо было задумываться о нормальной еде, а то жрал бы сейчас консервы, корзалып. А так — Адилька даже раз мне в рубку бутербродов притащила и стояла с тарелкой, ждала, пока я все не съем.
