Многочисленные и глубокие гавани составляют источник силы и богатства, особенно если они лежат у устьев судоходных рек, которые облегчают сосредоточение в них внутренней торговли страны, но вследствие самой доступности своей они делаются источником слабости в войне, если их оборона недостаточно обеспечена. Голландский флот в 1667 году почти без затруднений поднялся вверх по Темзе и сжег большую часть английского флота в виду Лондона, тогда как несколько лет спустя соединенные флоты Англии и Франции, пытаясь сделать высадку в Голландии, потерпели неудачу столько же вследствие малой доступности берегов, сколько и вследствие доблестного сопротивления со стороны голландского флота. В 1778 году гавань Нью-Йорка, а с нею и неоспоримый контроль над рекою Гудзон, были бы потеряны для англичан, которые были захвачены врасплох, если бы не нерешительность французского адмирала. С этим контролем Новая Англия восстановила бы близкое и безопасное сообщение с Нью-Йорком, Нью-Джерси и Пенсильванией, и такой удар, следуя так скоро за бедствием, постигшим Бургойна (Burgoyne) год назад, вероятно, заставил бы Англию заключить мир раньше. Миссисипи служила могущественным источником богатства и силы для Соединенных Штатов, но слабая оборона его устьев и многочисленность второстепенных рукавов, прорезывающих страну, сделали ее источником слабости и бедствий для Южной Конфедерации. И, наконец, в 1814 году оккупация Чесапика и разрушение Вашингтона дали выразительный урок того, какую опасность представляют для атакуемой страны превосходнейшие водные пути, если доступы к ним не защищены; урок этот, по недавности его, легко помнить, но, судя по современному состоянию береговой обороны, он, кажется, еще легче забывается. При этом не надо думать, что условия с тех пор совсем изменились: обстоятельства и детали обороны и нападения изменились теперь, как менялись и прежде, но основные условия остались теми же самыми.
До больших Наполеоновских войн и в течение их Франция не имела порта для линейных кораблей к востоку от Бреста. Насколько выгоднее обставлена Англия, видно из того, что она на том же протяжении имеет два больших адмиралтейства, в Плимуте и Портсмуте, кроме гаваней для укрытия флота и пополнения запасов его в случае надобности. Упомянутый недостаток физического строения Франции с тех пор исправлен сооружениями в Шербуре.
Кроме очертания берегов, включая сюда степень легкости доступа к морю, существуют еще другие физические условия, которые или обращают деятельность нации к морю, или отвлекают ее от него. Хотя во Франции был недостаток в военных портах в Канале, но она имела и там, и на берегах океана, так же, как и в Средиземном море, превосходные гавани, расположенные благоприятно для заграничной торговли и при устьях больших рек, которые поддерживают внутренний торговый обмен. Между тем, когда Ришелье положил конец междоусобной войне, французы не обратились к морю с энергией и успехом Англии и Голландии. Главная причина этого лежала, вероятно, в физических условиях, делающих Францию страною привлекательною, с очаровательным климатом и с производительностью, которая превышала потребности ее населения. Англия, с другой стороны, получила от природы лишь очень немного и до развития своих мануфактур имела мало продуктов для вывоза. Многочисленность ее нужд в соединении с неустанной деятельностью и другими условиями, которые благоприятствовали развитию морской предприимчивости, привели представителей ее населения далеко за границы их страны, и там они нашли земли более привлекательные и более богатые, чем их родина. Нужды и врожденные свойства сделали англичан купцами и колонистами, а затем фабрикантами и промышленниками, а между последними и колониями торговое мореходство является неизбежным звеном. Таким образом морская сила Англии росла. Но если Англия привлекалась к морю, то Голландия была прямо гонима к нему, без моря Англия томилась бы в нужде, а Голландия умерла бы. По оценке одного компетентного авторитета, почва Голландии, — когда последняя была на высоте своего величия и одним из главных факторов европейской политики, не могла бы обеспечить существование более чем одной восьмой части ее населения. Фабричные производства страны были тогда многочисленны и значительны, но они развились гораздо позже, чем промышленно-мореходные интересы. Бедность почвы и свойства берегов заставили Голландию прежде всего обратиться к рыболовству. Затем открытие процесса соления рыбы дало ей превосходный продукт и для экспорта и для домашнего потребления и положило краеугольный камень ее богатства. Сделавшись таким образом торговыми мореходами как раз в то время, когда итальянские республики, под давлением Турции и вследствие открытия пути кругом мыса Доброй Надежды, начали приходить в упадок, голландцы получили в наследство от этих республик большую итальянскую торговлю с Левантом. Далее, благодаря благоприятному географическому положению, промежуточному между Францией, Балтийским и Средиземным морями, а также при устьях германских рек, они быстро захватили в свои руки почти все транспортное дело Европы. Пшеница и материалы для нужд мореходства из прибалтийских стран, предметы торговли Испании с ее колониями в Новом Свете, вина Франции и предметы ее прибрежной торговли, — все это немного раньше, чем два с половиною столетия тому назад, перевозилось на судах голландского флота. Даже значительная часть английской торговли нуждалась в голландских судах. Конечно, не следует думать, что такое развитие торгового судоходства произошло только от бедности естественных ресурсов Голландии: из ничего ничто не вырастает, но несомненно, однако, справедливо, что недостаток средств для народного пропитания заставил Голландию обратить свою деятельность к морю и что искусство населения в мореходстве и ее обширный флот сделали ее способной воспользоваться внезапным расширением торговли и духом географических исследований, характеризовавшими эпоху, которая следовала за открытием Америки и пути в Индию кругом мыса Доброй Надежды.
