Рука сама потянулась за новым конвертом и застыла над листом бумаги, желая выплеснуть что-то ядовитое и столь же пренебрежительное в ответ, но тут же остыла. Она обвела пальчиком острые кривые буквы и аккуратно положила письмо в ящик стола. Это ещё не значит ровным счётом ничего. Вскоре он будет есть у неё из рук, моля о большем, чем простое касание пальцев. Нужно всего лишь подзадорить его, дав приблизиться, а затем оттолкнуть, но удерживать достаточно близко, чтобы наглец не сорвался с крючка. Кажется, краем уха она слышала, что он в числе прочих важных лиц будет присутствовать на открытии нового парка? Чудесно. И погода для подобной прогулки самая подходящая.
Эмилия опоздала к открытию. Намеренно. Она не собиралась выслушивать напыщенную речь местного градоуправителя и степенно распивать прохладительные напитки. Экипаж остановился у парка в тот самый момент, когда поздравительные речи были произнесены, а основное торжество уже плавно расползлось на весь парк, сосредоточившись то там, то здесь. Мягкие лучи закатного солнца подсвечивали всё приятным жёлтым и соблазнительно играли на драгоценностях, коими были украшены шейки местных прелестниц. Знакомые лица встречались неизбежно, Эмилия перебрасывалась парой фраз, ища тем временем глазами ту компанию, в которой она могла бы пересечься с Максимилианом. К счастью, долго искать не пришлось.
Какая удача быть хорошенькой — мужчины сами искали её общества. К ней подошёл Том Томпсон. На лице Эмилии расцвела улыбка — она вспомнила разговор с отцом, в то время как Том принял её на свой счёт и, польщённый вниманием, начал заливаться соловьём. Долговязый, с рыжеватой шевелюрой и простым незапоминающимся лицом. Возможно, отец был и прав — подобный простак души бы в ней не чаял. Но с ним было так… пресно. Его речь и не совсем удачные шутки навевали тоску, как и сейчас. Эмилия поймала себя на мысли, что предпочла бы перебрасываться ядовитыми фразами с Максимилианом, чем чахнуть от тоски рядом с Томом…
А вот и сам Максимилиан — стоит немного поодаль, с таким угрюмым выражением лица, словно находится на похоронах. Губы, сжатые в узкую линию, и тяжелый взгляд добавляли возраста его лицу, поневоле хотелось перевести взгляд на лицо иного собеседника, чей облик более располагал бы к себе. Но Максимилиан, похоже, не утруждал себя задачей понравиться окружающим — изредка бросал фразы, такие же едкие и неприятные, как и он сам. И этого насупившегося чёрного ворона она собирается расположить к себе? Она едва уже было не отказалась от своей глупой затеи, как вдруг он почувствовал её взгляд. Светлые глаза поймали её и разглядывали, не таясь. Лёгкая полуулыбка, полуусмешка тронула губы. Проклятие! Вынести его взгляд было непросто — он въедался под кожу и разливался по ней, начинавшей гореть в ответ.
— … Вы осматривали новый сквер?
Бедняга Том! Так и крутился неподалёку. Ему было невдомёк, что его присутствие лишь терпят — не более того.
— Ещё не бывала там. Благодарю, Том, за вашу приятную компанию, но вынуждена покинуть Ваше общество. Отец решил созвать гостей — и мне следует подготовиться к завтрашнему приёму. Вы помните, что и Вы в числе приглашённых?
— Разумеется, Эмилия. Я непременно буду у Вас.
Том подумал, что она решила лично напомнить ему о приглашении. Как бы он не активизировался со своим происками насчёт женитьбы, обеспокоенно подумала Эмилия, удаляясь прочь, не преминув, однако, ещё раз взглянуть на Максимилиана. Она неторопливо удалялась по дорожке и свернула на одну из аллей, замедляя шаг. Не болван же он, в конце концов. Должен понять ясные намёки… Однако эта аллея не пользовалась популярностью — она ещё не была до конца оформлена, и кроме звука её шагов не раздавалось ничего. Тщетно она пыталась уловить краем уха характерное постукивание трости — ничего. Раздосадованная, она развернулась и поспешила прочь, едва не налетев на мужчину, который словно поджидал её за поворотом. Сильные руки мгновенно придержали отпрянувшую было девушку.
— А вы нетерпеливы, Эмилия.
— Может быть, это вы чересчур нерасторопны?
