Самое же скверное заключалось в том, что иррациональное чувство голода преследовало меня постоянно, и заглушить его обычная пища не могла. Дверь в подвал я за несколько последующих дней благополучно доел, обглодав даже те места, где крепились дверные петли. Остатки сундука пустил на закуску. Какое-то время после этого терпел в надежде привыкнуть или обойтись без экстремальных мер, но вскоре понял, что диета не поможет. Моему организму требовалось куда больше, чем я мог найти, просто шатаясь по городу, подбирая оброненную кем-то еду или роясь на помойках. Поэтому, подъев все запасы, я рассудил, что лучше стану вором, чем бомжом, и в одну из ночей отправился на поиски кузнечных, скобяных и оружейных лавок. Причем вскоре действительно их нашел. Но поскольку все они были небольшими, да и изобилием товаров не блистали, то воровать оттуда железки на регулярной основе было опасно.
А железки требовались постоянно. Причем чем разнообразнее, тем лучше. Сырая руда, уже очищенный металл, сплавы… мой организм потреблял все, при этом еще имея наглость выбирать что повкуснее. Местная медь ему, понимаете ли, горчила. Олово было кислым. Латунь – слишком острой. Алюминий я не нашел. А из стали больше всего приглянулась высокоуглеродистая.
Признаться, для меня было удивительно обнаружить отличного качества заготовки под оружие, ведь при таком уровне цивилизации качественно очистить сырье, а потом сделать полноценный сплав было проблематично. Но потом я вспомнил про магию и решил, что, возможно, тут-то собака и порылась. Хотя было непонятно, были ли магами собственно кузнецы или же им помогал кто-то еще.
Мне вообще в этом мире много чего было непонятно, но пока я всего лишь присматривался. Принюхивался. Постоянно пробовал новое, при этом стараясь забирать лишь испорченное сырье, сломанные и не подлежащие ремонту вещи, которым грозила переплавка. Одним словом, брал то, чего не сразу хватятся. А когда наткнулся на огромный порт и прилегающие к нему доки… когда вынюхал, где находятся продовольственные склады… вот тогда и настало для меня раздолье, потому что, когда в одном месте скапливается слишком много товаров, то воровать их становится проще в разы. Особенно если залезать внутрь аккуратно, через крышу, предварительно надорвав кусок «резинового» покрытия, скатав его в рулон наподобие рубероида, а перед уходом снова вернув на место, прикрывая дыру.
Еще я разнообразил меню содержимым корабельных трюмов, когда удавалось туда пробраться. Хотел попробовать рыбачить, но отказался от этой мысли, заметив, как рабочие в порту частенько мочатся прямо в реку, не заморачиваясь поисками сортира.
Месяца за два регулярных вылазок я постепенно изучил близлежащие районы, ограничившись территорией, которую можно оббежать за одну ночь. Увидел на улицах поразительно мало нищих, хотя, казалось бы, в бедных кварталах их должно быть пруд пруди. Еще меньше встретил бродячих собак – некрупных, худых до неприличия и исключительно короткошерстных. А вот кошек не увидел совсем. Ни на улицах, ни в домах. Зато, пользуясь отсутствием ставней в домах, познакомился с местным бытом и заодно убедился, что он действительно находится на удручающе низком уровне. Ни тебе полноценного водопровода, ни нормального освещения в домах, ни теплых санузлов. Нет, в домах побогаче наверняка имелось все это и даже больше, ведь канализацию под городом не просто так построили. Однако для подавляющего большинства жителей блага цивилизации оставались недоступными, и это, мягко говоря, огорчало.
Город, кстати, оказался огромным. Одни только припортовые трущобы, которые я исследовал в числе первых, занимали пространство, равное суммарной площади двух стадионов. И неудивительно: в городской порт ежедневно прибывало по несколько десятков судов различного водоизмещения. Нет, гордых фрегатов, фантастической красоты парусников и роскошных яхт я среди них не увидел, а вот пузатые, тяжело груженые торговые ладьи оказывались в поле моего зрения регулярно.
