За три года всякое бывало. Нигде после я не работал с таким желанием как на МБ – 195.
Начало Перестройки, вселявшее в народ радужные надежды, принесло инфляцию и неплатежи зарплаты. Эти невиданные в «совке» явления, заставили меня покинуть уютный борт буксира. Нужно было кормить семью. Я отправился в плавание по беспредельным просторам дикого капитализма. Может, просто так совпало, но с моим уходом, развалился дружный и спаянный экипаж МБ – 195. Нет, конечно, пить продолжали, может даже больше, но не в дружеских застольях, весело и непринуждённо, а тупо заливая свои бытовые проблемы по каютам. Стармех Клюв жаждал мести и власти. И дождался.
В очередном ППР, Гренадёр основательно запил. Из каюты не показывался несколько дней. И только гонцы шныряли с сумками, в которых знакомо брякало зелёное стекло. Дед выждал момент, когда капитан насосался до беспамятства и вызвал на борт начальника штаба с дивизионным доктором. Каюту вскрыли и составили протокол. Медицинское освидетельствование показало крайнюю степень опьянения. Выгнали нашего Гренадёра с треском, невзирая на все прежние заслуги. Он долго потом мыкался по разным судам, но так и не нашёл себе достойного применения. «Зелёный Змей» сначала помог создать дружный работящий экипаж, а потом загубил карьеру человека, который являлся душой и лидером этого экипажа.
«Чёрный Принц»
Огромная империя трещала по швам. Партийные старцы, восседавшие на высоких трибунах съездов, возжелали стать удельными князьями и готовились урвать кусок пожирнее.
Кооперативное движение набирало обороты. В стране, где не было никакой частной собственности и запрещалось частное предпринимательство, оказалась масса предприимчивых и умных людей. Своими руками и умом они желали создать материальный рай себе и своим близким. И пока Рэкет ходил в детских штанишках, кооперативы росли как грибы. Появились даже частные судовладельцы.
Кооператив «Морская капуста» перебрался в город на Неве с берегов Белого моря, после того, как у них отобрали лицензию на добычу ламинарии65. Три брата на старом мартыгане66 сколотили небольшое состояние, варварски обдирая дно Белого моря.
По знакомству мне сообщили адрес кооператива. Внутри обшарпанной трёхэтажки, кооператив занимал две комнаты и коридор. На входной двери таблички не было. Но внутри коридора, бросалась в глаза солидная табличка на одной из дверей. «Председатель кооператива „Морская Капуста“ Сальников Александр Александрович (Первый частный судовладелец в Советском Союзе)». На другой двери скромно значилось: «Отдел кадров». Председатель сам беседовал со всеми, кто намеревался работать на него. На фоне огромной карты мирового океана, занимавшей всю стену напротив входа, стоял здоровенный резной стол, покрытый зелёным сукном. В углу внушительный сейф с двуглавым орлом. Кожаная фуражка с капитанским крабом висела на вешалке. А за столом, в высоком кресле, восседал человек. Невзрачный человек. Маленький человек был облачён в китель моряка торгового флота. Рукава блестели шевронами капитана морского торгового порта, а грудь украшали знак капитана дальнего плавания и два значка высшего образования, морской и гуманитарный. Понятно, что несолидную внешность спрятали за внушительными декорациями. И в самом деле, поначалу это произвело на меня впечатление. Беседа велась доверительно, но серьёзно. Сочувствие к тяжкому положению безработных моряков, перспективы развития частного мореплавания, дисциплина на производстве, радужные перспективы приличных заработков, заставило меня проникнуться доверием. Мне предложили должность боцмана на рыболовном сейнере. В контракте значилось, что 40% прибыли идёт на зарплату экипажу. О! Это же здорово! Не задумываясь, я черкнул подпись под контрактом.
Через два дня я вступил на палубу «Чёрного Принца». Немногим ранее меня, на борт поднялись ещё пять человек. И теперь, вшестером, нам предстояло превратить триста тонн металлолома в судно, годное к морскому плаванию. Жить пришлось в скотских условиях. Без света, воды и постели. Желание поскорей заработать обещанные 40% подстёгивало, и вкалывали мы от зари до зари. Вопреки обещаниям, кооператив выделял скудные средства на воскрешение сейнера, а экипаж вообще, похоже, решили заморить голодом. Денег едва хватало на хлеб, чай и курево. Надо сказать, что в бывшей прибалтийской республике, уже возомнившей себя независимым государством, пробить ремонт, было весьма проблематично. Без конверта с зелёными американскими рублями, местные начальники напрочь забывали русский язык. Добывать всё приходилось личным обаянием и смекалкой, общаясь с местным населением. Так коптильный цех рыбозавода, периодически разнообразил наш рацион. Заводская столовая, изредка снабжала нас горячим питанием. Везде найдутся сердобольные дамы, тоскующие по мужской ласке.