— Я размышлял, означает ли прицельный огонь глазами приглашение последовать за вами. Помнится, давеча вы были не настроены продолжать знакомство. Что изменилось?
— Может быть ничего. За исключением того, что не стоило говорить с вами так резко? — проронила Эмилия. Максимилиан предложил свой локоть, на который она, слегка робея, положила руку. Едва лёгкого касания хватало, чтобы оценить, как сильны были его руки — не бугристыми мышцами, но словно скрученные из тугих жил, ощущающихся, словно железные, даже через плотную ткань.
— Не стоило утруждать себя. Если всё, что вы хотели сказать — это ничего не значащая светская болтовня.
— Не только.
— Вот как? — быстрый взгляд и промелькнувший огонёк интереса ввёл её в краску.
— Не хотелось бы, чтобы портились деловые отношения отца из-за недоразумения.
— Эмииилия, — разочарованно протянул Максимилиан, — а всё так чудесно начиналось. Говорящие взгляды, порозовевшее личико, приглашение пройти в безлюдное укромное местечко. Я уже было начал считать себя героем романа, одним из тех, что вы наверняка, зачитываетесь перед сном, лёжа в кровати…
— Я не читаю подобные романы, — слегка улыбнулась Эмилия, — возможно, меня слегка терзает совесть, не давая уснуть. Не стоит говорить об утратах в столь пренебрежительном тоне. У каждого есть свои потери. И нужно относиться к ним с пониманием, если только не хочется, чтобы укус ответного жала был бы также ядовит.
— Я польщён, что вы думали обо мне перед сном, — упорно гнул своё Максимилиан, — и если вы пришли сюда из опасений, что своими глупыми словами расстроили сделку с вашим отцом, могли бы не беспокоиться. Я не мешаю личные и деловые отношения. Я не отказался бы от сулящей выгоды, даже если бы вы вылили мне на голову содержимое ночного горшка.
Эмилия, не выдержав, громко расхохоталась. Вполне возможно, что он именно этого и заслуживал.
— Я хотел бы услышать это снова.
— Что? — недоуменно перевела взгляд Эмилия.
— Ваш смех. Непринуждённый, звонкий, лишённый налёта светского лоска и жеманства.
Словно очнувшись, Эмилия только сейчас заметила, что они дошли до самого конца аллеи — с этой стороны лишь густая, ещё не приведённая в порядок поросль кустарников. И сумерки мягко ложатся на всё вокруг, затемняя предметы, одежду и лицо Максимилиана, незаметно приблизившегося больше, чем то позволяло короткое знакомство. На какой-то миг ей показалось, что совершит сейчас нечто из ряда вон выходящее, но мужчина лишь сжал кисть руки и медленно поднёс её к губам, целуя поочерёдно пальцы. Лучше бы он этого не делал — пять поцелуев вместо одного, наполненных потрясающей чувственностью и соблазном. Он не просто касался пальцев едва уловимо — прижимался на долгие секунды, обжигая кожу, не сводя взгляда.
— Хорошо, — наконец вымолвил он, — я приду. Но помните, вы сами этого пожелали. И позвольте вас проводить. Ровно до того поворота, не дальше. Вы же так боитесь быть скомпрометированной.
Глава 6. Внезапное сближение
Званый вечер удался на славу. В доме поместья Эдварда Тиммонса было зажжено столько свечей, что их количеством можно было прогнать и ночную тьму, сгустившуюся за окном. Мужчины распивали бренди, держа в руках толстые, привезённые издалека сигары, то и дело переходи от обсуждения деловых вопросов к шуткам и остротам. Смех взметался в воздух снопом ярких искр и, поднимая настроение собравшимся, гнал их дальше, к иным развлечениям. Дамы сверкали многочисленными комплектами украшений и скользили по паркету так плавно и загадочно, словно сошли с полотен великих мастеров. Эмилия, как хозяйка вечера, пользовалась повышенным вниманием. И со стороны прилипшего, словно пиявка Тома Томпсона в том числе. Он чаще прочих просил станцевать с ним и похоже вызвался дежурить у её ног, словно собачонка, восторженно разглядывая красавицу. Того и гляди — прильнёт к ноге и попросит почесать за ушком. К пущему неудовольствию Эмилии, один из элементов разработанного плана отсутствовал. Нарочно проигнорировал или отыгрывался за её колкость? Радовало лишь присутствие Лаэрта, который время от времени уделял внимание хозяйке, но не больше чем то было необходимо.
