было таиться от других, запираясь на замок внутри себя. Лишенные грехов, созданные одной большой семьей, они чувствовали друг друга при одном лишь приближении, утопали в другом, лишь прикасаясь к кончикам пальцев. Они любили друг друга, всех одинаково, знакомых и незнакомых, близких и далеких, мужчин и женщин. Они дружили и грустили, пели и танцевали, влюблялись и страдали, играли и служили, каждый как мог, как умел, как было ему дано Богом. Они никогда не чувствовали ревности, никогда не обижались и не боялись потерять. Разнополые, они не женились и не выходили замуж, супружество было им неведомо, равно как и рождение детей. Они появлялись на свет из облаков, маленькие и чудесные, уже умели летать и ничего еще не знали об этом мире. Рождаясь, отправлялись на руки старших товарищей, которые и воспитывали их, давая все, что было нужно ребенку.
Ангелы могли бодрствовать сутки напролет, не нуждаясь в еде и сне. Но, устав, могли задремать тонким невесомым сном или задуматься далекой думой. Они отдыхали и общались, часами могли наблюдать за звездами на небе или работать без перерыва днями, неделями, месяцами… Незримые стражи Бога, они были поставлены на служение человеку после его грехопадения и несли свое бремя, связанные с Землей данной клятвой. До тех пор, пока не свершится все то, что было предначертано.
И тогда свобода?.. Но Андрей не думал о той свободе, что ожидала весь ангельский мир тогда, после. Он был свободен и сейчас, он любил свою работу, любил свой мир и любил Землю, насколько мог чувствовать.
Чувствовать!.. Повинуясь душевному порыву, Андрей шел вперед, вбирая в себя все краски шумной, грохочущей дороги, видя суету, магазины, банки, спешащих людей. Он был вне толкотни, вне гама, как у бесплотного духа, у него внутри должна была быть тишина, благодатное счастье. Но сердце раздувалось, распираемое неизъяснимостью. Маленькое, бьющееся под ребрами, похожее на бабочку, такое же невещественное, как и его тело.
Что это было такое, что оставило его покой в прошлом?.. Андрей не знал и не мог понять, что нового добавилось внутри него. Обладающий редким даром ощущения, талантом различать все оттенки эмоций, настроений, чувств, он мог стать идеальным ангелом. Улавливать, видеть, помогать самым запутавшимся сердцам. Однако одно и то же ли было чувствовать и проживать?..
Андрей остановился, послушно ожидая зеленого сигнала светофора. Впереди начинался парк у подножия монастыря. Парк, который потом переходил в низину и разливался прудами. Тот самый, где сегодня все и произошло.
Увы, сейчас Андрей не понимал самого себя. И слишком сложным ему казалось все это, чтобы его понял кто-то другой. Сегодняшний случай заставил его испытать глубокий ужас, шок, недоумение. Но ушедший опасностью и благополучно разрешившийся, он всколыхнул в душе нечто более глубинное, сокровенное, что мучило Андрея, довлея на грудь изнутри.
Ведь неслучайно сегодня он оторвался от коллектива хранителей и полетел на облако. Не просто так он сидел в одиночестве, наблюдая с неба за живущей Землей. Андрей вспомнил сейчас то, что было уже забыл утром. Ведь он искал уединения, чтобы подумать, успокоиться… И он успокоился, как ему казалось. И тяжкие мысли покинули его. Оказалось, чтобы вернуться.
Что это был за ребенок?.. Почему вместе с ним воскресло все, что улеглось в сердце?.. Почему усилилось во сто крат то, что не дает ему смотреть на мир прежними глазами, глазами ангела-хранителя?..
Андрей перешел через дорогу и двинулся по ветвящимся дорожкам. Но, дойдя до стен монастыря, он не стал спускаться вниз, а направился прямо в ждущие его ворота.
Отчего его посетил этот странный вопрос: способен ли он понять, не пережив того, что переживают люди?.. И можно ли это пережить, будучи здесь?..
Андрей сам не очень уяснил формулировку. Но знал одно: проблема была, и заключалась она в окружающих его двух мирах. Слишком большая разница существовала между людьми и ангелами. Казалось бы, как на ладони: ангельская чистота, обет безбрачия от рождения, нефизическое бытие тела… Однако это ли было все?..
И Андрей, и все остальные ангелы давно знали, что эти различия подразумевали коренное несовпадение восприятий, чувств, помыслов. Созданные раньше видимого мира, невидимые духи настолько отличались от людей, что начинали их понимать только проработав на Земле не одно столетие.
Но какова была суть понимания?.. Опустившись в море, можно ли осознать жизнь, как рыба?.. Вот и Андрей не заметил, как впал в замешательство от того, способен ли он, ангел чувствований, узнать, что происходит вокруг него. Да, он видел эмоции своей подопечной, да, они отзывались в его теле, проникая через невидимую связь, что существует между каждым ангелом и вверенным ему или ей человеком. Но мог ли он понять их, если по природе своей не ощущал такого же? Не превращался ли этот процесс в собирание «букета» различных оттенков, который и назывался впоследствии опытом? Андрей же желал другого.
И сам не разбирал до конца, чего же он хочет. Он мучился. У него перед глазами стоял странный младенец; он не знал, куда податься, как ему поступить. К тому же, Андрей боялся. Нет, не гнева начальника. Он боялся взгляда, такого, который может подарить Михаил, если Андрей преступил-таки грань дозволенного. Не предательство ли это?.. Не познание ли запрещенного спустило людей на ступень физической жизни?.. Андрей страшился отвергнуть свой мир.
Ангел шел по тихим мощеным дорожкам монастыря, и тоска в его сердце остужалась под трепетом вечности. Сколько всего заключено в этих камнях, стенах, надгробьях, в этой статуе молящегося ангела… Такого же, как он сам. Андрей остановился на газоне, тихий и незаметный, глядя на небо. Там его дом. Его дом — внутри его сердца.
* * *
Вдохом и выдохом раздается дыхание планеты. День и ночь шагают друг за другом. Солнце и луна дарят свет, одно сменяя другое. Дышит Земля в своем ритме, и, перекликаясь с ее шепотом, своей жизнью вдыхает невидимое небо.
Высоко-высоко, так, что недостижимо человеку, и не взлетает на эту высоту зрение, в неопределенной глазом вышине раскинулся вдоль и поперек бесконечно цветущий райский сад. «Рай» называли его кратко.
Пышущий ароматами и зеленью, созданный нерукотворно, он питает жизнью и творчеством, являя обитель бесплотным существам.
Неделимый в Боге, он плавной чертой рассекается на две части. Одна из них — бывшая обитель Адама и Евы, пристанище праведных душ, нашедших вечный покой после смерти, дом Пресвятой Девы и святых угодников. Здесь в невесомо витые ворота принимают души умерших, чтобы наградить их вечной наградой за праведную жизнь. Заведует воротами несменяемый
