этот момент он неожиданно приходит. Когда они встретились глазами, между ними пробежала искра.
У Евгении была хорошая фигура, она была поджарой, с правильными чертами лица и всегда печальными глазами. Андрей Степанович иногда обменивался с ней парой фраз, и никогда не задумывался над ее судьбой, но сегодня он почувствовал, что он думает о Евгении. Он не понимал, откуда у него эти мысли, но они были.
Он подошел к Евгении, когда она пылесосила диван, и, неожиданно, для самого себя обнял ее сзади. Кровь прилила ему к сердцу, и он задрожал всем телом, так это на него подействовало.
Дальше все случилось ярко, остро, безмолвно и повторилось несколько раз. Евгения очень истосковалась, и сразу испытала то счастье, о котором давно и тайно мечтала. Ее любовь придала Андрею Степановичу такую силу, что он был удивлен, что способен на такое.
Они, молча, расстались в тот день. Андрей Степанович старался лишний раз не приходить домой, когда там была Евгения. Он забыл о том, что произошло, как забывают о случайных разговорах с незнакомыми людьми в поезде, когда кажется, что ты этого человека знаешь давно.
Так бывает приятно пообщаться где-то и что-то о себе рассказать. Но в такие моменты ты, как бы рассказывая о себе, беседуешь сам с собой и не замечаешь собеседника, которому кажется, что рядом его давнишний друг.
Однажды Евгения сломала ногу и попала в больницу, так сообщила Андрею Степановичу женщина, которая пришла вместо Евгении, по ее рекомендации. Андрей Степанович общался с этой женщиной только по телефону, оставаясь довольным ее работой, когда она поддерживала тот порядок, к которому он привык.
Потом Евгения поправилась, и все пошло своим чередом. Андрей Степанович не был из тех мужчин, которые просчитывают все ходы заранее. Иногда, вспоминая историю с Евгенией, он находил объяснение своего внезапного порыва воспоминанием о том времени, когда он был счастливым.
Он не упрекал себя за эту минутную слабость. Евгения ему чем-то напомнила Анастасию, которая, не дождавшись от него предложения, вышла замуж за немца. Он даже иногда жалел о том, что тогда не женился на ней.
О Евгении он не только не думал, но считал, что обошелся с ней как с девочкой по вызову и в момент близости называл ее Тасей. Евгения прекрасно понимала, что для Андрея Степановича ее нет, но была счастлива своим чувством к нему.
Родители Евгении жили в другом городе, и были рады, когда она приехала к ним с ребенком. Они оставили малышку у себя. Евгения, ни словом, не обмолвилась об отце девочки.
Она назвала ее Настей, в честь той Анастасии, с которой был роман у Андрея Степановича, ведь она прекрасно знала обо всех его любовных историях, тем более, что в тот единственный раз, когда у них была близость, он ее называл этим именем.
Такое случается часто, ведь и Галя думала об Андрее, когда была с Петром, и родила от Андрея Степановича. В жизни столько путаницы из-за невозможности совпасть со своими желаниями и делать то, что нам хочется.
Так и Андрей Степанович поддался порыву, не думая ни о чем, а теперь, не зная, что у него есть дочь, старался лишний раз не встречаться с Евгенией, оставляя ей деньги за уборку квартиры в ящике стола.
Евгения также избегала встреч с Андреем Степановичем, и если случалось, что он раньше приходил, она, поздоровавшись, сразу уходила.
Глава 17
За границей у Андрея Степановича была постоянная женщина. Она была иностранка, была замужем, и всякий раз, когда Андрей Степанович приезжал, их роман возобновлялся. Звали ее Кристина, и была она наполовину француженкой.
Муж ее работал в немецком посольстве генеральным консулом Франции, поэтому Кристина держала втайне роман с Андреем Степановичем и никогда не приглашала его на приемы в посольство.
Кристина вела себя умно, и это обоим нравилось, что про них никто ничего не знает. Однажды Кристина сообщила Андрею Степановичу, что она беременна. Она не задавала вопросов. Через некоторое время в семье консула появился ребенок, мальчик, и Кристина назвала его Жером, в честь деда своего отца.
Так что Андрей Степанович был отцом троих детей, а официально только Сергей считался его сыном. К факту рождения Жерома Андрей Степанович отнесся благосклонно. По – своему он любил Кристину. Ему нравилась ее внешность стройной, высокой иностранки, с умным выражением лица.
Несмотря на то, что они общались по-немецки, оценить ум человека другой национальности бывает трудно, да и ум у всех разный. Так, что умное выражение лица Кристины Андрей Степанович принимал за ум. Он бы не отказался быть официальным отцом Жерома, но Кристина дорожила положением мужа, и тайну рождения Жерома охраняла тщательно. Он считался официальным ребенком консула.
И в этот приезд свой в Германию Андрей Степанович не скучал, встречаясь с Кристиной в доме Лилечки, который он считал почти своим. Они изредка гуляли с Кристиной по окрестностям.
Однажды Андрей Степанович сказал:
– Знаешь, я очень хочу быть с тобой всегда.
Эти слова он сказал тихо, так что Кристина его переспросила:
– Как всегда?
Ей не было понятно, что Андрей Степанович имеет в виду, ей показалось, что «везде», и он, приблизив свое лицо к ней, произнес:
– Всегда, – и тут же добавил, – чтобы мы жили вместе.
Сейчас он именно так и чувствовал, что хочет быть с Кристиной. Он смотрел на ее немолодое, но очень для него привлекательное лицо, на уголки ее губ, смотрел, как будто, видел впервые.
Он понимал все яснее, что эта, небольшого роста, обычной внешности женщина, для него много значит. Он ревновал ее к мужу. Ревновал, когда они были вместе, когда она ему отдавалась со всей страстью влюбленной, когда ему казалось, что она принадлежит только ему.
Неожиданно образ мужа вставал между ними, как препятствие, которое ничто не может преодолеть, и в такие мгновенья Андрей Степанович терял уверенность в своих чувствах к Кристине. Мрачные настроения прошлых неудач набрасывались на его душу, которая задыхалась, от этих сильных воспоминаний, и они душили ее, как будто не было у них другой цели.
Эта ревность была такой жестокой, что Кристине приходилось убеждать Андрея, как она его называла, что у нее нет никаких отношений с мужем, что их брак – это чистая формальность, чему Андрей Степанович не мог поверить, и задавал вполне конкретные вопросы.
– Что это значит? Вы что не спите вместе? – на что Кристина отвечала – нет, и это выглядело вполне правдоподобно.
– Это значит, что мы живем на разных половинах и встречаемся только во время приемов.
– А он сына считает своим?
– Я не могу тебе ответить однозначно. Он относится к ребенку хорошо. Жером называет его папой.
– А ты не могла бы, как-нибудь приехать с ним