Были, конечно, и другие причины процветания Голландии, но можно сказать, что в целом оно держалось на ее морской силе, которая родилась от ее бедности. Пища голландцев, их одежда, сырые материалы для их мануфактур, даже доски, из которых они строили свои корабли (а они строили почти столько же, сколько строила вся остальная Европа) и пенька для оснастки последних, привозились из других стран; и во время бедственной войны с Англией в 1653 и 1654 годах, продолжавшейся восемнадцать месяцев и сопровождавшейся прекращением торгового судоходства Голландии, "источники дохода, которые всегда поддерживали богатство государства, т. е. рыболовство и торговля, почти иссякли. Фабрики закрылись, работы остановились. Зейдер-Зее обратился в лес праздных мачт; страна наполнилась нищими, трава выросла на улицах, и в Амстердаме полторы тысячи домов пустовали"… Только унизительный мир спас Голландию от разорения.
Печальный результат этот показывает слабость страны, зависящей только от внешних по отношению к ней источников, роли, которую она играет в мире. За многими исключениями, вытекающими из различия условий, о которых нет нужды говорить здесь, положение Голландии рассмотренного времени имеет сильные пункты сходства с положением Великобритании теперь, и можно назвать истинными пророками, кажется, впрочем, не пользующимися почетным вниманием в своем отечестве, тех англичан, которые проповедуют, что благосостояние Англии опирается главным образом на сохранение ее силы за границей. Люди могут чувствовать неудовлетворение при недостатке политических прав, но они будут еще менее удовлетворены при недостатке хлеба. Для американцев еще интереснее заметить, что такие же причины, какие привели Францию к известному результату в процессе развития ее морской силы, а именно простор, привлекательные свойства и богатства страны, повлияли и на развитие упомянутой силы в Соединенных Штатах. Сначала наши предки владели узкой полосой земли на море, в некоторых частях ее плодородной, хотя и мало обработанной, обладавшей гаванями и близкими к ним рыболовными банками. Эти физические условия, в соединении с врожденной любовью пришлого населения к морю, передававшейся в следующие поколения вместе с английской кровью, еще до сих пор текущей в жилах американцев, побуждали их следовать тем стремлениям и отдаваться той деятельности, которые служат основанием прочной морской силы. Почти все первоначальные колонии были на море или на одной из его больших рек. Весь ввоз и вывоз направлялся к одному берегу. Интерес к морю и правильная оценка роли его в общественном благосостоянии распространялись быстро и широко; в том же направлении действовало и побуждение, более веское, чем забота об общественных интересах, — а именно факт, что обилие судостроительных материалов и незначительность доходности других предприятий сделали судоходство наивыгоднейшим делом для частных предпринимателей. Как изменились с тех пор условия, каждому известно. Центр силы теперь уже не на берегу моря. Книги и газеты соперничают между собою в описании удивительного развития и все еще не вполне разработанных богатств внутренних областей материка. Капитал там дает высшую доходность, труд находит лучшие приложения. Пограничные же области находятся в пренебрежении и политически слабы, берега Мексиканского залива и Тихого океана абсолютно, а Атлантический берег — по сравнению с центральной долиной Миссиссипи. Когда придет день, в который судоходные операции опять будут достаточно оплачиваться, когда обитатели трех морских границ осознают, что они не только слабы в военном отношении, но и сравнительно бедны по недостатку национального судоходства, их соединенные усилия могут оказать важную услугу для восстановления нашей морской силы. До тех же пор те американцы, которые в состоянии проследить ограничения, наложенные на международную карьеру Франции недостаточным развитием ее морской силы, могут справедливо горевать, что это великое орудие находится в пренебрежении и в их стране вследствие такого же, как во Франции, обилия отечественных богатств.