В редкие выходные, мы, при полном параде отправлялись в «комиссионку»67. Множество женщин до и после тридцати, представляли благодатную почву для удовлетворения наших нехитрых меркантильных потребностей (секс прилагался в нагрузку).
Три месяца шесть энтузиастов, почти даром, восстанавливали по винтикам машину, латали корпус, правдами и неправдами добывали судовое снабжение. Постепенно наш РС68воскресал из кучи ржавого железа. До идеального состояния его довести было не возможно, но Морской Регистр, принял судно и выдал документы на право плавания. Сразу же поступило несколько предложений на работу для нашего сейнера. От председателя, на все предложения пришёл отказ и приказание срочно следовать в Питер, где нас, яко бы, ждала не мерянная пахота. На переход к нам был зачислен радист. Человек уникальный. Таких я никогда ещё не встречал. С виду, совершенно обычный мужчина, совершенно не выдающейся внешности, в скромном коричневом костюме. Но Палыч мог моментально влезать в доверие к людям. Он становился другом любому, с кем пообщался хотя бы час-другой. Мужики предлагали халявную выпивку и закурить, а женщины, через пять минут, звали в гости. Но как это у него получалось, не рассказывал, а возможно, и сам не знал. Он загадочным образом привлекал к себе людей. За несколько дней до отхода, с его помощью, мы удачно затарились продуктами, раздобыли по два комплекта чистого постельного белья и мешок стирального порошка. Приличная посуда и даже большой холодильник были списаны в заводской столовой, как не годные к употреблению. Естественно, мы тоже поддались его обаянию. Даже оформлять отход судна, в портнадзор, капитан пошёл с ним, а не со старпомом.
Наконец-то мы вырвались на морской простор. Весело нёс нас «Чёрный Принц», перепрыгивая с волны на волну. Радовался второй жизни, подаренной ему нами. По пути, радиограммой, завернули нас в один небольшой городок, затерянный в шхерах не далеко от финской границы. Что мы там забыли? Не понятно. Но приказ есть приказ. Маленькая гавань восприняла наше прибытие, как должное. Не было торжественной встречи, не звучали фанфары, и девушки в пёстрых платьях не посылали воздушные поцелуи с причала. Бывал я здесь неоднократно. Сюда заходили зимой на ледоколе. Отсюда тащили злосчастный плавкран на буксире. Вообще-то мирный тихий городок. Можно было гулять до утра, пить водку в скверике, снимать тёлок в единственном ресторане, а в пивняке просто все были друзьями. Но единственным местом, куда не стоило ступать чужаку, была старая кирха. Таинственным образом, все чужаки, входившие под её мрачные своды, получали телесные повреждения различной степени тяжести. В кирхе помещался клуб с танцами. Местные молодцы просто били всех посторонних, отважившихся проникнуть на эту запретную территорию. Почему именно там? Никто объяснить не мог. Традиция такая. Я, конечно, предупредил своих, и мы обходили стороной эту местную аномалию. Работой для нас, здесь и не пахло. На запрос капитана, кооператив ответил: «Ждите», и снова забыл про нас.
Мы по очереди ездили домой на побывку. Но те, кто оставался, тоже не скучали. В городке, как всегда, нашлось несколько особ женского пола, пожелавших принять нас под своё тёплое крылышко. Жили сытно и спали сладко. Но без зарплаты. Нет работы – нет денег.
О, бедная моя жена! Как она, наверное, проклинала тогда нищенское существование и своего бестолкового мужа: «Шляется где-то, а в доме ни копейки!». Прости, родная, я старался как мог.
Через два месяца о нас наконец-то вспомнили. Идти в Москву, там принять другое судно и возвратиться на нём обратно. Нашего «Чёрного Принца» арендовал Московский университет под экологическую экспедицию по Волге. Реками, каналами и озёрами добрались до столицы. Не всё прошло гладко, но это мелкие неприятности, не заслуживающие внимания. Просто моряку тесно в речке, в отличие от речников, которых пугают морские просторы. Это как лётчику неуютно в шахте, так и нам мешали берега.