В благополучные районы я пока не совался. Не потому, что не хотел. Напротив, мне было очень любопытно посмотреть, как живут местные буржуины. Но от вылазок в фешенебельные кварталы останавливало обилие стражи в той части города, наличие регулярных патрулей, от которых было негде спрятаться, и яркое уличное освещение, к которому мои глаза упорно не хотели привыкать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что удивительно, погода все это время стояла по-летнему теплая и сухая. Для меня она оказалась вполне комфортной, и на глазок я бы сказал, что температура по ночам достигала градусов двадцати пяти. Днем, наверное, повыше. Но этого я не проверял – в моем подземном логове даже в полдень было прохладно и сухо, а на свет я вылезать не рисковал. Однако, если учесть, что и крысы, и бродячие псы не имели густой шерсти… если вспомнить про сочную зелень вокруг, то скорее всего, суровой зимы в этих краях можно было не ждать. Если, конечно, она вообще случалась.
Вестей от Шэда пока не поступало. После последнего разговора сборщик душ больше не изъявлял желания меня увидеть, поэтому я выживал в одиночку. Но как я ни представлял, что вот-вот вместо лап у меня появятся руки, а вместо зубастой морды – нормальное лицо, в моей внешности ничего существенного не изменилось. Кроме того, что я немного подрос, привык к новому телу и окончательно сроднился с хвостом, который стал мне не только надежным другом, но и незаменимым помощником.
Еще я сдружился с брошенными Шэдом улишшами. Успел привыкнуть к тому, что они повсюду следуют за мной, словно рыбы-прилипалы в ожидании трапезы. И, думается, в какой-то степени это предположение было верным, потому что за прошедшее время мои маленькие спутники тоже подросли. Видимо, все же от меня подпитывались. К тому же они стали проявлять больше самостоятельности. Нередко осмеливались отходить на приличное расстояние. Проявляли зачатки любопытства. Были не прочь подурачиться и поиграть. А потом даже начали оказывать посильную помощь.
Правда, выяснилось это случайно.
Как-то днем я не мог уснуть и от скуки гонял по полу последнюю оставшуюся серебряную монету. Остальные, как я ни старался растягивать удовольствие, все-таки закончились, а эту мне отчего-то захотелось сберечь. И вот когда чувство голода обострилось настолько, что зубы сами потянулись к добыче, а врожденная бережливость отчаянно этому воспротивилась, я с досадой отшвырнул монету прочь и несказанно удивился, когда следом за ней метнулся один из улишшей.
До этого дня я не подозревал, что мои маленькие спутники способны контактировать с материальными предметами. Раньше они эту способность не демонстрировали. Но сегодня малыш не только впервые за несколько месяцев изобразил «бурунчик», но и нашел монету, взгромоздил ее себе на спину, после чего заботливо вернул и положил у меня перед носом.
Я, правда, был голоден, а, следовательно, раздражен, поэтому отбросил монету снова. Причем с такой силой, что та улетела на лестницу и благополучно укатилась вниз. В стайке улишшей после этого случилось непонятное замешательство. Они засуетились, занервничали и вдруг пропали. Все одновременно. А примерно через час вернулись и один за другим положили к моим лапам по точно такой же монете.
При виде восьми одинаковых серебряных кругляшей я так озадачился, что какое-то время мог просто смотреть то на них, то на мелюзгу. Страшно хотелось понять, спросить, откуда они нарыли сокровища, и нет ли поблизости незамеченного мною клада. Но голосовые связки нурров не были приспособлены к разговорам. Жесты малышня не понимала. Поэтому все, на что я оказался способен, это благодарно лизнуть принявших первоначальный облик малышей и, протянув лапу, сгрести их в кучу, чтобы укрыть в той самой тени, которую они любили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сразу есть серебро я тоже не стал, удовольствовавшись одной жалкой монеткой. Но и ее хватило, чтобы чувство голода попритихло, и я смог ненадолго заснуть. А когда проснулся, то сперва даже не понял, что произошло, раз окружающая действительность так резко изменилась. Потом решил, что это галлюцинация, и в реальности такого попросту не могло быть. Нет, само логово осталось на месте. Потолок, стены, пустой проем на месте съеденной мною двери, наполовину заваленный камнями выход на поверхность… все это выглядело нормальным. А вот устилающие пол ровным слоем серебряные монеты – нет.
