Пьер испуганно отшатнулся.
— Да что вы, голубчик. Это же Превер. О нем вы слышали?
— Превер? — обрадовался Пьер. — Превера я знал, — добавил он тихо, но в это время другая девушка, та, что спрашивала о Маяковском, запрокинув лицо, спасенное от чрезмерной красоты слегка вздернутым носом, вдруг продекламировала:
А может, лучшая потехаперстом Себастиана Бахаорганного не тронуть эха…
— А меня больше всего интересует Станислав Лем, — сказала девушка по имени Асса.
— Кажется, я где-то слышал это имя.
— Всего лишь слышали? То, что вы говорите, ужасно. — И она ушла.
— Ну вот, навалились на бедного путешественника, — сказал Гектор. — А он еще не пришел в себя после темницы Жиля де Фора.
— Почему темницы? — спросила курносая.
— Какая темница? — подхватил хор.
— Пьер вынырнул из времени совершенно неожиданно и угодил в поле «Славное игрище в Лонгибуре». Там его приняли за лазутчика, введенного Куксом для оживления игры, и с радостным усердием водворили в подземелье.
— Какой ужас! — прошептали девушки.
Пьеру, впрочем, показалось, что их шепот-возглас был слишком мелодичным, чтобы выражать искреннее беспокойство.
— Бедняжка, — сказала Ина. — Вы, должно быть, очень перенервничали.
— Ничего страшного, — бодрился Пьер. — Все было очень интересно. Пока меня не потащили на костер…
— Ах, костер! Ай, ай! — Лица девушек выражали совершенное сочувствие.
— Ина, — сказал Гектор, — мы идем к Харилаю. Не знаешь, где он?
— У него роль механика в «Среде». Фу, там дышать нечем, надеюсь, вы туда ненадолго. Возвращайтесь потом к нам! Ну пожалуйста!
Девушки, кланяясь одна за другой, побежали вверх по косогору. И только смуглянка в тунике смотрела вслед Гектору и Пьеру.
— Они тоже во что-нибудь играют? — спросил Пьер.
— Конечно. Игра называется «Матушка филология».
— Странное название. Что же они делают?
— Пишут. Литературные манифесты, критические статьи. Придумывают школы, течения. Дают им имена. Назовут, скажем, одних романтиками, а других утилитаристами. А потом бьют романтиков за безответственное стремление к безграничной свободе и неуемную жажду обновления, а утилитаристов — за близорукое пренебрежение высокими страстями и легкомысленное неприятие мировой скорби.
— И этим занимаются такие славные девушки?
— Да, они зубастые. Играют весело, от души.
Они вернулись к дверце, которая с этой стороны оказалась похожей на легкую садовую калитку. Пьер доверчиво шагнул в темноту, ожидая увидеть уже знакомую каменную галерею и глухие заросли. Но вместо этого он очутился на сером асфальте у гранитного парапета, за которым свинцово лоснилась вода, играя чешуей нефтяных пятен.
— Не удивляйтесь, дружище. У нас особые двери. Они свертывают пространство, сразу соединяя нужные точки. Сейчас мы в поле игры под названием «Среда, среда, среда…».
На другой стороне реки за таким же парапетом громоздились здания. Частокол труб, напоминающий гигантский крейсер, закрывал горизонт. Черно-белые столбы дыма вырастали из них и густо вспучивались под низким облачным небом.
— Здесь играют в отсталую индустрию, — говорил Гектор. — Наиболее увлекательные пассажи — отравленные реки, порубленные леса, изведенное зверье. Красные книги, штрафы, дебаты о безотходной технологии, проповеди об озоне, под шум которых живая природа потихоньку уступает место окружающей среде.
На той стороне приоткрылась дверь в бетонной стене и показался человек в спецовке. Пьер и Гектор столкнулись с ним на середине чугунного моста.
— Здравствуй, Харилай, — сказал Гектор. — Это Пьер из двадцатого века.
Харилай протянул тяжелую руку. Пожимая ее, Пьер заметил большой гаечный ключ, торчащий из кармана потертого Харилаева комбинезона. Механик улыбался озабоченно и вопросительно.
— Да, он прилетел, — сказал Гектор, — и мы сами не знаем, как.
От Харилая исходила какая-то основательность. Пьер вдруг подумал, что этот человек поможет ему. И пока Гектор излагал существо просьбы Пьера, тот впивался глазами в лицо Харилая, стараясь прочесть его решение и в то же время внушить ему ответ.
— Это очень серьезное дело, — веско сказал механик. — По всей видимости, придется…
Пьер почувствовал, что задыхается.
— …придется безотлагательно сыграть во Всемирный Совет.
Они возвращались в игру Гектора «Агентство по туризму».
— Пора обедать, — сказал Гектор. — Какую кухню предпочтете сегодня, дружище?
— Все равно.
— Напрасно, напрасно. Я вижу, последние слова Харилая оставили у вас неприятный осадок. Ну ничего. Ресторан «Сакартвело» — вот что поправит вам настроение. Застолье грузинских князей.
Ближайшая дверь вывела их в платановый лес. Дощатый стол на небольшой поляне был уставлен тонкогорлыми глиняными кувшинами. Многоцветье фруктов и овощей напомнило Пьеру сентябрь где-нибудь в Савойе. За столом сидело с полдюжины усачей в наглухо застегнутых красных рубахах и схваченных тонкими поясами темных кафтанах с расходящимися полами. Раздались шумные крики. Один из пировавших, худой, легкий, как перышко, взвился навстречу.
— Добро пожаловать, гости дорогие! — закричал он, топорща усы и вращая зрачками горячих глаз.
Пахло ароматным дымом: в стороне над открытым очагом на огромном вертеле жарился баран. Пьеру сунули в руки костяной в серебряном окладе рог, полный красного вина, пододвинули завернутые в тонкую лепешку ослепительно белый сыр и пахучую умытую траву.
— Кушай, дорогой, — сказал сосед, горбоносый смуглый старик. — Гость в доме — радость в доме. Здоровье дорогого гостя. — Старик поднял свой кубок.
Пьер ел дымящуюся баранину, запивал ее нежным вином. Ему было хорошо.
В самом маленьком духанеты товарища найдешь.Если спросишь «Телиани»,поплывет духан в тумане,ты в тумане поплывешь…
И Пьер подтягивал за тягучим тенором:
Тайа-тайа-тайа-вота-тайа-йа…
Замирал, когда врывался бас:
Дын-ды-лава…
Гектор рассказывал пирующим про маленькую Люс. Князья смотрели на Пьера маслинами глаз, качали головами и цокали языком.
— Сколько же у вас игр?
— Много. Очень много. Не знаю точно. Впрочем, детали касаются тех, кто играет в статистику, — ответил Гектор.
— Интересно бы узнать их названия.
— Почему же только названия? Можно и посмотреть, и поиграть. Для начала могу познакомить вас со списком игр нынешнего сезона. Хотите?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
